«-Очевидно, у них есть какой-то план, и они его придерживаются», – щебетал голос диктора. – "Напомним уважаемым телезрителям, что именно волки, коварно выпущенные командой на волю, вывели из гонки команду Алабышевых. Коллектив телеканала от всей души желает Михаилу и Александру скорейшего выздоровления..."
«–Возможно, движение ночью позволит сократить расстояние».
Сомнительно настолько, что даже не достойно обсуждения уважаемым жюри. Истинные победители в эту ночь тоже спать не станут.
Словом, оживлялись судьи редко, комментируя через переводчиков способности конкурсантов на экранах, пока не приходили к общему мнению о пропащем поколении. Но, в основном, коротали время, как могли. Слишком его, этого времени, выдалось много – работа не предполагала перерыва на сон. Терпимое условие за грандиозную оплату. Только скучно.
В первый день спасала череда разговоров и знакомств – часть судей не была знакома с остальными, да если честно, ранее и не стремилась заводить такие знакомства. Все они были так или иначе дружны с Долгорукими, но меж собой виделись в третий или четвертый раз – это если считать все моменты с начала турнира. До соревнований у этих людей просто не пересекались интересы – слишком далеко друг от друга, чтобы делить, враждовать, дружить или испытывать любые эмоции, кроме признания самого факта их существования. Но раз уж встретились, то следовало попытаться извлечь прибыль.
То еще занятие, без толпы консультантов, финансистов, да еще с чужим переводчиком, навязанным Долгорукими. Свои специалисты, конечно, были бы лучше, но стоило признать, что если от приближенного приятно слушать дифирамбы в свою честь, то гробить время на скрипучий голос и отвратительный акцент слуги чужака, что-то там бормочущего о титулах собеседника, откровенно раздражало еще в день первого, официального представления друг другу. А без перечисления титулов эти карьеристы работать давно разучились. Так что чужой переводчик все же был меньшим злом. В любом случае, взаимный интерес даже через него удавалось обозначить, а этого вполне достаточно.
Потому сегодня арбитры уже сидели группами по два-три человека, разбавляя ожидание легкой беседой и игрой – дух соревновательности и жажды победы добрался с экранов до их умов и сердец.
Где-то играли тихо, степенно передвигая фигуры по доске. Возгласы азарта шли от тройки игроков в кости. Ну а в одном месте, у правого края зала, старые знакомые и вовсе не сдерживали эмоции. Вернее, один из них – как проигравшему и положено.
Хрустнула рубашка карт, сминаясь в гневном жесте невысокого господина в белом шелковом халате, расшитом золотым узором.
– Мошенник, прохиндей, шарлатан! – С чувством летели гневные слова на хинди над карточным столиком.
Карты хлопнули по столику картинками вниз и были тут же убраны профессиональным жестом крупье.
– Раджа расстроен исходом партии, – деликатно произнес переводчик на английском, обращаясь к жутко довольному мужчине, прибиравшему к себе двадцать фишек номиналом в пятьдесят тысяч.
– Скажи, что я предлагаю ему отыграться, – фыркнул лендлорд Кумо, трогая ус и пристраивая стопку с выигрышем к двум таким же.
Раджа Миталл отлично знал английский, французский, русский и многие другие языки, на землях которых стояли предприятия его концерна. Но не видел удовольствия говорить на родном наречии старого американца, трогающего грубыми пальцами ковбойскую шляпу всякий раз, когда приходит хорошая карта.
Куда приятнее высказывать в улыбающуюся физиономию все то, что он о нем думает, прикрываясь новым проигрышем и спецификой перевода, не позволявшего воспринять слова за прямые оскорбления. Тем более, что Кумо владеет хинди. Но в этом и было все наслаждение.
– Ставлю миллион! – Хлопнул раджа по столику полной рукой.
Крупье тут же придвинул новую стопку в центр.
– Ставь сразу три, сразу отыграешься, – посоветовал ему партнер по игре деланно участливым голосом.
Ну уж нет, это в три раза меньше ругательств за уведенный из под носа железный рудник!
Рядом, с приклеенной улыбкой, прошелся с бокалом в руках молодой князь Долгорукий. Слуги говорят, хочет обсудить ряд деловых вопросов и даже испрашивал об удобном для этого времени. Был бы это старый друг, время обязательно бы нашлось прямо сейчас, но пока череда поражений в карты выглядела гораздо интересней.
– Сет на дамах у его превосходительства. – Посочувствовал ему крупье.
– Гад, враль, короста! – Возопил Раджа, с удовольствием прощаясь с деньгами.
– Раджа расстроен исходом партии, – с вымученной улыбкой перевели лендлорду.
– Поднимем ставки? – Сытым котом улыбнулся тот.
«А может, отыграть у него рудник?»
В приятных раздумьях, раджа чуть не пропустил момент странной тишины в зале. Повернув голову к экрану, с которого продолжали щебетать голоса дикторов – на этот раз обеспокоенных и с ощутимой долей паники – на месте замер и он сам.
На экране, через всю его многометровую диагональ, катила грязно-серая лавина воды, вырываясь из узкого русла реки и штурмуя чащобу волнами метровой высоты. В ее волнах, будто кипящих от выпущенной на волю дикой силы, невесомыми щепками закручивало и уносило вперед вырванные с корнем деревья. В бурунах белой пены терялись препятствия, волочимые течением вслед за собой. В зале гремел отзвук победного рокота реки, вознамерившейся смыть земную пыль в океан – и невольно оборачиваешься назад, на Онежское озеро, чтобы убедиться через окно, что эта беда не здесь.
– Что они говорят? – Полюбопытствовал раджа у переводчика.
– Г-говорят, скорость волны восемьдесят километров в час. Заметили только сейчас. Она достигнет границ турнира через десять минут. – В некой растерянности произнес он.
Раджа убрал в сторону карты с двумя тузами, встал со своего места и подошел к князю Долгорукому, замершему в центре зала перед экраном. В этот момент он хотел быть первым, кто скажет эти необходимые и крайне важные слова устроителю турнира – то, что каждый на его месте желал бы услышать, как дань уважения и долг гостя хозяину.
– Александр Сергеевич, – с ощутимым акцентом, чуть медля и подбирая слова чужого языка, начал раджа. – То, что произошло… сейчас, перед всеми нами…
– Да, – сухо сглотнул князь, продолжая сжимать бокал.
– Это восхитительно! – Торжественно завершил Миттал, поворачиваясь к остальным судьям.
– Наконец-то достойное испытание, – поддержали в зале.
– Жемчужина! Я уж думал, эта тягомотина будет еще двое суток.
– Не сомневались в вас, князь. – сопровождались слова одобрительными кивками – не всех, но десяти.
