он не помог мне дотащиться до кресла возле камина. Живое тепло окутало меня, словно покрывалом, но дикий холод еще терзал тело изнутри. Когтями впивался в грохочущее от пережитого ужаса сердце и смеживал наливающиеся тяжестью веки. Я уступила на мгновение и тут же начала проваливаться в небытие.
– Она должна оставить твой Дом. Таков был уговор. – Голос незнакомца был ледяной и жуткий.
– Но она еще нужна мне! Я не успел… я… – Заикающийся и молящий отца, наоборот, был неузнаваем.
– Не наша вина в том, что ты упустил отведенное время. Ее жизнь принадлежит Нам. Но ты достойно выполнил свою часть сделки, и Первые не забудут об этом, когда пробьет последний час. Ты будешь жить. А теперь – прощай.
Я поняла, что человек в капюшоне ушел, потому что вдруг стало многим легче дышать. Будто сквозь вату, я слышала, как отец мечется между мной и столом, бормоча под нос что-то не слишком вразумительное, но очень похожее на ругательства.
Хлопнула дверь.
– Где тебя носит, Бартлер?! Посмотри, что с ней!
– Что случилось?
– Какая тебе разница?! Просто заставь ее открыть глаза!
Я почувствовала мягкие, но настойчивые хлопки по щекам. Хотелось выразить протест, но вместо слов вышел жалкий стон.
– Ну, хвала богам! Доченька, посмотри на своего папочку!
Перед глазами долго плавало размытое пятно, прежде чем стать лицом старика. Седые волосы, глубокие морщины, подернутые пеленой угасания глаза. Ничего общего с еще одним портретом в тяжелой золоченой раме над столом. За последние несколько лет отец действительно сдал, несмотря на магические уловки, артефакты и молодильные зелья, которые я для него варила. Время было беспощадно, и он это понимал. Все понимали. В Доме и за его пределами. Иначе бы никто из его партнеров не пошел бы на предательство.
– Кто это был и о чем вы говорили? – спросила я.
– Тебя это не касается. – Отец сел в кресло напротив и положил ногу на ногу. Элегантный домашний костюм и стильные очки делали его похожим на профессора Академии Высшей магии на заслуженной пенсии. – Неужели я, наконец, дождался твоего внимания, девочка моя. Можно сказать, на пороге собственной смерти.
– Вот только не надо драматизировать, отец, – ответила я, перекидывая ноги через мягкий подлокотник. – Ты прекрасно выглядишь и совсем не похож на покойника.
Я смотрела на Бартлера. Оборотень ворошил угли кованой кочергой с инициалами Крестного Папочки. В отблесках пламени его фигура казалась немного зловещей и… более уместной в этом кабинете, чем отца. Неправильная мысль, но я ничего не могла с ней поделать. Почувствовав мой взгляд, он обернулся и улыбнулся углом рта. Его глаза блеснули металлом.
– Я был бы рад, если бы ты уделила немного внимания и мне, – сказал отец брюзгливо, и я с облегчением перевела взгляд на него. Приподняла брови в знак заинтересованности. – Ты ничего не хочешь рассказать?
Из ящика стола выскользнул и завис у моего лица один из двух потерянных кинжалов.
– Например, о том, как вот это оказалось в заднице у Борика Коновала? – Оружие упало ко мне в руки. – Ты отдаешь себе отчет в том, что натворила?
– Признаться, не совсем.
Отец приманил со стола свиток. Я бегло просмотрела содержимое, чувствуя на себе взгляды отца и Бартлера.
– Борик собирает Сходку, – процедила я, похлопывая свитком по ладони. Теперь все становилось на места. Меня подставили. – А ведь я говорила, что однажды твое покровительство его клану обойдется нам в сто раз дороже, чем получаемый с его квартала откуп. Пригрели змею на груди, а еще удивляемся, что она нас укусила.
– Я всегда знал, что представляет собой Коновал, и почему ищет моего расположения, но ведь я предупреждал тебя, чтобы ты не смела действовать за моей спиной. Теперь эта партнерская гнида получила все основания к обвинению.
Мы с оборотнем снова переглянулись.
– Ненавижу, когда вы так делаете.
– Как так? – хмыкнула я. – Знаем больше, чем ты?
– Прекрати говорить в подобном тоне, девчонка, прояви уважение. Бартлер, я жду!
Оборотень вернул кочергу на кованую подставку, присел на подлокотник, бесцеремонно подвинув мои ноги. С моего молчаливого согласия он сухо описал события той ночи, когда меня отравили.
– Вот же сука! – Отец хватил кулаком по подлокотнику. – Следы замести пытался. А как красиво пел, весь пол здесь слюной изгваздал, заверяя в преданности. Мамой клялся, что не станет обвинять меня в попытке убрать его.
– Формально Борик сдержал обещание, но за него впряглись госпожа Катрине Три поцелуя и дядюшка Тибо Плут. Требуют сатисфакции за дорогого соседа. В один голос вопят, что твой отец давно пытается подмять под себя Грязные Кварталы и настал момент выступить против беспредельщика единым фронтом.
– Да кто в это поверит? – фыркнула я и осеклась под взглядом отца.
– Уже поверили, и вызов этому первое подтверждение, – сказал он.
– Можно подумать, ты получаешь его в первый раз! Каждую пятилетку находится сволочь, которая не может спать спокойно, не развязав передел. Посидите в хорошей компании, ты отрежешь этим двоим уши, чтобы впредь неповадно было клеветать на уважаемого человека, и пинками проводишь до ворот Бьёрсгарда. Пусть катятся.
– На это раз хорошей компании не получится, – сказал оборотень. – Ночью убили Фанга Черного Дракона и Гелю Коммерсанта.
– Никакой поддержки не будет, – проговорила я, осознавая, что ситуация сложилась, прямо скажем… Нет, я так и не смогла подобрать ни одного цензурного слова. – Теперь мы сами по себе, один на один со взбесившейся сворой, без оружия и запаса накопителей.
– Можешь не продолжать, и без тебя тошно, – проворчал отец. – Где плед?! Я же просил не открывать вентиляционные шахты, пока я в кабинете. Этот сквозняк меня угробит! И тебя, кстати, тоже, Бартлер! Вместе со мной! – Он разразился дребезжащим смехом.
Мы с оборотнем снова переглянулись. В комнате было так жарко, что у меня майка к спине прилипла, и сквозняк был бы весьма кстати.
Бартлер молча поднялся, снял со спинки кресла клетчатый плед и укрыл Лорду колени. И удостоился при этом такого благодарного взгляда, что в антураже сцены не хватало только трости, которой злобный старик мог бы его огреть. Когда я покидала Дом, он еще не казался таким жалким. Я даже немножко боялась, выслушивая напутственную “проповедь”.
– Где Мика? Ты нашел его?
– Нашел, но он отказался приходить.
– Что значит отказался?! Ты сказал ему, что это мой приказ?!
– Да плевать он хотел на твои приказы. – На столике между нами стояла ваза с фруктами. Я приманила себе румяный персик, достала из-за голенища нож и отрезала кусочек.
– Ты не лучше него. Оба оставили меня в такое трудное время без защиты.
– У тебя, отец, целая армия таких, как мы с Микой.
– Но вы мои дети.
– Хорошо, что ты помнишь, а то я как-то подзабыла об этом, выполняя твои поручения, словно рабыня, – хохотнула я.
– Я был вам хорошим отцом.
– Тогда почему мне так
