– А не в бою? – нахмурился Волков.
– Я не смогу ему доверять… – неожиданно для себя ляпнула Орлова. И, заметив удивление в глазах любимого мужчины, тяжело вздохнула: – Помнишь день, когда мы познакомились? В то время я жутко комплексовала по поводу своего нового тела, и в глазах каждого из вас искала подтверждение своим 'изъянам'. Однако, как ни странно, не нашла. Ни у кого. Во взглядах незнакомых, в общем-то, ребят было многое. Интерес, ожидание чего-то нового, неуверенность в себе, еще какие-то чувства, но никакого негатива по отношению ко мне НЕ БЫЛО. Прошло время, и я могу сказать, что мои ощущения меня не обманули – каждый из вас оказался Человеком, достойным уважения. А ты… так вообще чудо… С Зомби все по-другому. Не знаю, как у твоего напарника, а мой Двадцать шестой смотрит на меня так, как будто я – мишень в прицеле его штурмового комплекса. Да, я знаю, что такое импринтинг. И что он при всем желании не сможет сделать мне ничего плохого. Но каждый раз, поворачиваясь к нему спиной, я… боюсь. Понимаешь, он словно и живой, и не живой одновременно! Ну, как тебе объяснить, чтобы ты понял? – закусив губу, воскликнула Орлова. – Вот сейчас в твоем взгляде целый комплекс чувств. Любовь ко мне. Сдерживаемое желание. Сомнение в том, что я правильно оценила андроидов генерала Белоцерковского. Беспокойство за мое моральное состояние. Желание защитить и что-то еще. Так?
– Ну, в принципе, ты перечислила почти все… – улыбнулся Волков.
– Так вот, каждое из них по сути положительно: даже если ты поймешь, что я ошибаюсь, это не вызовет в тебе ни ненависти, ни злости, ни сомнения в моих умственных способностях. И беспокойство твое доброе: ты просто стараешься сопереживать вместе со мной и пытаешься почувствовать то же, что и я. А вот когда я смотрю в глаза своему напарнику-Зомби, то положительных чувств не ощущаю! Вообще, понимаешь? Да, быть может, я мнительна и нарисовала себе картину, в которой нет ни одного истинного штриха. Но все равно, мне кажется, что он… ну, тот, которого заключили в корпус этой железяки, – ненавидит мир, которого лишился! Я – женщина, и привыкла доверять своей интуиции. Для того чтобы понять, что именно пытается представить глядящий мне вслед мужчина, мне не надо даже думать. Так вот, этот не видит меня в своей постели. Не мечтает заглянуть под мой комбинезон и не пытается 'ненароком' коснуться меня хотя бы тыльной стороной ладони… Подожди, дай договорю! – заметив, что Виктор пытается что-то сказать, дернулась Орлова. – Нет, его взгляд нельзя назвать асексуальным! Я понимаю, что ему может не нравиться мой рост, вес, избыток мышечной массы, форма ног, груди или чего-нибудь еще. Но при этом он все равно должен реагировать на меня, как на женщину. А в его взгляде – ненависть! Знаешь, у меня странное ощущение, что он – маньяк, а я – его будущая жертва. И хотя разумом я понимаю, то это бред воспаленного воображения, но, даже сейчас, оставив его в корабле Белоцерковского, не могу избавиться от этого чувства. Знаешь, когда я пришла в казарму, то первое, что я сделала – это попыталась отмыться от его взгляда…
– Мда… – обалдело пробормотал Волков. – А я думал, что паранойя появилась только у меня…
– Рыбак рыбака… – криво улыбнулась Ирина. И попыталась пошутить: – Впрочем, может, ты просто ревнуешь оттого, что в моем 'Кречете' появится кто-то другой?
– Про это я вообще не говорю… – вздохнул Волков. – Если бы ты знала, как мне это не нравится. С другой стороны, может, они и вправду нужны? Ну, чтобы справиться с Циклопами? А все наши страхи – от обычного незнания?
– Не знаю… – угрюмо сказала Орлова. – Может, конечно, и так. Но свою спину им доверять не хочется…
– Согласен… – стягивая с себя верх от комбинезона, хмыкнул Вик. И, встав с края джакузи, добавил: – Но придется с этим мириться. Дай Бог, чтобы не очень долго. Кстати, знаешь, лично мне особенно не хочется им доверять твою симпатичную попу… Кстати, могла бы подвинуть ее в сторону и пригласить меня к себе…
– Уговорил, оратор… – задвинув мысли о Зомби подальше, Ирина игриво прогнулась в пояснице, отчего ее грудь вынырнула из воды. И тут же спрятала ее обратно: в глазах ее мужчины появилось то самое выражение, от одной мысли о котором у нее всегда начинала кружиться голова…
Скафандр Зомби выглядел несерьезно – по сравнению с нашими 'Стражами' или еще более внушительными общевойсковыми 'Воинами' он казался древними песочными часами рядом с современным коммом. Ни утолщений на месте креплений мышц экзоскелета, ни объема, свидетельствующего о наличии компенсирующего слоя, ни дополнительных ребер жесткости над элементами системы жизнеобеспечения. Тоненький слой брони, блоки навесного вооружения и… все! Впрочем, стандартные стыковочные узлы, позволяющие пользоваться креслом 'Кречета', на нем были. Так же, как и шунт. Поэтому, дождавшись момента, когда на моем тактическом экране появится сигнал, подтверждающий фиксацию скафандра напарника – Зомби под номером девятнадцать, – я оторвал машину от пластобетона и бросил ее в небо. Краем глаза поглядывая на диаграммы пиковых перегрузок и телеметрию состояния сидящего рядом андроида.
Отрыв от земли в пиковом для Демонов режиме Девятнадцатого не впечатлил – полосочка, демонстрирующая критические для него значения перегрузок, еле выползла в желтую зону, и, подергавшись там несколько мгновений, медленно вернулась в зеленую. Что меня слегка расстроило: получалось, что предел прочности наших новых напарников был заметно дальше нашего. Поэтому, скинув тягу чуть ниже привычной, я принялся наблюдать за взлетом остальных кораблей…
– Демон-пять! Я – Башня. Удачи, ребята! – голос генерала Харитонова, раздавшийся в эфире, заставил меня ненадолго отвлечься от мыслей о возможностях Зомби.
– Башня! Я – Демон-пять! Спасибо… – буркнул я, и, дождавшись, пока 'Кречеты' пристроятся к моему истребителю, начал разгон…
За четыре часа двенадцать минут в гипере Девятнадцатый не издал ни звука. И даже не отстыковался от кресла. А все мои попытки пообщаться пропускал мимо ушей. Прекрасно понимая, что мои вопросы приказами не являются. После четвертой попытки навести с ним хоть какие-нибудь мосты я слегка разозлился, и, решив, что его моральное состояние является головной болью генерала Белоцерковского, а второй завтрак мне не повредит, отправился к киберповару. За стаканом апельсинового сока и нарезкой сырокопченого мяса…
'А ведь и Иришка, и Харитонов в чем-то правы…' – подумал я: назвать нормальным взгляд Зомби, направленный на прозрачный одноразовый контейнер в моих руках, не смог бы самый законченный оптимист. Ощущение безумного голода, горящее в нем, чуть не заставило меня выбросить еду в утилизатор.
