Трибуны скандировали имена своих любимцев, и Лазарен был явно кумиром большинства. Он был более ловок и при этом сохранял холодный ум и расчет сил. Он думал о финале, тогда как его противником двигала слепая ярость.
— Кстати, — спросил Рууд у Ламарка, — а кто победил в первом полуфинале с утра? Слабость здоровья, знаете ли, желудок помешал мне наблюдать ваше чудесное зрелище.
— Вам очень поможет местная минеральная вода, отведайте, — с ловкостью заправского торговца мастер-воин налил бокал канцлеру, — а победил утром наш ученик, парень по имени Гримли Фолкин.
— Благодарю, — принял воду Рууд, — а, это тот молодой человек, что вчера побил рыцаря Пармона из стражи Оррина?
— Да, ваша светлость, именно он!
— Его отметил король, и я тоже ему благоволю. Хотелось бы, чтобы он выиграл турнир, а то эти разведчики слишком задаются, — он указал на Эй-Тоя. Ламарк улыбнулся, но ничего не ответил.
Мартинсон сел рядом с Эй-Тоем, отогнав в сторону сонных пажей, которых даже мало привлекал поединок:
— Ну так что же такое случилось, что вы мне хотели сказать такого? О чем весь орден Фавела, по-вашему, не знает?
Эй-Той игнорировал его вопросы и делал вид, что ему интереснее болеть за Лазарена.
Тут разведчик изловчился и перерубил меч соперника пополам. Тот метнул рукоять вперед и бросился бежать в поисках нового оружия. Арена ревела от восторга. Исход был предрешен. Эй-Той откинулся на спинку кресла и тут заметил, что сидящая рядом с Эльзой первая фрейлина намеревается уйти, но боязливо косится то на канцлера, то на Мартинсона. Нужно было действовать!
— Кстати, святой отец, — привлекая внимание священника, громко заявил глава разведки, — вы видите, — он указал на арену, — наши всегда побеждают! Сегодня вечером мы утрем вам нос и всему вашему хваленому сыску.
— Ну-ну, я весь внимание! — усмехнулся Мартинсон.
— Пока вы устраиваете облавы на рынках и гоняете таборы шейди да торговцев с одной проверки на другую, мы… — разведчик сделал паузу и увидел, что Аделаида решилась встать и пошла к выходу, — мы раскрыли заговор тайной службы Таталии с целью похитить нашего любимого канцлера Рууда!
Мартинсон ошалело глядел на Эй-Тоя — это звучало слишком дико, чтобы быть правдой. Монах то и дело открывал рот, но слова вязли на зубах и срывались в далекие уголки памяти. Мысли пришли в полное расстройство.
— Да-да, — импровизировал Эй-Той, — представляете, хотели выкрасть Рууда, чтобы расстроить его жесткую линию на ограничение торговли с югом. А ведь вы — орден Фавела, опора канцлера, вы должны беречь его жизнь как зеницу ока!
— Но смысл?.. — будто не слушая, бормотал Мартинсон.
— Может, у них есть свои протеже на этот пост!
Мартинсон задумчиво чесал голову. Бэдивер склонился к одной придворной даме и заметил: «Смотрите, непримиримые враги воркуют, как влюбленные голубки! Полное единение!» — Та рассмеялась.
Аделаида встала и направилась к выходу. В ту же секунду один из обслуживавших канцлера людей все бросил и устремился следом. Эй-Той это заметил и, щелкнув пальцами, подозвал пажа, шепнул что-то ему на ухо. Мартинсон был так шокирован новостью, что ничего не слышал и не воспринимал. Глава разведки вскочил и стоя принялся аплодировать, и вскоре вся королевская ложа последовала его примеру. Поднялся даже его величество. Мгновением раньше на арене Лазарен сбил с ног маркиза и, поставив ногу ему на грудь, опустил меч рядом с горлом. Судья объявил его победителем и вторым участником финала.
Аделаида уже вышла на улицу и пошла в обход здания арены, с ней не было стражника, и многие люди на улице бросали на девушку завистливые взгляды. Молодые люди свистели и показывали пальцем, она была очень красиво и богато одета для дамы, следующей без охраны. Помощник Рууда уже спускался по лестнице следом, как тут его сзади окликнул какой-то паж из окружения принца Кристиана:
— Вас немедленно просят к отцу Карлосу Мартинсону!
— Что? — не понял соглядатай.
— Вас немедленно зовет Карлос Мартинсон! — уверенно сказал мальчик, вертя в руках золотой циллинг.
Огромный мужик задумался, развернулся и пошел обратно. Когда он вошел в ложу, завыли трубы, все уже потянулись к выходу. Паж в толпе куда-то растворился. Агент поймал на себе озадаченный взгляд канцлера и, наконец пробившись сквозь ряды выходивших, подошел вплотную к святому отцу, о чем-то деловито беседовавшему с главой разведки.
— Вы вызывали меня, святой отец?
— Нет, конечно, а что у вас? — озадаченно спросил Мартинсон.
Мужик долго глядел то на монаха, то на канцлера:
— Ко мне паж подошел и сказал, что вы срочно зовете!
— Что, какой паж, куда вы шли? — спросил сердито глава ордена, однако, сообразив, что при Эй-Тое расспрашивать неудобно, осадил себя: — Прошу прощения, у нас тут какая-то неувязка, — извинился он перед разведчиком и потащил агента в сторону.
— О, ничего страшного, — на удивление покладисто заметил Эй-Той, — эти пажи, знаете, принц их совсем распустил, вот я только отправил одного принести мне воды, и вот видите? До сих пор ничего, — он развел руками.
— Мне жаль, — кивнул Мартинсон и, отведя агента в сторону, набросился на него с расспросами, но тот лишь разводил руками и бессвязно лепетал: «Да я, а он, а она…»
Священник и соглядатай догнали канцлера, когда тот уже садился в карету. Рууд выслушал их рассказ, злобно бросил:
— Идиоты оба!
Гримли было очень грустно. Он, конечно, с большим интересом смотрел поединок Лазарена со столичным маркизом и даже не сильно устал от своего сражения, но в целом настроение было отвратное. После выигранного им полуфинала прошло уже три часа, а Аделаида так и не подошла к нему. Он продумал тысячу вариантов, тысячу её просьб и своих ответов, но ничего не происходило.
Гримли сидел на задворках главной арены около коновязи, рядом храпел и фыркал Жрец. Все друзья были на трибуне и вскоре должны были подойти на тренировочную арену, чтобы подбодрить его. С минуты на минуту мог появиться учитель Торребор. Он обещал узнать что-либо о последнем противнике, сильном разведчике Лазарене, который каким-то чудом победил самого Мантиса. Гримли смотрел на три копны сена под крышей барака. Кто-то забыл тут вилы и грабли. Стояла жара, над влажным, в подтеках, сеном роились мухи и какие-то огромные черные жуки. Рядом грелась на солнце пузатая бочка воды.
«Обманула», — решил про себя Гримли и тут услышал чьи-то шаги. Он не хотел оборачиваться, разочаровываться, но всё же ему пришлось это сделать. Сзади раздался мягкий голос, похожий на перебор хрустальных колокольчиков:
