свою юность. Не как мужчиной, конечно, — как воином. Хотя…
И слова — почти десятилетней давности, но затверженные частотой повторения крепче любой молитвы, слетели с языка сами:
— Я была недостаточно хороша, нагур. И в бою ты убил бы меня раз пять прежде, чем я смогла тебя достать.
Вегдаш улыбнулся — с той же сдержанной теплотой, с какой улыбался после тренировок, и что-то ёкнуло в её груди. Он стянул перчатку, провёл рукой по щеке Тшеры, остановив ладонь за её ухом, и с настойчивой мягкостью притянул Тшеру ближе.
— Ты бы убила меня ещё до первой своей царапины, будь у тебя не скимитары, а Йамараны, — тихо сказал он. — Мне невыгодно, чтобы ты об этом знала, но… Я воспитал прекрасного бойца. Достойного Чёрного Вассала. И если воспитал себе противника — что ж. — Он вновь улыбнулся, и на сей раз в улыбке проскользнула загадочная хитринка. — Мне было бы не стыдно погибнуть от твоей руки. Но пока хотя бы одна из них сжимает не Йамаран — это невозможно. А твой живой клинок против моего убийства.
— Думаешь, это помешает мне всадить тебе нож в спину?
— Я не подставлю её для удара.
Вегдаш притянул Тшеру ещё ближе, так, что их лбы соприкоснулись. Его чуть повлажневшие от пота пряди щекотали её скулы, всё ещё не выровнявшееся дыхание касалось губ. Окажись он так близко десять лет назад, что бы она чувствовала? А четыре года назад — когда она снесла голову невинному в кабаке, а Вегдаш её выгородил — как бы поступила? И чем бы всё закончилось?
— Мне жаль, что Астервейг сделал это с тобой, — сказал почти шёпотом. — Ты была моей ученицей, а не его Вассалом, я должен был предотвратить… Но помешать мог единственным способом: сделать это сам. И тогда, даже обращаясь с тобой бережнее, я бы ничем не отличался от него.
— Ты и сейчас не отличаешься. — Тшера высвободилась, пусть и не слишком резко, и голос её звучал надтреснуто. — Просто методы у вас разные.
— Но не в этом ли главная несхожесть людей? — долетело ей в спину уже у самых дверей. — В избираемых методах?
Она посмотрела на Вегдаша через плечо. Солнце уже село, и сангир стоял на фоне льющих светлые сумерки окон чёрным силуэтом.
— Главная — в избираемых целях. И ваши — сходятся.
На второй седмице пребывания в белой башне Тшера поняла, что тоскует по Верду. И ужаснулась, насколько сильно. Они виделись ежедневно, но всегда мельком — Верд был поглощён обучением Найрима. Сначала она чувствовала глухое раздражение, будто Найрим претендовал на то, что принадлежало ей. В какой-то степени так и было. Но Верд оставался человеком, и пусть его с Тшерой связывали узы Вассала и Йамарана, он не мог принадлежать ей безраздельно, подобно клинку. Она не могла владеть им, как прежним кинжалом, ведь у него были чувства, с которыми приходилось считаться, и служение — их общее служение церосу — и оно важнее служения друг другу, важнее личного, важнее всего. Для Верда — так точно.
В один из дней он попросил её прийти на тренировку с Найримом. На фехтовальной площадке Тшеру ждали не только Верд и будущий церос, но и Вегдаш, и даже болезненного вида Тарагат, которому уж не осталось нужды подводить глаза чёрным — под ними и так залегли тёмные полукружья, а на впалых щеках под заострившимися скулами — пепельные тени. Однако в драке Тарагат оказался хорош: работал он недлинным одиночным кинжалом, ловко и уверенно, хоть в глаза и Тшере, и Верду смотреть явно избегал.
Вегдаш, Найрим и Тарагат дрались против Тшеры и Верда. Схватка вышла нешуточная, и, если бы они задались целью друг другу навредить, неизвестно, чем бы закончилась. Однако все работали пусть и яростно, но аккуратно, и ни одна сторона не сумела победить другую.
— Надеюсь, в настоящем бою мы с вами друг против друга не встретимся, — усмехнулся Вегдаш, убирая клинки в ножны.
— Если бы встретились, я бы поставил не на тебя, — очень тихо заметил Тарагат, скользнув по сангиру колким холодным взглядом, и быстрым шагом покинул фехтовальную площадку. Это выглядело бы побегом, если бы он не держал спину так прямо, а подбородок — так высоко.
— Что ж, — с усмешкой развёл руками Вегдаш. — Но я бы на его месте беспокоился не о ставках, а о том, чтобы самому не угодить меж наших клинков.
По вечерам Тшера упражнялась со скимитарами в зале, в котором сошлась в поединке с Вегдашем. Пару раз он заходил к ней, наблюдал со стороны, переплетя руки на груди, и она замечала в его взгляде уже не просто одобрение, с каким он смотрел на неё-ученицу, а уважение, с каким смотрят на равного себе. И Тшеру злило, что ей всё ещё важно его мнение.
— Не хочешь присоединиться? — спрашивала она, когда раздражение от его присутствия мешало работать.
Но Вегдаш лишь усмехался и в круг не шёл.
— Неужели боишься ударить в грязь лицом? Вдруг тебя превзойдёт ученица, — подначила его как-то раз Тшера.
— Глупая ты, Тшера, — мягко и беззлобно ответил Вегдаш. — Умная, но такая глупая… Ведь нет для учителя большего признания, чем превзошедший его ученик.
— Даже если этот ученик станет врагом?
— Даже если так. Когда тебе противостоит слабый — это не делает тебе никакой чести. Куда лучше, когда враг достаточно умён и силён для того, чтобы исход вашего противостояния не был тебе очевиден. А ты ещё и красива — это приятное дополнение.
Тшера подошла к Вегдашу почти вплотную, неотрывно глядя ему в глаза сквозь хищный прищур.
— Значит, итог для тебя неочевиден?
— Я всё-таки надеюсь, что мы окажемся на одной стороне.
Однажды вместо Вегдаша в зал вошёл Верд — и Тшера от неожиданности замерла на середине выпада. Отчего-то он оставил тренировку с Найримом и пришёл к ней, да ещё принёс два одноручных меча — не совсем привычное оружие и для него, и для неё, хоть оба, конечно, умели с ним управляться. Остановившись напротив Тшеры, сказал:
— Ты когда-то хотела со мной сразиться.
Та опустила скимитары.
— Тогда я ещё не знала, кто ты.
— Теперь знаешь. — Верд протянул ей меч. — Мы вряд ли сможем причинить друг другу вред, даже если захотим. А сойдясь в поединке, узнаем и почувствуем друг друга лучше. Совсем не так, как в бою с общим противником.
«А кто хорош в бою, тот искусен в…»
Тшера тряхнула головой, оборвав неуместную мысль, отложила скимитары и взяла меч. Отойдя на пару шагов, Верд встал в боевую стойку, но его губы по-прежнему изгибала мягкая полуулыбка. Тшера атаковала первой. Верд отразил её удар, их клинки
