надтреснутым голосом и попыталась приподняться. — Кто ты?
Ну вот, начинается! В такие моменты я неизменно терялся и был готов в любой момент дать дёру, пусть и понимал: это трусливо и недостойно.
— Александр. Твой… эээ… внук.
— Внук? — проскрежетала она. — У меня нет внука! — Бабушка вытаращила глаза от ужаса. — У меня нет внука! Мой сын ещё слишком молод, чтобы иметь детей! — Да-да, она застряла в прошлом и никак не может оттуда выбраться. — Кто ты? Почему Катерина тебя впустила?
— Мама попросила присмотреть за тобой в её отсутствие. Я Алекс, Альбер Орелли — мой отец.
— Альбер… — в голосе бабушки проступило узнавание, она присела. Я воспользовался этим мгновением для того, чтобы порыться в ящике стола и вытащить флакончик успокоительного. Десять капель, старушка угомонится и снова возьмётся за вязание.
— Да, Альбер. Мой сын, — бабуля расплылась в довольной улыбке. И также резко она помрачнела. — Но разве у него уже есть дети?! Не может быть! Он бы не скрыл от меня… Ты совсем на него не похож. У него такие чудесные белокурые волосы, как у его отца… Мягкие, как пух. Нет, ты не похож ни на него, ни на Ксандра… Ксандр… Ксандр… Ксандр так хотел увидеть сына… — Твердила она.
Вот беда! Она, похоже, напрочь забыла, что папы уже десять лет нет в живых. А Ксандр — это мой блудный дедушка. Бабуля часто о нём вспоминает и даже «беседует» с ним. Жуть! Мне не довелось встретиться с ним, и отец его не знал. Родители расстались ещё до его рождения. Единственное, что мне было известно о дедушке, это имя. По желанию бабушки меня назвали в его честь.
Долго мозолить глаза бабуле — себе дороже. Она может решить, что я жажду забрать её жизнь или имущество. Я оставил лекарство и поспешил ретироваться. Вскоре она забыла, что видела меня, и успокоилась. Я вернулся к Хавьеру в гостиную и протянул ему кислое зелёное яблоко.
— Держи, больше ничего не дам. Мама и Эмиль уже на подходе.
— Как там миссис Летиция?
— Не узнала меня.
— Ха, порой и я тебя не узнаю. Этот строгий взгляд, нахмуренные брови. Где же прежняя жажда приключений? Нет, это не ты! Я солидарен с миссис Летицией, — расплылся в улыбке Хавс, но стоило только другу увидеть моё лицо, как уголки его губ опустились вниз.
— Извини. Всё это скверно… — Хавьер смутился, отвернулся к экрану и впился зубами в яблоко. — Как я и говорил в самом начале, это не шифр и не тайнопись. Это набор сокращений. Я прогнал текст через специальную программу для дешифровки, не распознаёт. Да, нам придется потрудиться!
* * *
С отцом я ладил куда лучше, чем с матерью, хотя во многом мы с ней похожи. От неё я унаследовал тёмные волосы и брови, черты лица. Но мама слишком ласкова, слишком заботлива, слишком терпелива, и этим она постоянно смущает меня. В то время она особенно требовала откровенности, хотела, чтобы я всем делился с ней, а я боялся рассказывать, расстраивать её. И, тем не менее, я постоянно служил источником её огорчений. Увы, сын из меня вышел неважнецкий! За ужином мама, крайне недовольная моим внешним видом (чёртова повязка на голове, проклятые синяки), расспрашивала то Хавьера, то меня о работе, о личной жизни и обо всём остальном, о чём я хотел умолчать. Я сидел, словно в рот воды набрав, Хавьер же трещал без умолку. Уж он-то умеет «заболтать» собеседника. Я боялся, что он не утерпит и проговорится о нашей затее с поисками профессора Никифорова. Но, к счастью, Хавс тщательно подбирал слова. Он знал: маме не понравится, что мы ищем приключений на свои пятые точки не только в рабочее, но и в свободное время, и она непременно расскажет об этом его предкам. А они, люди суровые, так просто это не оставят. Как-никак они едва не потеряли сына и посему смотрели за ним в оба.
Итак, мама и Хавьер болтали обо всём на свете: о её воспитанниках, о ценах на продукты первой необходимости, о неполадках семейного компа, о выборах в тинг, городской парламент, о всякой всячине. Я уткнулся в тарелку и вяло ковырял вилкой в лазанье. Два робота с жужжанием и пиликаньем сновали туда-сюда: от плитки и холодильника до стола, убирали грязную посуду, разливали напитки. Бабуля ужинала в своей комнате, её пугали большие скопления людей.
Четыре человека и два дроида с трудом помещались в маленькой кухоньке. Большую часть комнаты занимал обеденный стол, за которым после смерти отца семья собиралась разве что по воскресеньям. Я не очень-то ладил с новым мужем матери — Эмилем Маре. Он похож на отца, как земля на небо. Отец был высок, гибок, светловолос и очень силён. И ещё он часто улыбался. Эмиль же едва достаёт мне до подбородка, он толст и лыс. В общем-то, он славный парень, любит мою мать и относится ко мне, как к хорошему другу. Но время от времени я злюсь на него, сержусь за то, что Эмиль пытается занять место моего отца. Мне было тринадцать, когда погиб папа, мне едва исполнилось пятнадцать, когда мама снова вышла замуж. Тогда я смертельно на неё обиделся, решил, что она предала память об отце. А ведь у неё не было другого выхода, в то время нам не хватало денег даже на самое необходимое, от меня было мало толка, я только-только начал служить в гвардии, а мои подработки едва ли приносили пользу. Эмиль нам очень помог, и всё равно я злился на него. Или на себя. На своё бессилие.
* * *
— Итак, умник, скажи, не нарушили ли мы пару-тройку законов? Ты же у нас специалист! — спросил Хавьер следующим вечером, когда мы закончили подготовку к рейду в 10 квадрат. Мы даже оделись соответствующе. Хавс в синюю с белым форму полицейского, состоящую из брюк, рубашки и жакета со звёздами на рукавах. Я накинул поверх тёмных брюк и рубашки чёрный плащ гвардейца с капюшоном и блестящими молниями вместо пуговиц. Мы захватили необходимую для осмотра квартиры и снятия отпечатков
