опешил от такого вопроса. Кажется, влип.
– Тут, – делая хорошую мину при плохой игре, – ответил я. – А с какой целью интересуетесь?
– Мы из ГПУ. У нас ордер на обыск. Прошу немедленно открыть дверь. В противном случае будем вынуждены сломать её, – безапелляционно потребовал незнакомец.
Он говорил во множественном числе, то есть был не один…
ГПУ. Ёкарный бабай, ну я попал как кур в ощип. Логично предположить, что после недавнего шухера в военшколе ГПУ непременно заинтересуется всеми сотрудниками учреждения, включая даже покойных.
Что делать… Что делать…
Я приоткрыл дверь на цепочку.
– Можно посмотреть постановление?
– Конечно. – Чекист через щёлочку показал постановление.
Я пробежался по нему глазами. Всех тонкостей я не знал, но бумага выглядела чин чинарём, не придерёшься.
– И ваши документы, пожалуйста, – я продолжил тянуть резину, лихорадочно ища способ выкрутиться из откровенно хреновой ситуации.
Если перед милицией и угрозыском я бы как-то отмазался, то объяснить своё появление в чужой квартире чекистам будет весьма проблематично.
– А вы не обнаглели, гражданин хороший?
– слегка опешили за той стороной двери.
– У вас есть инструкция. Вы обязаны предъявлять удостоверения личности, – продолжил я дразнить собак.
– Тьфу ты! – сплюнул чекист и вытащил из кармана куртки «ксиву». – Любуйтесь!
Выждав несколько секунд, язвительно поинтересовался:
– Насмотрелись, гражданин?
– Да, вопросов больше нет, – обречённо произнёс я, откидывая цепочку. – Заходите, товарищи.
Внезапно мой взгляд зацепился за то, что чекистов было всего двое. Очень странно, что они пришли делать обыск без понятых. Хотя может сейчас кто-то из их коллег обегает соседей, и я напрасно дёргаюсь.
Но проверить всё равно надо.
– Вас, наверное, товарищ Маркус сюда направил, да? – любезно улыбаясь, проговорил я. – А кто же ещё? – сделал удивлённое лицо один из чекистов.
– Как у него дела, как здоровье – не заболел ли часом? – с прежней любезной и даже чуточку подобострастной улыбкой продолжил осведомляться я.
– Да нормально у него всё, здоров как бык, – весело откликнулся первый ступивший через порог «чекист».
– Ноги вытирайте, – резко потребовал я, сбивая тем самым налётчиков (а у меня уже не оставалось сомнений в том, что это были именно они) с заранее выбранной тактики.
Если у врага преимущество, а особенно численное – вытолкни его с проторенной колеи, заставь играть по своим правилам. Это сработало даже с бандой Левашова, ну а провернуть сей маневр с парочкой грабителей – сам бог велел.
Командный тон подействовал безотказно – оба ряженых (и везёт же мне на эту публику) слегка растерялись и послушно вытерли ноги об коврик возле двери.
Это дало мне парочку таких драгоценных секунд, за которые я успел вытащить револьвер и спрятать его за спиной.
В голове закрутились варианты дальнейших действий. Мёртвыми они никому не нужны, у них за плечами ни один налёт, могут, да просто обязаны быть подельники. Значит, брать субчиков надо живьём, колоть до характерного треска, выходить на всю цепочку: от наводчиков до тех, кто изготовляет качественные «ксивы», а потом сбывает награбленное.
От двух трупов толку мало. Дел не поднять.
Тут первый и самый болтливый из «чекистов» опомнился и наставил на меня ствол браунинга. Этот налётчик явно был кручёнее и старше второго – лопоухого парня, моего ровесника.
– Где брюлики и рыжьё? Показывай, буржуйчик хренов, если хочешь жить! – грозно рявкнул он.
Ну вот, началось в колхозе утро… Я с деланным испугом закивал.
– Только не убивайте, пожалуйста. Я… я всё покажу. Всё там, в комнате, – честно говоря, страх играть было не особенно трудно. Меня действительно слегка потряхивало.
Смерти боятся все. Даже те, кто уже раз её пережил, каким бы каламбуром не казалась эта фраза.
– Ну давай, веди, – ощерился старший, обнажая гнилые зубы.
Я спиной попятился к гостиной, мямля на каждом шагу:
– Христом богом заклинаю – только не убивайте… Пощадите, пожалуйста. Честное слово, никому о вас не скажу…
– Будешь хорошо себя вести – оставим в живых, – пообещал «чекист», но в его взгляде читался вынесенный мне смертный приговор.
Стоило всем оказаться в гостиной, как я «запнулся», потерял равновесие и повалился на диван.
Хлоп!
– Сука! – завопил старший налётчик.
Я прострелил ему руку, заставив выронить браунинг.
Лопоухий среагировал моментально. Сразу оценил исходящую от меня опасность и ломанулся к дверям.
– Стой, сука! – заорал я, но крик не подействовал.
Страх гнал второго налётчика вперёд.
Я кинулся за ним, успев подхватить с пола браунинг раненного бандита – ещё не хватало, чтобы тот пальнул мне в спину.
С грохотом распахнул дверь, оказался на лестничной площадке.
Лопоухий нёсся вниз, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
Две пули, которые я пустил над его головой, заставили бандита присесть на корточки. Он мелко задрожал и стал походить на перепуганного зайца.
– Возьми шпалер за рукоятку и брось мне. Быстро!
Налётчик послушно выполнил мой приказ.
– Сколько вас – двое? Или ещё кто-то на стрёме есть?
– Нет больше никого. Дядька Василий сказал, что двоих на дело хватит! – жалобно замычал лопоухий.
Ага, кажется, тут у нас семейный подряд: дядя с племянником. Хороша семейка, нечего сказать.
– Так и сиди, сволочь! – велел я, для пущей убедительности поведя дымящимся стволом револьвера в его сторону.
Снизу прибежал взволнованный Шуляк. Он недоумённо уставился на грабителя, сидевшего на корточках.
– Быстров, что за хрень? На пять минут тебя одного оставить нельзя!
– Это налётчики, – пояснил я. – Выдавали себя за сотрудников ГПУ. Один остался в квартире Хвылиных – я его ранил в руку. Ты пока этого посторожи, а я раненого спеленаю.
– Замётано! – кивнул Шуляк.
Я вытащил Василия на лестничную площадку, присоединил к племяшу.
– Слушайте, мусора, может, договоримся?
– с вялой надеждой спросил глава криминальной семейки.
Шуляк дёрнулся к нему, хотел заехать кольтом по башке, но я остановил напарника.
– А что предложишь? Деньги и драгоценности сулить не нужно – не интересно.
– А если много денег? И не просто денег – а николаевских золотых рубликов? Что скажешь, легавый? Там и на тебя хватит, и на кореша твоего…
– Тебя как зовут, Вася? – слегка перефразировал я «ДМБ».
– Так Василием и зовут, – удивился он.
– Тогда иди на хрен, Вася! Тебе сразу было сказано: бабло, рыжьё и брюлики нам фиолетовы… то бишь до лампочки… Короче, не интересуют от слова «совсем», – поплутав в словесной эквилибристике, наконец пояснил я собственную мысль. – Как же с вами, урками, скучно! Может, ты с Лёнькой Пантелеевым знаком? Он по аналогичной схеме квартиры ломает. Если бы навёл на него, мы, глядишь, чего-нибудь и придумали. Ну, колись, Вася…
– Не, слышать про Лёньку слыхивал,
