– Да, Корин?
Бледный, он испуганно смотрел на труп и молчал. Чтобы вывести мальчишку из ступора, Иллиан взяла его за руку и отвела в сторону.
– Что случилось, Корин?
Парнишка справился с волнением.
– Ищущий просил передать вам сообщение, магистр.
Сиелла встрепенулась. Видимо, поспешила она перевести Ронарка в разряд врагов.
– Подожди, сначала ответь: из придорожного дома выманил вас он?
– Да. – Лицо мальчика залила краска стыда. – Мы сглупили… я сглупил, – признался честно, – он попросил помощи, и я… я подвел вас, простите.
– Я помню, что лишь благодаря настойчивости Ронарка ты попал в школу, и все-таки это не повод нарушать приказы своего магистра. Я прощаю тебя, но будущее наказание не отменяю. Итак, что тебе сказал ищущий?
Ученик просиял, на краткое время позабыв об ужасах сегодняшнего дня.
– Он хотел, чтобы вы знали: Грани не требуется подпитка и никогда раньше она в ней не нуждалась. Силу она тянет сама со всего мира, а не только из ключей. И что не Стена вызывает ошибки в телепортационных расчетах, а периодическая аномалия всплесков. – Корин с облегчением вздохнул. – Передал слово в слово, хоть и не все понял. Что такое аномалия всплесков?
– Отклонение от нормального течения потоков силы, которое возникает с определенной периодичностью и долготой, – думая о своем, пояснила магесса. – В такие дни личный резерв мага восполняется со скоростью, превышающей в два-три раза обычную.
– Так это хорошо?
– Не совсем. Сквозь Грань проскальзывает больше тварей, и у нас работы намного больше, чем всегда.
– Тогда это плохо… Магистр, а когда снимут запрет на телепортацию? Ведь аномалия уже закончилась?
– Закончилась, да, она длится не больше трех – шести дней. Бегство ренегатов с помощью телепортации подтверждает слова Ронарка, но мы не знаем, все ли вышли в точке выхода. Поэтому открывать пробный телепорт нужно осторожно – я хочу верить словам ищущего, но…
– Доверяй, но проверяй, – с умным видом вспомнил ученик народную мудрость. – И еще, магистр, я так и не понял: был Эвгуст или нет?
– Сама хочу разобраться, Корин.
Пока глава водников вела просветительские беседы, Альберт Элевтийский воспитывал адептку своего ордена:
– Кому ты еще высказала свою догадку, Олливера?
– Никому, только вам. Ну, еще и Корину. Я спросила, когда именно магистр Иллиан провела с ним ритуал единения сути.
– И как встретил твое предположение ученик?
– С недоверием и растерянностью, – хихикнула девочка и тотчас посерьезнела, стоило землевику прищуриться. – Магистр, вы недовольны моим поступком?
– Впредь, Олливера, делись своими соображениями исключительно со мной. Ясно?
– Да, магистр.
Юная магесса совсем сникла, и Элевтийский неожиданно для себя смущенно произнес:
– А вообще я доволен твоей смекалкой и отвагой, поэтому прощаю. В последний раз.
Олливера распрямила спину и чинно поклонилась.
– Благодарю, магистр, клянусь впредь не подводить вас.
Петер Воронов, надзирая за спасенными детьми, зорко высматривал среди покрытых инеем деревьев следопыта. Парень заинтересовал магистра воздушников еще после рассказов Сиеллы и Вариора. Впервые он увидел Юлиана и в бою, уничтожающего элементи, во время фестиваля иллюзионистов. Отметил и его хорошее отношение к внучке огневика, а демонстрация дара читать следы вообще привела Воронова в восторг. Хорошие впечатления о беглом жреце закрепила бойня на болоте – парень перебил плотоядных мертвецов едва не больше магистров.
Потеряв в противостоянии с капюшоноголовыми хранителя, Воронов спешно подбирал кандидата на освободившуюся должность. И Юлиан идеально отвечал всем его требованиям. Оставалось только предложить бывшему жрецу Жизни войти в Братство магов.
О приближении следопыта сообщило недовольное ржание. Парень, посланный за лошадьми, оставленными на краю топи, вновь справился с заданием. Пройдя по местности, из-за близости с Гранью кишащей разнообразной нечистью, и через болото, он не потерял ни одного животного. Чубарого агрессивного жеребца шатен вел за уздечку, остальные шли сами, подчиненные заклинанием.
– Магистр, ваши ученики в порядке? – тревожно глядя на кучку притихших детей, поинтересовался Юлиан.
Воронов отправил его за лошадьми сразу, как стало известно, что выиграл Элевтийский. Поэтому он не знал, чем закончились поиски.
– Да, а вот от Дюжины осталась девятка, – вздохнул магистр, – и в Восточный форпост придется присылать новых боевиков.
Следопыт выглядел расстроенным, в очередной раз подтверждая свою лояльность Братству. Теперь осталось разузнать о его прошлом, до посвящения богу Жизни, и Воронов смело сможет предложить ему должность хранителя.
– Не пойму, как получилось, что у похитителей потерь меньше? Они были словно заговоренные!
– Да, у отступников оказались усовершенствованные щиты и поистине бездонные накопители. Зато Эвгуста, точнее того, кто выдавал себя за мифического колдуна, больше нет.
И Воронов кратко поведал о давнем конфликте магистра Земли и Ронарка, мага ордена Воды.
– Петер, как считаете, ищущий под маской – подстава или пришествия проклятого все-таки не было?
– Второе вероятней. Иначе зачем настоящему черномагу рисковать ключами от Врат, оставляя их подставному лицу? Эвгуст – удобный жупел для масс. Прикрываясь им, кто-то пытался достичь определенных целей. Надеюсь, мы помешали ему.
Юлиан усмехнулся и тотчас поспешил объяснить неуместное веселье:
– Быть жрецом Жизни скучнее, чем магом Братства. Гораздо скучнее. Несмотря на опасность, я рад, что вырвался из тоскливой серости храма.
– Кроме уныния что еще не устраивало тебя в служении выбранному богу?
– Во-первых, выбрали за меня, а во-вторых, не по мне служить тому, кого ни разу не видел. Боги позабыли о людях давным-давно. Так почему мы продолжаем их восхвалять? Я хочу приносить пользу людям, а не полировать лбом плиты обители мертвого бога.
– Богохульник, – с восхищением протянул Петер и, решив, что с вербовкой дольше тянуть не имеет смысла, предложил: – Хочешь служить живым? Становись хранителем в моем ордене.
– Почему я? – искренне удивился Юлиан. – У вас не осталось достойных фиолетовых?
– К сожалению, их мало. Достойные, как ты выразился, еще растут, и пройдет немало лет, прежде чем они смогут претендовать на должность в Дюжине.
– Печально.
– Не представляешь насколько, – вздохнул Воронов и, заметив во все глаза смотрящего на них воспитанника мнимого Эвгуста, участливо поинтересовался: – Герцог, вам что-то нужно?
Мальчишку, больше цикла находившегося во власти ищущего, одержимого местью, Петер искренне жалел.
Однако юный Риз проигнорировал вопрос магистра.
– Аркос, это ты? – Бледного парнишку трясло мелкой дрожью. – Аркос, помнишь меня?..
– Дрейк? – чуть прищурившись, недоверчиво произнес следопыт. – А что здесь делает мой брат?
Дом Забвения, Агатград, провинция Эшер, Северная империя,
74-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Только что Регина истерично кричала, как вдруг я уже барахталась, пытаясь выбраться из прохладной плотной воды.
Зрение словно покрыло пеленой мрака, но я чувствовала, как меня осторожно вытаскивают на поверхность – непонятная, слегка шевелящаяся масса давила, утягивая тело обратно на дно. Конечности, онемев, плохо слушались, и без посторонней помощи я вряд ли сумела бы вылезти из бассейна.
«Вирета успела оплести», – догадался первым Грэм.
«Вирета?»
Слово пробудило воспоминания, окончательно проясняя память. Вирета… Я в Доме Забвения. Пришла спросить Регину о том, как помочь Грэму. Но вместо совета узнала тайну императорского дома.
– Просыпайся, дрянь! Быстрее!
Удар обжег лицо, пробуждая чувствительность кожи. Действенный прием, но мне не по вкусу. И оплеуху отвесил явно не Юлиан, клявшийся разбудить вовремя.
– Да очнись ты! И так столько времени потерял!
Новая пощечина – и я с трудом разлепила веки. Бледное худощавое лицо Фирона скривила гримаса.
– Наконец-то! Попалась, беглянка? У его высочества руки длинные – везде достанет.
Грубо вытащив из воды, мужчина натянул на мое непослушное тело какое-то платье, на два размера больше, чем требовалось. А затем мою шею опоясал хианитовый ошейник, и преследователь, перекинув через плечо, понес меня прочь из усыпальницы.
Что я вляпалась в дерьмо хевиканских битюгов по самые уши, осознала в полной мере, когда Фирон прошел мимо трупа смотрителя. Боги! Чем помешал ему старик, что несчастному перерезали горло?!
«Я ведь предупреждал, что он маньяк и садист, – устало напомнил Грэм. – Ничего, вернется полная чувствительность, что-нибудь придумаем. Прорвемся, Эва!»
Оптимизма, как сатуриец, я не испытывала. К слабости и частичной дезориентации добавилась тошнота, висеть вниз головой, пускай и на пустой желудок, – еще то «удовольствие».
