Очевидно, Мэй привыкла, что старшая сестра все решает за двоих, и послушно последовала ее примеру. Разницу в возрасте между девочками на глаз определить не удавалось, значит, вряд ли она больше года.
Профессор Фицфьонн отметила что-то в записной книжке и продолжила:
– Если кто-то раздумывает, времени не так уж много.
Странное чувство посетило юную Тень. Складывалось впечатление, что профессор уговаривает – и не кого-нибудь, а их с Лют.
– Ты тоже заметила, или мне показалось? – спросила Эмьюз подругу после колокола.
– Все заметили, – хищно улыбнулась та. – За руководство проектами приплачивают, а за «Теней» и подавно.
– Это тебе Тангл сказал? – без особой надобности уточнила мисс Варлоу.
– Естественно, – подтвердила она. – Нашими проектами руководит он.
– Только не моим. – Эмьюз отрицательно покачала головой.
– Да-а-а? – Лют наморщила кукольный лобик. – Сама его «обрадуешь». Предупреждаю, будет метать громы и молнии! Он уже нам темы придумал.
– Замечательно! – возмутилась девочка.
«У меня и так слишком маломеня, чтоб какой-то совершенно чужой человек пытался руководить моей жизнью», – клокотало внутри. – «Да еще и так грубо… из-за угла. В голове не укладывается! Он уже все решил».
Продолжая кипеть от негодования, Эмьюз заняла место в первом ряду для лекции по Суммологии и принялась с утрированным рвением изучать упрямую табакерку. Хитрая штуковина никак не хотела поддаваться.
– Мисс? – Пожилой гоблин многозначительно откашлялся. – Откуда у фас…моя табакерка?
– Ваша? – Девочка даже перегнулась через стол, чтоб рассмотреть хотя бы пятнистую лысую макушку.
– Фы не ослишались, – подтвердил крошечный профессор.
Господин Отто достал из жилетного кармана золотые часы на изящной цепочке и несколько секунд сосредоточенно всматривался в циферблат.
– Фремя есть, – скорее себе, чем кому бы то ни было сказал он. – Пройдемте ф мой кабинет. Остафьте фещи здесь… фозьмите только табакерку.
Эмьюз больше почувствовала, чем поняла, что господин профессор… плачет. Движения старичка сделались торопливыми и неловкими. Он всем своим жалким весом навалился на тяжелую дверь (ту самую, из которой вчера вышел Клаус).
– Позвольте. – Мисс Варлоу не стала дожидаться ответа.
Небольшая вытянутая комната выглядела просторной оттого, что вся мебель в ней отвечала потребностям хозяина: низенький столик, изящное почти детское кресло с резной круглой спинкой, обитой золотисто-бурым бархатом, стремянки с частыми ступеньками у каждого стеллажа, деревянные ступени, от пола до высокого подоконника.
– Дайте. – Не поднимая туманного взгляда, гоблин протянул дрожащую хрупкую руку. – Я ферну… обещаю.
– Пожалуйста. – Эмьюз положила серебряного жука на сухую ладонь.
Профессор с трудом обошел свой стол и опустился в кресло. Мисс Варлоу выглядела инородным телом в этой крошечной вселенной. Остро захотелось оставить старика наедине с его… горем. Господин Отто ласково поглаживал табакерку по сложенным крылышкам, бормоча что-то себе под нос, а по сморщенному зеленому лицу струились скупые слезы.
– Прошу прощения, – наконец очнулся он. – Фы не финофаты. Ни ф чем не финофаты. Я дольшен быль догадаться, что с моей дефочкой что-то не так.
– Это ее звали Саша? – робко спросила Эмьюз.
Пятна на лысой макушке стали ярче, а длинные ушки затрепетали, как от ветра. Крошечный профессор посмотрел на студентку полными необъяснимой животной тоски глазами.
– Зря я… – Эмьюз попятилась. – Оставьте табакерку себе, раз она ваша. Простите.
Что-то с силой ударилось в стекло. Резкий крик ворона добавил мрачных красок к и без того безрадостной картине.
– Нет-нет… – Старый гоблин зашарил по карманам в поисках носового платка. – Фы федь Тень? Это фам гораздо нушнее.
– В каком смысле? – Эмьюз без колебаний предложила профессору свой беленький платочек.
– Ф самом прямом. – Господин Отто аккуратно промокнул сырость на щеках. – Саша Бонмонт… Леди Александра, а для близких просто Альхен, никогда бы не рассталясь с этой фещицей. Здесь лешит лекарстфо, которое очень скоро мошет понадобиться и фам.
Деревянная дверь с грохотом распахнулась и на пороге вырос жутко недовольный Клаус.
– Эта девица расстроила вас? – метнув на Эмьюз испепеляющий взгляд, осведомился он.
– Феди себя прилично, мой мальчик! – Старый гоблин с благодарностью передал платок хозяйке. – Юная Мисс теперь наш друг.
Клаус потупился и притих.
– Профоди ее ф клясс, – попросил профессор.
– Да, дедушка.
Робин, обещавшая прикусывать язык, так и заерзала на стуле, когда Эйприл передала ей свернутый вчетверо клочок бумаги, подписанный «Эмьюз от Клауса». А после того, как подруга, прочтя коротенькое послание, кивнула странному мальчишке в черном, вообще завертелась волчком.
– Нельзя, да? – шепотом спросила она, покосившись на записку.
– Не мешай. – Эмьюз поспешила смять послание и сунуть поглубже в карман. – Ничего интересного там нет. Профессора лучше послушай.
– Бука. – Би сделала вид, что надулась.
Старенький гоблин улыбался и шутил, но его глаза оставались грустными. Правда, едва ли это заметил кто-то кроме мисс Варлоу и Клауса. Вообще, господин Отто и его внук теперь казались девочке чуть ли не родными. Даже несмотря на отвратительный характер, Клаус вызывал теплые эмоции. Наверное, поэтому Эмьюз без колебаний согласилась на предложение в послании – тем более, перед обедом, когда уйма свободного времени.
Что-то внутри просило достать записку и перечитать еще раз. «Поговорим после пары?», – крошечная горстка букв, а столько переживаний.
Лекция пронеслась незаметно, а мисс Варлоу так и не придумала, как улизнуть от Лют. В отсутствие Тангла вторая Тень не отставала от девочки ни на шаг. Естественно, ненужных обид не избежать, если Лют узнает о записке или увидит встречу с Клаусом.
Эмьюз специально медлила. Она якобы нечаянно смахнула плотно закрытую чернильницу и полезла за ней под стол.
– Долго еще? – капризным тоном осведомилась Фьюри. – Я умираю от голода!
– Ну так пойдем. – Робин отлично понимала, откуда ветер. – Эмьюз просто необходимо пообщаться со своим руководителем проекта.
– А ведь верно! – Мисс Варлоу мгновенно вынырнула в проходе. – Не ждите меня. Я вас в Трапезном найду.
Лют презрительно фыркнула. Не секрет, что сама Фьюри из всего преподавательского состава уважала только своего ненаглядного наставника.
Когда Би наконец удалось утянуть ее из аудитории, Эмьюз осмотрела пустые ряды, прислушиваясь к угасающему шуму голосов в коридоре. Господина Отто нигде не было видно, да и Клауса не оказалось на привычном месте. Хватило нескольких секунд, чтобы девочка почувствовала себя обманутой.
– Обернись, – попросил тихий вкрадчивый голос.
Вредный мальчишка преспокойно сидел у стены, вытянув длинные ноги. Ближе, чем Эмьюз рассчитывала.
– Давно вы тут? – зачем-то спросила она.
– Нет, – ответил тот. – Давайте сразу перейдем к делу?
Черные глаза смотрели внимательно и бесстрастно.
– Я еще не видел, чтобы господин профессор… плакал, – продолжил Клаус, не дожидаясь реакции собеседницы. – В чем причина? Что вы ему сказали? Хотя – неважно. Больше так не делайте. Он стар и слаб здоровьем. Переживания укорачивают жизнь.
– Табакерка, – спохватилась Эмьюз.
– Вы меня не слушаете? – Брови мальчишки недовольно изогнулись.
– Слушаю, – заверила мисс Варлоу.
Разговор не клеился.
– Сегодня мне прислали кое-что, – решила пояснить Эмьюз. – Но в ящике нашлась одна вещь, принадлежавшая профессору.
– Меньше лирики, больше конкретики, – попросил Клаус. – Вас ждет обед, меня – работа.
Бедняжка совершенно смешалась. Как рассказать чужому человеку о страхах и надеждах, в которых себе-то признаешься с трудом?
– Хорошо, – юная Тень выпрямилась, – я обещаю не расстраивать больше вашего дедушку. Этого достаточно?
– Вполне, – кивнул тот и добавил, склонив голову набок: – Буду честен. Я неприятен вам, а вы не нравитесь мне. Чтобы не причинять друг другу неудобств, не соглашайтесь на научное руководство господина Отто.
– Вот даже как? – В голосе Эмьюз проступили металлические нотки. – Никому не позволено решать за меня. Тем более вредному, заносчивому нахалу, вроде вас! Сама разберусь. И вообще! Я стою, вы сидите. Будьте добры: встаньте, когда я с вами разговариваю!
Сердце бешено колотилось в груди, а щеки пылали. Ситуацию бы спасли искренние извинения мальчишки, но вместо них…
– Сколько угодно, мисс, – безразлично бросил он.
Эмьюз чувствовала, что крепко пожалеет о своих словах, но уже не могла остановиться:
– Я-то подумала, что мы можем стать друзьями! – выпалила она. – Нам больше не о чем говорить. Сделайте милость, исчезните, как вы умеете! Простите, что отвлекла от работы. Я вас не держу.
