заглянул. У Серёги Кондратьева как раз есть для тебя новости насчёт твоего родственника, – сказал Бодунов.
– Надеюсь, хорошие? – вопросительно уставился я.
Чудес, конечно, в жизни не бывает, но вера в них неистребима в человеческой породе. Я – не исключение из правил.
– Да когда они были хорошими, эти новости, – вздохнул Бодунов. – В общем, хреново всё, Жора. За подробностями к нам на третий этаж поднимись, Серёга всё расскажет.
На ватных ногах я поднялся на этаж, где располагались ребята из угрозыска, показал удостоверение дежурному и направился к кабинету Кондратьева.
Меня остановил приступ хохота за дверями, который резко контрастировал с моим испортившимся настроением.
Я постучал и вошёл.
Моё появление осталось незамеченным. Всё внимание собравшихся было приковано к худощавому пареньку лет двадцати с заострёнными чертами лица, высокими скулами, смуглой кожей и очками, за которыми скрывались умные, очень добрые и смешливые глаза шоколадного цвета.
Он что-то рассказывал, при этом отчаянно жестикулируя, и каждую его фразу народ встречал хохотом.
Так же незаметно я присел на свободный стул и принялся слушать рассказчика. Почти сразу мои уши уловили нечто знакомое. Я откуда-то знал эту историю, только немного в другой интерпретации: парнишка-гимназист поступает на службу в угрозыск, узнаёт о странном похищении фургона с шестнадцатью пудами зерна, которые предназначались в качестве взятки начальнику одного из отделений милиции. Следы приводят к парочке авантюристов: немцу-колонисту Фечу, дезертировавшему из Красной Армии, и юноше, обладавшему весьма привлекательной внешностью. Милиционеры, которые расследовали это дело, так и сообщили в рапорте, что, дескать, задержали некоего красавчика, который потом смылся из-под стражи при загадочных обстоятельствах.
Появилась банда, в которую наряду с красавчиком и немцем-колонистом вошёл бывший «золотопогонник» полковник Орлов. Она стала промышлять грабежами, включая налёты на поезда. Однако главной специализацией стало конокрадство практически в промышленных масштабах.
Прославились же бандиты после того, как угнали целый табун, предназначенный для нужд армии.
Вчерашний гимназист сумел напасть на след преступников. Он выяснил, что те будут сбывать лошадей на одном из рынков Одессы. И каково же было его удивление, когда в Красавчике он узнал своего лучшего друга, с которым они когда-то клялись на крови в братской верности. И что хуже всего, этот друг раньше тоже работал в уголовном розыске. Правда, оттуда ему пришлось уйти из-за явно сфабрикованного дела.
А сейчас они держали друг друга на мушке пистолета. Первым не выдержал Красавчик, он бросил оружие и сдался.
Благодаря его наводке, вышли на всю банду, включая самого опасного бандита – полковника Орлова.
– Что, так прямо и зарядил лимонкой в лоб этому бандюгану? – недоверчиво спросил один из слушателей в конце.
– Так у меня выбора не оставалось: это ж была «пшёнка», а патроны у меня кончились, – с лёгким южным говорком пояснил рассказчик.
Тут на пороге появился дежурный, поступил срочный вызов, и основная часть публики с сожалением покинула кабинет.
Остались только я, Кондратьев и смуглолицый парень, поведавший эту увлекательную историю.
Только тут меня заметили.
– Жора, знакомься – это товарищ Катаев из одесского угро, прибыл к нам в командировку, – представил нас Кондратьев.
– Можно просто – Евгений, – улыбнулся одессит, а меня пронзила догадка.
Это был не кто иной, как будущий знаменитый писатель Евгений Катаев, литературная половинка дуэта Ильф и Петров и отнюдь не тень своего талантливого брата Валентина Катаева.
Он прожил короткую, но очень яркую жизнь. В 1942-м «Дуглас», на котором летел писатель, уходя от атаки немецких «мессершмиттов», разбился. Евгению ещё не было даже сорока…
Но сейчас он стоял живым передо мной, ещё не подозревая, какое блестящее будущее ждёт его впереди.
У меня дух захватило от такого знакомства.
С ума сойти! Я не верил своим глазам и своему счастью.
Быть такого не может: я жму руку автору «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка». Эх, сюда бы фотографа, чтобы сделать карточку на долгую память…
Правда, пока ничего не выдаёт в Катаеве гения и легендарную знаменитость, он – такой же, как и я, сотрудник уголовного розыска. Обычный парень интеллигентного вида, худой от вечного недоедания и плохо одетый – наше ведомство зарплатой не баловало, платило мало, зато нерегулярно.
В башке всё перемешалось, я не находил слов, но как-то собрался с мыслями, выдавил из себя:
– Как там у вас в Одессе?
– Да как и у вас, наверное: грабежи, убийства… Начальство нервы треплет.
– Это оно может, – хмыкнул Кондратьев.
– А в Петроград по какому вопросу прибыли? – снова спросил я.
– Может, на ты перейдём? – предложил Катаев.
– С удовольствием. Так что стряслось у тебя, Женя?
– Да у нас в Одессе в прошлом месяце серьёзная заварушка приключилась – сразу семнадцать трупов. Есть основание полагать, что один из подозреваемых скрывается в Петрограде. Вот, приехал к коллегам за помощью. Надеюсь, не откажут.
– Не откажем, – заверил Кондратьев. – Но, как ты понимаешь, у самих дел по горло.
– Это я понимаю, – вздохнул Катаев.
– Да ты не журись! Я к тебе Шуляка прикреплю. Он кого хочешь из-под земли достанет. Кстати, а где Шуляк? Что-то я сегодня его ещё не видел, – забеспокоился Кондратьев. – Не заболел часом?
– Да в порядке Шуляк, – заверил я. – Мы с ним пару налётчиков взяли, оформляет их сейчас.
– Ты сказал, с ним? – дёрнулся Кондратьев.
– Так получилось, – ухмыльнулся я. – Сергей, мне тут сказали, что у тебя для меня известия какие-то есть.
– Есть, – Кондратьев посмотрел на Катаева, и тот, поняв, что сведения не предназначаются для его ушей, деликатно ответил:
– Ладно, мужики. Мне пора – пойду искать этого вашего Шуляка.
– Женя, погоди секунду, – попросил я.
– Чего, Жора? – Его глаза блеснули из-под очков.
– Ты тут занятную историю рассказал… Это всё правда?
– От первого до последнего слова. Но ты бы слышал, как её на суде Саня Казачинский излагал: публика аж от хохота рыдала. Правда, самому Сане не до смеха сейчас, ему смертный приговор светит, – помрачнел Катаев.
– Знаешь, Женя, думаю, твоего друга можно вытащить, – горячо произнёс я.
– Ты так думаешь?
– Я в этом уверен. Ты попробуй спасти его – у тебя получится. А история и впрямь занятная, про неё бы книжку написать… Какого, говоришь, цвета был украденный фургон с зерном? – спросил я, заранее зная ответ.
– Вроде зелёного, – произнёс Катаев.
– Ну вот и название для повести родилось – «Зелёный фургон». И пусть её твой друг напишет сразу, как только выйдет на свободу. Людям понравится – даже не сомневайся, – улыбнулся я.
– Я передам Сашке, – сказал Катаев. – Всё, бывайте – я пошёл!
– Удачи! – пожелал ему я с чистой
