кладет в свой волшебный чай. Та отвечала по доброму, улыбалась, и глядела на нас слепым взглядом, что до сих пор вызывало резонанс в моем восприятии, но уже не приближало к ужасу.
Пришло время прощаться, предсказательница проводила нас до дверей, рассыпаясь в самых лучших пожеланиях, а затем, попрощавшись, мы вышли. Во дворе я увидела тоже уже совсем иную картину, чем прежде. По двору, огражденному забором из прутьев, ходили куры. Белая коза была привязана к клину, вбитому в землю, и паслась, жуя сочную траву. Неподалеку располагались три улья с пчелами, издавая жужжание, вибрировавшее в воздухе. Пахло сухим сеном, солнцем и свежестью леса. По итогу мне понравилось гостить у Эрагдиль.
Мы прошли чуть дальше, к полянке, на которую прибыли сразу, я обернулась и увидела снова старую покосившуюся от времени лачугу.
— В этих лесах, много разных существ прячется, Эрагдиль под этим заклинанием защищена от их визитов. Морок не пропадет, если гость вооружен или намерения его не чисты по отношению к хозяину дома, — заметив мой интерес, поведал Криос.
Почему-то эта информация меня успокоила. Я не хотела, чтобы к ведунье пробрались разбойники. Криос нежно, но крепко обнял меня, взяв согласие на перемещение, и в следующую секунду мы уже были в его замке. В том самом коридоре, из которого отбыли вначале.
Нам навстречу неслась одна из служанок, едва не расплескивая воду из круглой большой чаши. Когда она подошла ближе, то сразу сообщила причину ее спешки, не дожидаясь вопросов.
— Госпожа Иолани скоро подарит миру дитя, но крови слишком много. Мы опасаемся за ее жизнь, — проговорила срывающимся от беспокойства голосом девушка.
Судя по всему, она была ее личной служанкой и теперь едва не плакала, рассказывая о любимой госпоже нам. Только сейчас я опустила взгляд к чаше в ее руках. Вода в тазу была яркого красного цвета, как и полотенца, плавающие в ней.
Мы мгновенно сорвались с места и быстрым шагом направились в сторону, где предположительно располагалась комната Иолани и Дараса. Криос вел меня вперед, и я все больше опасалась столкнуться с несчастьем, которое на данный момент повисло в воздухе. Мы свернули в более узкий проход, и попали в холл перед двумя дверями, похоже, это были смежные комнаты Иолани и Дараса.
За дверью справа слышались всхлипы и протяжные стоны рожающей женщины, даже сквозь стены и дверь, было слышно, как она устала, как измотана.
— Когда это все успело случиться? Мы же недавно все вместе завтракали и…
Вопрос Криоса к сидевшим на одном из диванов в холле Теону, Дарасу и Мариусу оборвался, кажется он вспомнил как Иолани отправилась отдыхать из-за боли в спине.
— Сразу не было ясно, что это роды. Но ближе к полудню началось кровотечение, мы сразу же вызвали повитух…
Дарас говорил тихо, его голос дрожал, а сам он был бледен от переживаний за жену и будущего ребенка.
Мариус жестом указал нам выйти в коридор и сам последовал туда же. Он не хотел говорить при друге о тяжёлой ситуации, в которой оказалась Иолани. Судя по всему, демон знал что-то и хотел об этом поговорить. Теон же остался с Дарасом.
— Она теряет слишком много крови, а ребенок ещё даже не появился, — начал он. — Это очень плохой знак, остаётся лишь ждать.
— Иолани очень сильная, она пережила и не такое, — возразил Криос, напоминая другу о нападении на нее страшного зверя.
— Тогда я мог ее исцелить, прекратить поток крови. Теперь это невозможно, ребенок должен для начала пройти по родовым путям.
Мариус посмотрел на короля севера из-подо лба, взгляд его был тяжёлым и не сулил ничего хорошего. Он хоть и мог исцелять других, будучи демоном, но вряд ли был всесилен.
— Что можно сделать для неё, чтобы помочь? — спросил Криос строго.
— Пока мы можем надеяться, что ей хватит сил родить младенца, после чего я сразу ее исцелю.
— А если не хватит?
Криос не оставлял надежд на спасение хотя бы младенца.
— Ты же знаешь, рассечение можно делать, пока мать жива, после ее смерти и ребенок уже, скорее всего, будет мертв. Дарас никогда не позволит разрезать Иолани живот, пока та ещё дышит. Ведь это значит приговорить ее к смерти, она не переживет ещё большую кровопотерю. Я просто не смогу ее спасти.
Мариус опустил ладонь на лицо и стал его растирать. Похоже, даже ему было тяжело осознавать безвыходность ситуации.
— Мы можем хотя бы унять ее боль ментально? Это может ей помочь справиться быстрее, прибавит сил, — предложила я.
Глаза Мариуса зажглись надеждой.
— Думаю это отличная идея! Нам нужно спешить. Как же я сам не догадался? Криоса она вряд ли бы пустила к себе, раз даже Дараса выставила, но ты женщина, тебя она точно пустит.
Мы поспешили к комнате Иолани, мне было страшно заходить в эту обитель мук и страданий, звуки стонов и криков оттуда не прекращались. Но я все, же взяла себя в руки и направилась внутрь. Мариус и Криос, стали объяснять подорвавшемуся с места Дарасу за моей спиной, зачем я направляюсь к его жене, и тот быстро сел обратно.
В комнате было не слишком светло, но я отчётливо видела капли крови на светлом полу. Полотенца, что плавали в больших чашах, окрашивали воду в красный. Три повитухи не справлялись с тем потоком крови, что вытекал из тела беременной женщины. Лицо Иолани лишилось красок, она была мертвенно бледна, ее лоб покрывала испарина пота, как и грудь в вырезе простой ночной сорочки. Ноги под простыней были согнуты и широко расставлены, чтобы одна из женщин в бело-черных одеждах имела возможность принять дитя в этот свет. Она склонилась и ждала, когда Иолани сможет вновь трудиться, но она не могла. Я подошла к ней быстро, чтобы не терять ни минуты драгоценного времени и присела перед ней.
— Иолани, милая, я пришла, чтобы помочь. Я повлияю на твой разум и уберу физическую боль. Ты должна быть очень выносливой, и как можно сильнее тужиться. Если ты сможешь в короткие сроки вытолкнуть малыша, то вы оба выживете, Мариус сможет тебя исцелить.
По вискам Иолани потекли слезы, она совсем потеряла надежду и готовилась оставить этот мир. Молодая женщина смотрела на меня своими серыми большими глазами без капли надежды в них.
— Пусть повитухи достанут малыша, я не смогу его родить, — едва слышно проговорила охрипшим от криков голосом она.
Я крепко сжала ее руку.
