— О'Старли объяснил, с чем связаны такие ограничения?
— Сказал, что не считает совершенствование средств уничтожения приоритетным. Правда, в изготовлении изделий мирного назначения я не ограничен. Могу собирать в любом количестве все, что позволит техническая база.
Толик задумался о решении хранителя. Прав ли он? В конечном итоге они — выходцы из другого века. Пойдет ли на пользу местному обществу использование автоматического оружия? Что, если какие-нибудь добрые дяди стали бы изготовлять пулеметы в эпоху Ивана Грозного? Сложно даже представить, насколько усилилось бы противостояние между людьми, сколько дополнительной крови было бы пролито. А если кто-нибудь подарил бы атомную бомбу Наполеону? Задумался бы тот о ее применении или в ужасе от последствий использования такого оружия отказался бы от него, посчитав такой способ ведения войны недостойным полководца? Прав хранитель, рано пока изготавливать здесь автоматическое огнестрельное оружие, пусть этот мир движется по пути естественного исторического развития.
Рано-то рано, однако автоматы откуда-то здесь появились. Неучтенные префектурами автоматы.
— А скажи, дружище Курт, что ты думаешь о возможности попадания в руки преступников автоматического оружия? — поинтересовался Толик.
— Не знаю. — Мастер пожал плечами. — Одно могу сказать — оно не местного производства. Нет здесь таких мастеров, это я тебя заверяю. В этом направлении можешь даже не искать. А насчет принесенных из нашего мира — вопрос не ко мне. Этим занимаются префектуры.
— Что ж, в этом направлении и будем искать, — сказал Толик.
— Что ты все о работе и о работе. Пойдем, расскажешь мне, что нового в нашем мире. Я его покинул уже добрый десяток лет назад. И пусть я устроился здесь неплохо, знаешь ли, любопытно, как там на родине.
— Пойдем расскажу, — согласился Толик.
— Стой, пока мы не ушли из мастерской, хочу сделать тебе маленький подарок.
Курт открыл один из ящиков и достал двуствольный кремневый пистолет.
— Мое последнее творение, — с гордостью сказал мастер.
— Да зачем он мне? — махнул рукой Толик.
— Бери-бери, здесь больше ни у кого такого нет. Вот и шомпол к нему. Я модифицировал систему зарядки. Вот снаряженные припасы, в них все: порох, пыжи, пуля.
Фогель протянул Анатолию цилиндры из плотной бумаги, похожие на сигары.
— Кладешь готовый заряд в ствол, прибиваешь его шомполом, и пистолет для стрельбы готов. На зарядку обоих стволов уходит не более десяти секунд, — объяснил механик.
— Если уж на то пошло, я могу испросить разрешение и выбрать себе что-нибудь из хранимых образцов, — сказал Толик.
— Вот и напрасно, — заверил Курт. — Во-первых, тебе потребуется специальное разрешение хранителя, и поверь, он совсем не будет в восторге от такого твоего желания. Затем ты должен будешь строго следить за оружием, чтобы оно не попало в чужие руки, в то время как мой пистолет — вещь обычная и никакого специального разрешения не требует. Да и с боеприпасами к нему не в пример лучше.
— Ну хорошо, убедил, — сказал Толик скорее от нежелания обидеть оружейного мастера. Да и вещица была сделана превосходно. Ручная работа.
— Я дам тебе два десятка снаряженных зарядов, при необходимости накрутишь еще, я объясню, как это делается, — говорил Фогель. — Вот, смотри, это заряды с пулями, красного цвета. Эти — с дробью, они желтые.
Заряды были аккуратно закреплены на кожаном поясе, чем-то напоминающем патронташ. Слева — красные, справа — желтые.
— С дробью-то зачем? — удивился Толик. — Я не слышал, чтобы из пистолетов стреляли дробью.
— На всякий случай, — сказал Курт.
Толик покачал головой:
— Нет, дружище, в тебе все-таки есть русские корни. Ты педантичен, как немец, и непредсказуем, как русский.
Курт улыбнулся и пожал плечами:
— Пойдем скорее, расскажешь мне новости.
Они засиделись далеко за полночь. Нимет давно отправился спать, Толик же делился с Куртом Фогелем новостями об их родном мире и не только. Новости этого мира интересовали Курта не меньше.
Следующим утром путешественники отправились в обратный путь. Несмотря на дорогу, Толик чувствовал себя полным сил и желания продолжать расследование.
Они выехали за город, но не успели проехать и двадцати лиг, как пришлось остановиться. Дорогу преграждала карета, запряженная четверкой лошадей.
— Странно, никаких опознавательных знаков, — сказал Нимет и на всякий случай потянулся за арбалетом.
Толик подвинул поближе подаренный Фогелем пистолет. Тот был заряжен еще оружейным мастером в процессе демонстрации, оставалось лишь при необходимости взвести курки.
Дверца экипажа распахнулась, и на землю сошел человек, хорошо одетый и ступающий достаточно уверенно для того, чтобы не выглядеть простаком, но недостаточно уверенно для того, чтобы быть хозяином кареты. Человек не был вооружен. По крайней мере, он не спешил это демонстрировать. Пару секунд незнакомец молчал, после чего путешественники услышали его голос:
— Знатный господин желает с вами побеседовать.
— И где же он, этот самый знатный господин?
— Неподалеку. Если вы сядете в карету, я доставлю вас к нему.
— Меня и своя карета вполне устраивает, — ответил Толик, кивнув в сторону фургона.
— Вы должны быть один и без оружия, — отозвался незнакомец.
«Странные люди. Им что-то надо, и они же с ходу ставят условия», — подумал Толик.
— Я, собственно, могу обойтись и без незапланированных встреч, — пожал он плечами.
Казалось, незнакомец не ожидал такого ответа.
— Это очень знатный господин, — сказал человек, сделав акцент на слове «очень».
— И как зовут знатного господина?
— Он сам представится. Если захочет.
— Вот что, любезный, освободите-ка дорогу, мы хотим проехать.
— Вы не понимаете, эта встреча может быть для вас очень важна! — оживился незнакомец.
— И понимать не хочу. Мы не планировали никаких встреч.
— Хорошо, можете поехать в своем фургоне, — пошел на уступки парламентер. — Но обещайте мне, что оставите оружие перед тем как войти в дом.
— А далеко ли ехать?
— Совсем рядом, пару лиг, — обрадовался человек на дороге.
— Свернем? — спросил Толик у полевого стражника.
— Добрые люди не прячутся, — недовольно пробурчал Нимет.
— Мой господин не прячется, — парламентер гордо выпятил грудь, — но не станет же он ждать вас на дороге.
— Хорошо, мы едем, — согласился Толик.
Незнакомец облегченно вздохнул и направился к своей карете.
