раненых. Продолжать рубку под огнем артиллерии было глупо, а тейнийская армия должна без проблем добить беззащитного противника.
Недару отступать было некуда, за его спиной бушевала Пыль, что происходит на поле боя, он не знал, поэтому приказал прорывать оборону противника. К своему удивлению, серьезного сопротивления он не обнаружил. Убийцы и бандиты, собранные Ржавым, спасая свои шкуры, разбегались в разные стороны, и солдаты Тейна без тени жалости добивали их.
После прорыва армии союзников находились в боевой готовности еще несколько часов, до глубокой ночи. Робкие мысли о победе появились лишь в тот момент, когда к рассвету Пыль вплотную подобралась к железной дороге и пришлось уводить оттуда армию. А там, в ложбине между холмов, лежал, превратившись в Пыль, лидер революционного движения, неотличимый от своих серых собратьев по революции.
С рассветом Пыль успокоилась, и над предместьями Иззена шел легкий летний дождь, словно остаток вчерашней бури. Тинара и Эфьи в лагере победителей не было. Небо было абсолютно чистым, и только одно облачко посмело закрыть от жителей Иззена теплое осеннее солнце.
* * *
– И почему же они убежали теперь? – спросил Недар, устало откинувшись в плетеном кресле.
– Кто же их разберет? – ответила Анина.
Они сидели в штабном шатре, за большим столом, на котором еще лежала карта Аргрундских холмов.
– Должна же быть причина. Продавец Любви? Знаете, Анина, он ведь заходил ко мне.
– Что? И вы мне ничего не сказали?
– Не до того было. Мой город стоял на грани гибели. Было много дел.
– И каков он? – жадно спросила Анина.
– Его зовут Иадин. Он… вроде как человек. А вроде и нет, – задумчиво произнес Недар.
– И что он сказал про наших детей? Они были у него?
– Да, были. И он сказал, что они вернутся. Да, собственно, больше он ничего и не говорил, по крайней мере, ничего такого, что имело бы к нам отношение.
– И что же он продал нашим детям? Любовь?
– Я не знаю. Он сказал, что они ее приобрели, но не покупали, а плата, что они заплатят, не будет иметь значения для этого мира. Похоже, этому миру пришел конец. Не сейчас, конечно, но мы стоим на пороге.
– И, как обычно, мы не знаем, с чего начинать поиски наших детей.
Недар помолчал и, для того чтобы обозначить некоторую паузу в разговоре, отпил из своего бокала черного вина. Да, он очень хотел увидеть Тинара и задать ему пару вопросов, чтобы разъяснить, что же все-таки произошло. А после вопросов задать ему хорошую трепку, чтобы такого больше не повторялось.
– Вернутся они. Никуда не денутся. Они оказались взрослее, чем мы думали, так что пусть решают сами, чего они хотят.
Анина также сделала небольшой глоток. Ей нисколько не верилось в то, что Недар не послал своих лучших людей искать единственного наследника Тейна. В свою очередь, в беспорядке последних событий она была вынуждена отослать шпионов на различные задания, в частности по ликвидации и поимке некоторых личностей из революционного движения. Это были крупные фигуры преступного мира, и ловить их нужно было сейчас, пока они слабы. А Эфья и Тинар доказали, что вполне могут за себя постоять, и прав был Недар, говоря о том, что они уже не дети.
– В чем дело, Анина? Вас что-то тревожит?
– Нет, – правительница Иззена помедлила. – Надеюсь, они вскоре будут дома.
– Что насчет свадьбы?
– Думаю, здесь они решили этот вопрос за нас. Они решили те проблемы, из-за которых эта свадьба была так необходима. Поэтому не будем их неволить. Пусть решают сами.
– А как же Продавец? И его… товар?
– Ну… Если он не шарлатан, то не думаю, что они разбегутся. Но, если честно, слабо верится, что между ними возникнет какое-то чувство, кроме разве что взаимного уважения, – рассудительно заметила Анина.
– Люди заключают браки из уважения друг к другу. А спустя какое-то время это становится любовью, и мы оба знаем, как это случается, – парировал Недар.
– Недар, вы думаете, что это относится к Тинару и Эфье? Даже не надейтесь.
– Наверное, вы правы. Теперь у них нет острой необходимости в этом браке, и они вольны в своем выборе. Не думаю, что мы имеем право теперь решать что-то за них.
Они сидели друг против друга, словно старые друзья, и пили вино. Они говорили и говорили, подписали все соглашения, обсудили погоду, которая наконец-то хоть немного дала передохнуть их городам от дождя. В их общении не присутствовало ни интриг, ни фальши, обычно свойственных политикам. Они затронули в разговоре и конец света, который неминуемо должен был настичь их города в виде огромного серого безликого монстра. Они не могли даже сказать, будет это через год или через десятилетие, и просто радовались тому, что это не произошло сейчас.
Недар отдал распоряжение своим генералам увести войска из Иззена и начать аресты всех подозрительных лиц, кто так или иначе был причастен к революционному движению. Он и сам не планировал задерживаться. Но возвращаться хотел один. Он привык осматривать поля сражений после своих побед. Но Ангрундские холмы теперь лежали в Пыли, так что Недар планировал пройтись там с Поводырем.
Анина рассчитывала сегодня хорошо выспаться. Последнее время ее сон не был спокойным, и сейчас она чувствовала, как усталость ложится ей на плечи, а беседа с Недаром угасает. Губернатор был крайне тактичным человеком и, заметив усталость своей собеседницы, раскланялся и ушел.
Глава 16
В разные стороны
Вы когда-нибудь лежали в стогу свежего сена? Мечтали ли вы, глядя, как ветер несет сквозь прозрачный воздух первые пожелтевшие листья? А не прятались ли вы в тени одного облака, плывущего, как белый парусник, по синему небу? Может, вдыхали сырой аромат скошенной травы и полевых цветов? Смеялись или плакали, мечтая о невозможном?
В стогу сена можно забыть обо всем – о Пыли, о судьбе и Продавце Любви, о городской жизни, как забыли обо всем Тинар и Эфья. Они лежали рядом и смотрели в синее небо. Впервые с момента их разговора с Продавцом над их головами не шел дождь. Они не сразу поняли это, настолько прекрасен был этот день. Сырой, спокойный день, пахнущий сеном. Они добрались сюда сразу, как начало светать, и провалились в сон.
Осознание пришло одновременно к обоим. Они повернулись друг к другу. Каждый хотел сказать, что дождя больше нет, но не решался. И они рассмеялись. И смеялись еще долго, глядя друг другу в глаза. Смеялись до слез.
– И
