людям дышать в среде, где мало кислорода и много азотных оксидов.
– Так это не просто такой странный сон? – прошептал Матвей, вспоминая непонятные речи людей в его сне.
Только теперь он понял, что один из голосов был голосом Анны.
– Сон? – переспросила она.
– Видимо, я слышал часть ваших разговоров, и потому мне снилось, что я дышу на Титане, пока другие не могут. Это реально? Но как, если, насколько я понял, он живет в сердце?
– Он должен был жить в легких, но почему-то селился в сердце, – со вздохом призналась Анна. – У меня пока нет ответов, но твой симбионт переселился в легкие во время последнего приступа. Что будет дальше, пока неясно, но по первым тестам он не опасен – работает как и должен, еще и стимулирует восстановление поврежденного сердца. Кажется, ему нужно было «созреть» в человеческом сердце. Возможно, он просто искал самое теплое место…
– А мне можно посмотреть на бумаги? – спросил Матвей, забыв, что неизвестное «он» едва его не убило.
– Пока нет. Они секретны, но мы сейчас ведем переговоры на этот счет с Люксом, так как ты их сотрудник и наш невольный подопытный одновременно.
– Я сотрудник Люкса? – переспросил Матвей и тут же попросил свой телефон.
Он был уверен, что давно уволен, а теперь, пролистав сообщения, нашел официальное извинение, полученное больше полугода назад, и уведомление о его восстановлении в штате.
«По настоянию главы лично, – писал ему начальник кадрового отдела, – мы считаем, что вы в длительном отпуске за свой счет, но очень надеемся, что вы свяжетесь с нами и сообщите о своей готовности продолжить сотрудничество».
Это сообщение Матвей, видимо, пролистал, не читая, в то время, когда смотрел на мир пустыми глазами, с трудом отличавшими солнечный день от дождливого.
– А что Новиков? – спросил он у Анны, с трудом осознавая, что уже давно знаком с лидером Люкса.
– Новиков… Что Новиков? Всполошил мир своим признанием, что он глава Люкса, и улетел на Титан наводить порядок, а о тебе он ничего не знает. – Про Артура Анна умолчала просто потому, что не могла о нем говорить, и тут же вернулась к работе: – Ты не торопись, – сказала она. – Сейчас все равно нужно время на твое восстановление.
Матвей кивнул и охотно закрыл глаза, даже не догадываясь, что Анна добавила ему снотворного, только чтобы Матвей не захотел смотреть новости, потому что тогда ей придется умирать от стыда, а ему, быть может, от сердечного приступа.
Куда проще было ему спать и видеть сны о Титане, а ей наблюдать за его состоянием и ждать, когда все разрешится без ее участия.
***
Страж Титана – маленькая, но гордая станция на спутнике Сатурна – пребывала в молчаливой растерянности. Еще час назад все понимали, что происходит, и видели в этом смысл, а теперь люди озирались и не знали, что им делать. Надо ли выполнять прежние обязанности? Что из них теперь важно и кто теперь за всё в ответе? Никто не знал.
Артур собрал техников и что-то им говорил, те покивали и разошлись заниматься старыми делами.
– Мы вместе создадим новый мир на Титане, – сказал он людям. – Нужно только набраться терпения.
– Даже кандидаты в президенты во время предвыборной кампании дают более внятные обещания, – проворчал Стефан Блайд, бредя по коридору базы.
Он уже пожалел о том, что не нашел в себе смелости вмешаться в события. К тому же, он не понимал их по-настоящему. Стефан всегда хотел стать космическим летчиком, но полученная в детстве травма не позволила ему этого. Перелом левой руки и нарушение кровотока в ней заставили его носить энергометр на правой. Переделывать всю технику ради него одного никто, разумеется, не стал.
– Был бы ты уже летчиком и стоил того – можно было бы говорить о разработке иного оборудования, а так, извини, – прямо сказал ему директор космической летной школы.
В космической ассоциации ответ был еще проще:
– Есть много других полезных космических специальностей, в которых совершенно неважно, на какой руке ваш энергометр.
Тогда Стефан обратился в центр контроля энергометров с просьбой создать для него другой аппарат с учетом измененного протезом кисти кровотока. Он точно знал, что подобные разработки в центре проводятся, но и там его ждала неожиданная проблема:
– Если у вас нет социальных показаний для разработки специальной модели, то мы можем разработать ее лишь платно, – сказала ему улыбчивая девушка местного отделения.
– Как это нет? – возразил Стефан. – Я не могу получить профессию, которую желаю.
– Вы даже не начали ее получать, – строго возразила девушка, – а это значит, что показаний нет.
Цена платной разработки, видимо, рассчитывалась так, чтобы окупать бесплатные. Узнав ее, Стефан вышел из центра оглушенный и почти поверженный, но уже вечером знал, что делать дальше. Три года работы на Титане простым рабочим – и он получит деньги на свой личный энергометр, а еще, если повезет, опыт и знакомых, способных этим опытом поделиться.
Ему не повезло, потому что летчиков на Страже Титана не было. Все они были на Страже-2 и прилетали сюда лишь время от времени, но Стефан все равно старался с ними знакомиться, встречаться, узнавать о работе.
Происходящее сейчас ему совсем не нравилось. Это противоречило его личным целям, но он, как и все, верил в опасную бактерию и злился. Умирать от страшной болезни ему, юноше девятнадцати лет, совсем не хотелось.
Он постучал пальцами левой руки по стене и услышал металлический звук удара протеза о стенку. Раздробленную кисть проще было заменить, Стефан это понимал и все равно злился. Ему тогда никто не объяснил, что положение сосудов изменится и мощность энергометра на левой руке упадет на треть.
– В быту это не имеет значения, – сказал ему врач.
Для летательных кораблей значение было колоссальным.
Ношение его на правой руке помогало получать всю мощность и активировать даже самое сложное оборудование базы, но все равно ничего не решало.
Сейчас Стефан снова злился на врачей, которые ничего ему не сказали, а еще на самого себя, которому взбрело в голову заняться
