Кровник отвернулся.
В палатке им навстречу рванулся человек в лейтенантских погонах. Козырнул, принял из рук генерала кейс.
– Держи. Отнесешь Ивану. Пусть откроет.
– Так точно, товарищ генерал!
Черный наклонился и заглянул лейтенанту в глаза:
– Пусть осторожно откроет, я имею ввиду.
– Так точно, товарищ генерал, осторожно!
Они сели за стол, застеленный большой картой. Кровник рассмотрел круги от стаканов и тарелок, сигаретные ожоги, следы от чернил и карандашей. Карта была странной. Скорее даже не географической. И уж никак не политической – он не видел на ней деления на страны и континенты, не видел рек и лесов. Он видел здоровенный кусок неопознанной суши с изломанной линией… видимо, берега? Можно только догадываться. Ибо никаких обозначений, указывающих на наличие водоемов, тоже не было. Он видел какую-то странную разметку и очень специфическую систему координат. И цвета на этой карте – они тоже были не совсем стандартными. Кровник увидел темно-сиреневую, почти прямую линию, идущую наискосок от одного угла стола к другому. Словно размашистый мазок малярной кистью. Генерал сидел напротив Кровника. Прямо через стол.
Человек в лейтенантских погонах выпорхнул с кейсом из палатки и тут же влетел обратно, неся на вытянутых руках раскаленную сковороду. Он бухнул ее – пышущую жаром и стреляющую жиром – прямо посередине, на специальную круглую дощечку.
Появились столовые приборы, две тарелки, два стакана, ломти хлеба, соль.
Кровник смотрел в шипящее месиво на сковороде.
– Кровь! – генерал, довольно щурясь, понюхал воздух. – Жареная! Свежак!
– Я не хочу, есть, – сказал Кровник и зевнул. – Я хочу спать.
Черный смотрел на него глазами, полными лопнувших капилляров. Зрачки расширены до немыслимых размеров.
– Ты издеваешься? – спросил он.
Он достал из-под стола канистру, отвинтил крышку, плеснул в стакан и придвинул его Кровнику:
– Пей!
Кровник уверенно взялся за граненую емкость, словно за руль любимого велосипеда.
– А ты? – спросил он генерала.
Черный наполнил свой.
– Знаешь, что такое мелатонин? – спросил он.
Кровник отрицательно покачал головой.
– Нет… А что это?
– Это такой фермент, – сказал Черный. – Его вырабатывает наш головной мозг. Это мелатонин расслабляет и усыпляет наш организм. И знаешь, самое забавное – человеческий мозг вырабатывает его исключительно в темноте. Поэтому полноценный сон возможен только ночью…
– За мелатонин, – сказал Черный и приподнял свой стакан.
Кровник коротко выдохнул под ноги и опрокинул в себя первые сто пятьдесят.
Спирт был чист и не нес в себе никакого настроения. За это Кровник всегда уважал эту жидкость. Спирт был порождением тупой химической реакции. Он не нежился на солнце в виноградниках, не зрел в бочках из под хереса, не проходил дистилляцию в перегонных кубах пополам с водой из торфяных болот. Он не обретал ни цвета, ни запаха, ни выдержки. Он был тупой честной химией. Сывороткой правды.
Упал в желудок, как раскаленная гиря. Пошел теплом в ноги, вверх, в спину.
У Кровника прояснилось в голове. Четче стали цвета вокруг. Даже слышать стал лучше. Он схватил вилку и отправил в рот кусок жареной крови.
– Так на что тебя тут уговаривать приезжали? – спросил он, дожевав. – Эти толстомордые из генштаба?
– Они меня не уговаривать, а отговаривать приезжали. Разницу чувствуешь?
Кровник отрицательно покачал головой.
– Сегодня-завтра, все рухнет, – Черный постучал указательным пальцем по столу. – Не только этот вонючий Свободный – вообще все. Потому что сейчас всех напугают гражданской войной, и эти «все» обосрутся! И не будет никакой войны. Вот и эти жопы в погонах тоже обосрались. А сначала глазами сверкали, в грудь себя били. Не будет… К сожалению, не будет! Будет самая крупная коммерческая сделка века. А то и тысячелетия… И толстожопые о ней узнали, и тоже хотят урвать свое. И будет в итоге всем этим миром править нелюдь.
– Нелюдь, – сказал Кровник.
– Каждый раз, когда ты смотришь на кровососа – ты видишь его. Того, кто будет твоим хозяином совсем скоро. И когда ты убиваешь кровососа – то убиваешь именно его. Но кровосос – он не один. К сожалению. Он множество, понимаешь? Они отсутствуют как индивидуальности. Они – коллективное сознание. Народ. Империя. Она, эта Империя – в каждом из них. Они все несут в себе эту свою невидимую империю. Они переполнены ею до краев. Все вместе и каждый в отдельности. Несут свою никому не видимую страну. Свою невидимую столицу… Укусят – плюс один. Вдвоем укусят – плюс два. И так далее. Расширяют свои владения. Бред? Чушь? Не бред и не чушь. Несуществующее государство поработит все остальные государства на этой планете. Те, кто вылез из могил – купят с потрохами весь мир… Не сегодня, так завтра… Они уже его почти купили…
– Слушай… – Кровник потер лицо руками, – я тебя прошу: хватит мне по ушам ездить. Хватит мне впаривать всю эту двусмысленную херню. Я ни хера не понимаю, о чем ты. Я очень устал. У меня мозг уже просто не воспринимает НЕ прямую информацию. О чем ты вообще? А? Говори как есть или заткнись.
– А вот это интересная мысль: о чем это я? – Черный покрутил вилку и отложил в сторону. – Я о том, что только дурак верит, что Россией управляет Ельцин, Америкой Клинтон, что странами вообще управляют президенты и парламенты. Любой здравомыслящий человек понимает, что есть кто-то за ними. Кто-то над ними. Мировое что ли правительство тайное… не знаю, как их еще назвать… Так вот, этому тайному мировому правительству все равно где размещаться. Хоть Англия, хоть Америка, хоть Африка – все равно. Так вот – нелюдям тоже все равно где. А лучше – чтоб везде. Они – новое мировое правительство. Не сегодня так завтра. Не завтра, так послезавтра уж точно. Сначала их было мало, и знали о них единицы. Это была секретная информация для посвященных. Но после того, как они сбежали из той первой лаборатории – их стало больше. А чтобы уничтожать их – нужно было включать в эту операцию все больше людей. Все больше народу давали подписку о неразглашении, а значит, где-то это разглашение состоялось. Однажды шептаться начали на кухнях, потом по подворотням. Страшилки всякие появились, про баронов и…
– Ох… – сказал Кровник. – А покороче?
– Покороче? – Генерал кивнул. – Это для наших больных на голову некрофилов из Кремля оживлять трупы было делом нормальным. Сталин, Ленин, все эти мерзкие гондоны вокруг них – они хотели жить вечно, и их ничто не могло остановить в их попытках. Для людей с той стороны, с Запада – нелюди были очередным доказательством нечеловеческой сущности всего этого нашего… всей этой нашей херни… Коммунизма… ну и так далее… Нелюди – это ж апофеоз коммунистической заразы.
