А там, глядишь, и вину с себя на кого-нибудь спихнуть удастся… Во всяком случае, Хаос старался в это верить.
Кап. Кап. Кап.
С потолка падали тяжёлые, ледяные капли, стекая по затылку на шею и дальше, вниз по спине. Остатки платья давно намокли и потеряли вид. Повязку на руке пора бы уже и сменить, но прошло два дня, а всё, чего я удостоилась, – это плошка какой-то мутной похлёбки и кувшин с не менее «чистой» водой. Впрочем, другого обращения с приговорённым к казни трудно ожидать.
Кап. Кап. Кап.
Обхватив колени руками, раздражённо дёрнула плечом и улыбнулась так, словно вырвала у судьбы приличный кусок счастья для себя и близких. Конечно, это всё самообман, и единственное, что я получила за свой добрый поступок, – это затхлая сырая камера где-то в подземельях без нормального источника света, еды, воды и хоть какого-то намёка на решение собственной участи, пусть примерно о таковом мне и было известно.
Хмыкнула. Какая ирония судьбы! Я сижу в той самой камере, где когда-то уже провела несколько лет, едва не убив себя при этом.
Высвободив одну руку, провела сломанным ногтем по каменному полу, оставляя след в скопившейся здесь грязи и нечистотах. Раз за разом выводила печати, но не получала даже малейшего отклика от собственной магии. Хаос слегка приуменьшил то, что со мной стало из-за воздействия «Руки змеи» и почти отделённого от тела сустава. Да, рука меня слушалась, пусть делать какую-то мелкую работу или быстро реагировать на что-то я не смогу ещё, пожалуй, полгода, не меньше. Только папочка забыл уточнить, что отрицательная магия повредила структуру энергоканалов внутри моего тела, и теперь сил во мне хватало разве что на слабый светлячок, быстро гаснувший и нисколько не разгоняющий окружающую тьму. Криво улыбнулась. Легендарная Мантикора оказалась беспомощной из-за вспышки агрессии со стороны собственной напарницы, более того – сестры. У Хранителей забавное чувство юмора, в который раз убеждаюсь в этом.
Откинувшись спиной на влажный камень, прикрыла глаза, стараясь погрузиться в медитативное состояние. Так проще было переживать ожидание и голод, а также отстраняться от боли, то и дело простреливающей плечо. Яд-то отец весь вывел, только организм теперь ещё долго будет ослаблен, добавьте к нему приближающееся событие, оставленное в наследство матерью…
В общем, если выживу, то действительно можно будет назвать себя легендарной. В плане способностей выбираться из таких вот передряг.
Обострившийся в царившей здесь тишине слух уловил тихие неспешные шаги по коридору. На охранника не похоже, тот двигается быстро и по возможности как можно более шумно, словно надеется тем самым отбить у заключённого мысли о побеге. Таковых у меня не наблюдалось, зато появилось желание убить его особенно мучительным способом, просто так, для успокоения собственных нервов. Но оставим незадачливого стражника в покое. Так кто же всё-таки решил посетить мою скромную обитель?
Звук отодвигаемой щеколды – и в небольшом проёме появляется хрупкий женский силуэт в чёрном траурном платье. Глаза заслезились от яркого света, рассмотреть более внимательно гостя не представлялось возможным, но вот спутать этот особый запах, присущий только ей… Кажется, в нём всё ещё есть нотка ванили, верно?
Усмешка, скорее всего, вышла безумной и несколько кривой, как и небрежный кивок в знак приветствия:
– Что привело вас в мою камеру, принцесса Селениэль?
Ни уважения, ни почтения, ничего. Лишь лёгкая усталость. Честно говоря, мне действительно надоели все эти игры и ужасно хочется выспаться, лучше всего в компании Рагдэна… Впрочем, сейчас я согласна даже на Сеш’ъяра, появись такая возможность.
– Это правда? – Её голос дрогнул. Едва ощутимо. Как будто она ожидала увидеть что угодно, но не усталую, чуть раздражённую раненую женщину с седыми, белыми, как первый снег, волосами, спутанными и покрытыми грязью, как и сама пленница.
Да, видимо, сейчас я могу вызывать лишь жалость и сочувствие. Но мне плевать. Я слишком долго была сильной и могущественной, почему бы не побыть в плену немного слабой и такой, какой я себя сейчас ощущаю?
– Что именно, ваше высочество? – вопросительно изогнула брови, закрыв глаза, которые начали болеть от бьющего из коридора света.
– То, что ты этим спектаклем спасала жизнь Танориона. – Видимо, Повелительница эрханов решила во что бы то ни стало выяснить всё именно сейчас. – И то, что вместо него ты, так сказать, «убила» свою напарницу.
– Хм… – сделала вид, что задумалась, затем иронично хмыкнула, догадавшись, откуда ноги растут у такой осведомлённости. Ри не знал всех тонкостей, только один человек… точнее, нелюдь мог точно сказать, как и что мы с Астой сделали. – Хаос в гости заходил, не так ли? Вот уж неугомонный… Впрочем, ладно. Если не он, так Ри рассказал бы сам, пусть только часть плана. И – нет. Мне плевать на его жизнь, я делала это всё только ради себя и собственного сына. Спасение жизни младшего принца Сайтаншесса всего лишь побочный результат моих действий.
Селениэль помолчала немного, затем отстранённо произнесла:
– Я не знаю, почему он тебе верит. И почему так просит помочь. Через восемь дней состоится твоя казнь, пусть опять всего лишь в качестве спектакля для всех остальных. Готовься. – И она ушла, громко хлопнув дверью.
– Готовиться? К смерти? Это мы всегда пожалуйста, – тихо фыркнула, опуская голову и гася пытавшиеся вырваться из-под контроля печатей эмоции.
Нет, я не заплачу. И нет, мне не больно оттого, что в который раз играю порядком надоевшую роль бессердечного убийцы. Правда, она уже стала частью моей натуры, но это не суть.
Устала… Как же я от всего этого устала…
Кап. Кап. Кап.
Вода с потолка смешивалась со стекающими по щекам слезами. От срыва в пропасть безнадёжного отчаяния меня удерживало только понимание, что по-другому не получится и что в случае победы я обрету нечто гораздо большее, чем свободу от гильдии игроков. Я получу право на спокойную мирную жизнь со своим ребёнком и мужем. И мне не придётся больше всё время быть сильной. Это та вера, что согревала моё сердце. Это то, что позволяло сохранять хотя бы относительное спокойствие здесь и сейчас.
Где-то на грани сознания прозвенел тревожный колокольчик. Нахмурившись, закрыла глаза, позволяя ментальному образу выбраться за окружающие меня стены. Не самая приятная и полезная процедура, но такой сигнал был завязан на Ниилу, четвёртую сестрёнку, пожалуй, с самой сложной судьбой. И срабатывал он лишь в самом крайнем случае.
Однако выяснить, что случилось с этим чудом, не вышло, защита замка, заново перенастроенная его хозяевами, обожгла сознание, заставляя возвращаться в тело. Болезненно поморщившись, позволила себе лёгкую улыбку.
Шайтанар сейт Хаэл. Приятно осознавать, что твои мозги, Повелитель, пока ещё работают вполне сносно и тебе хватило ума проверить охранные заклинания. Впрочем, кто-кто, а я никогда тебя не недооценивала, Шайтанар. И коли меня не подводит моя интуиция, нам предстоит весьма занимательный разговор. Хаос не смог бы отказать себе в удовольствии назвать моё полное имя…
А забыть ту семью, что казнили за нападение на Эль с детьми, ты не смог бы при всём своём желании.
Тихо рассмеялась. Не бойся, Шайтанар. И не переживай. Свой путь мести я закончила, осталось маленькое дело в том дивном местечке, где так неосмотрительно прячется Риго, прямо под крылышком у алых драконов. А ты всего лишь старое воспоминание, не особо болезненное, но иногда всё же не совсем приятное. Поэтому мы вполне спокойно и мирно обговорим все наши разногласия…
Хотя на твоём месте я бы не слишком доверяла наёмному убийце, разговаривающему с самим собой. Да только кто в этом мире нормальный? Ткните в него пальцем, чтобы я могла бросить в него камень, ибо не стоит выделяться на фоне таких колоритных индивидов…
Сайтаншесс. Главная дворцовая площадь
Толпа замерла в ожидании. Чёрные траурные одежды, выражение вселенской скорби на лицах и цветы в руках, в качестве выражения сочувствия семье Повелителя. Все они пришли попрощаться с младшим принцем Сайтаншесса Танорионом сейт Хаэлом, погибшим от руки самого опасного наёмного убийцы, известного в Аранелле, – Мантикоры. Которую удалось схватить на месте преступления, и теперь она дожидалась решения Повелителя о том, какова будет её дальнейшая судьба, пусть никто и не сомневался, что единственно верным будет казнить убийцу.
Шайтанар поднялся со своего места. Чёрный тон в одежде, бесстрастное лицо и холодные, вымораживающие глаза, безучастно смотревшие на окружающих. Чуть поодаль встала Селениэль в закрытом платье, с полупрозрачной вуалью, скрывающей лицо. Её под руку поддерживала хрупкая блондинка, бледная, с покрасневшими от слёз глазами и тёмными лентами в волосах.
– Нашу семью постигло несчастье. – Шайтанар говорил размеренно и спокойно, его голос был пронизан торжественностью и лёгким трагическим пафосом. – Танорион сейт Хаэл, младший принц Сайтаншесса, погиб в результате заговора, как это ни прискорбно, родившегося в стенах нашего дворца. Эта утрата оставила в наших душах кровоточащую рану, и те, кто виновен в этом, жестоко поплатятся за боль, принесённую моей семье.
