Бесчисленные ходы-ответвления уходили в стороны, вверх, вниз, по диагонали. Бур бессильно скрежетал по гладким изгибам выпуклых стенок, но не мог их взломать. Что само по себе, кстати, очень странно: вроде, и не алмазная поверхность, а даже царапин не остается. Только влажные пятна от буровой смеси. Словно пятна крови, когда бьешься головой о стену.
Подземная лодка тыкалась в препятствия, как слепой котенок, и бессмысленно петляла в переплетении гигантских отростков, не имея никакой возможности выбраться из ловушки.
Но хуже всего оказалось то, что они были здесь не одни. Вокруг субтеррины вились тени — размазанные бесплотные, самых разных форм и размеров. Не слитые воедино, не спрессованные друг с другом в единую массу, как тогда, в адском предбаннике, а вполне себе самостоятельные.
Для теней не было преград. Они одинаково вольготно чувствовали себя и в пещероподобных пустотах, и в пространстве, забитом плотным грунтом. Тени мелькали то тут, то там, сливались с выпуклыми стенками лабиринта, вплывали в них и выплывали обратно, легко, как струи воды, протекали друг сквозь друга. Только титановую броню чужеродной машины, вбурившейся в их мир, они преодолеть не могли. Возможно, поэтому подземлодку сопровождало тягостное и заунывное завывание на одной ноте — такое же размытое и нечеткое, как издававшие его тени.
Кто это? Духи или души? Призраки или видения? Спросить было некого. Или… Или все же было кого?
«З-з-зж-ж-жу-м-м-м!» — фреза «крота» соскользнула с попавшей под бур гладкой стенки пещеры, куда только что пробилась субтеррина.
«Бум-м!» — укатилось в темноту и вернулось обратно измененное эхо.
Вслед за ним из проема между двумя отростками, похожими на сплетшиеся друг с другом сюрреалистические колонны, вышел Колдун.
Безбоязненно стоя под работающим буром, Илья призывно взмахнул бубном. Словно поманил широкой круглой ладонью.
«За ним! — понял Стас. — Нужно двигаться за ним!»
— За мной, за мной — прозвучал в голове голос Колдуна. — Не отставайте, Фрейда вам в задницу!
Колдун куда-то бодро зашагал. Стасу показалось, будто ноги Ильи месят воздух и темноту, не касаясь пола пещеры.
Рядом послышался другой голос извне. Нетерпеливый, напряженный, настырно лезущий в уши.
— Стас, что видишь? — голос Гришко.
— Большой клубок, — стараясь не сбиться с нужного настроя и сохранить Колдуна в поле особого зрения, ответил Стас. — Очень большой, и мы в нем запутались.
Клубок… Это была, пожалуй, самая точная аналогия. Правда, спутанные «ниточки» в подземном клубочке были потолще «Боевого крота».
— И что теперь делать?
Показалась или в голосе полковника действительно прозвучала несвойственная ему растерянность?
Колдун свернул в широкий проем справа.
— Направо, — сказал Стас.
— Что? — не понял Гришко.
— Нужно повернуть направо. Быстрее.
Пока Колдун не потерялся. Сейчас он был их единственной путеводной нитью в этом губительном клубке.
«Боевой крот» раздвинул буром размазанные тени и сунулся вправо. Немного не вписался в поворот, задев вращающимся шнеком и титановым бортом о стенку.
Они легко прошли сквозь забитый рыхлым грунтом проем. В следующей каверне Стас заметил лишь полу шаманской накидки, мелькнувшей в левом проеме, и сквозь рев машины расслышал призывно ударивший бубен.
— Теперь налево! Скорее!
Гришко повернул раньше времени. Фреза опять скрежетнула по трубовидному отростку. Подземлодка содрогнулась, упершись в препятствие.
— Нет, не здесь, чуть дальше!
Оказывается, иногда можно отдавать приказы самому Гришко. И полковник будет их послушно выполнять.
«Крот», скользнув буром по стенке, попал в проем.
Колдун вел их по извилистой пещерке дальше. Подталкиваемый кормовыми домкратами, «Боевой крот» двигался за ним, в точности следуя указаниям Стаса. Вьющиеся вокруг размытые тени шарахались от них в разные стороны и просачивались между изгибами стенок.
— Можно пустить торпеду, — пробормотал полковник. — У нас осталась. Одна.
Какая наивность! Гришко повезло, что он не видит той ловушки, в которой они оказались.
— Торпеда здесь не поможет, — ответил Стас. В лучшем случае она разорвет пару-тройку отростков. Хотя, сказать по правде, Стас сильно сомневался в том, что удастся повредить хотя бы один. — Нам просто нужно выбраться отсюда.
— Ты видишь выход? — с надеждой спросил Гришко.
— Нет, — честно сказал Стас, — пока нет.
И, вероятно, нескоро еще увидит.
— Тогда откуда ты знаешь, куда нам надо… — полковник не закончил фразы.
— Не я знаю. Колдун. Он ведет. Нам нужно не отставать.
Гришко замолчал. То ли решил не мешать, то ли боялся узнать больше, чем уже знал. Скорее, второе: Стас почти физически ощущал страх бесстрашного полковника. Гришко сейчас мало походил на того уверенного в себе царька, который держал в подчинении свой «Аид». За обшивкой «Боевого крота» были другие правила, и там власть полковника заканчивалась.
Гришко боялся вести машину вслепую, боялся доверять Стасу, боялся проводника-призрака, о котором рассказал Стас, боялся лабиринта, которого мог не увидеть и разрушить всесокрушающим буром. Неизвестность — вот чего страшился полковник, потому что был перед нею бессилен. Неизвестность, воплотившаяся сейчас в подземном лабиринте, пугала его больше всего. И больше всего на свете Гришко хотел выбраться из этой западни.
Что ж, его желание можно понять.
Колдун снова повернул.
— Теперь вниз и направо, — распорядился Стас. Подземлодка, управляемая Гришко, повернулась. — Нет, еще ниже и еще правее. Да, вот так.
Этот поворот они прошли удачно.
Вообще-то махиной «крота» управлять было непросто даже на малой скорости, но, к счастью, в переплетении странных отростков имелись достаточно широкие ходы, дающие пространство для маневра. Пока имелись.
По ним и шел Колдун, указывая наиболее подходящий подземный «фарватер».
* * *
Бесплотные тени куда-то подевались. Вместо них из мрака, который, впрочем, ничуть не мешал особому зрению Стаса, материализовывались теперь другие обитатели лабиринта.
Стас различал не всех, лишь некоторых. Вот по соседней пещере небольшим табунком прошлась шумная визгливая толпа рогатых-хвостатых силуэтов с ногами, подозрительно похожими на копыта. Вот под округлый выступ стены забились низкорослые карлики-бородачи, нелепо переваливающиеся на гусиных лапах. А там вон из щелей и проемов пялятся уродливые морды, ворочаются обросшие шерстью и покрытые толстой бугристой шкурой тела, скалятся пасти с торчащими наружу кривыми зубами, торчат длинные уши, смотрят не мигая горящие кошачьи глаза…
