Славер склонил голову, и приложил руку к груди на уровне сердца.
– Я принимаю твоё предложение с удовольствием и благодарностью, воевода.
– Тогда, воевода, я отошлю человека с приказанием, и мы неторопливо поедем… И даже более того. Я намеревался было заняться осмотром городских стен, поскольку в отсутствие князя и княжичей отвечаю, как говорил, за безопасность города. Пока нам будут готовить стол, не присоединишься ли ты ко мне, и не поможешь в исполнении обязанностей. Глаз такого опытного человека, прибывшего со стороны, всегда может заметить то, к чему наши глаза уже давно пригляделись, и не замечают явного неполада…
Не слишком ласковый взгляд Первонега показал, что он прекрасно понял, зачем приехал в Славен воевода Славер, и почему он оказался не в торговых рядах, где сразу оказываются все прибывшие, а вблизи городских стен. И словенскому воеводе любопытно было посмотреть, как отреагирует на внешний вид городских укреплений опытный в воинском искусстве варяг. Кроме того, Первонег и другую цель преследовал. Сам он хорошо знал, как нелегко бывает взять так хорошо укреплённый, и подготовленный к обороне город. И хотел в этом же убедить противника. То есть, просто показать тщетность усилий по возможному штурму и этим если не предотвратить, то хотя бы оттянуть начало военных действий до полного выяснения ситуации. А ситуация выясниться должна. Не зря же княжич Гостомысл отправился вместе с князем Войномиром в такой далёкий и опасный путь. Какое-то решение оттуда последует. И последует, скорее всего, через непродолжительное время, потребное для стремительного конного путешествия.
– Я буду рад оказаться тебе полезным, Первонег, хотя, понаслышке зная твою опытность в ратном деле, я ничуть не сомневаюсь, что едва ли смогу быть более полезным Славену, чем окажешься ты сам.
Славер легко разгадал задумку Первонега. И решил просто подыграть противнику.
Воевода Славена на мгновение отвернулся, и быстро сказал несколько слов одному из своих сопровождающих, тот гикнул, и погнал коня вскачь. Подкованные копыта громко стучали по подмороженной деревянной мостовой, предупреждая прохожих, что всадник не задумывается об их безопасности, и они сами должны о себе побеспокоиться, то есть, проявить проворство, и посторониться на не слишком широкой улице.
А воеводы конь-о-конь поехали вдоль стены, защищающей город со стороны Волхова.
– Часто ль недруг с реки к вам жалует? – поинтересовался Славер.
– Только свеи на моей памяти дважды так заходили. Им кажется, что здесь стены слабее, без городней и без тарас, и что можно у моста оборону сбить…
– Глупы свеи… – прокомментировал Славер такой способ атаки.
– Дюже глупы… От стрел с одной стороны ещё можно как-то спрятаться, а когда с двух сторон стреляют, самому ответить невозможно… Волхов наглухо закрыт. Здесь я спокоен… Но порядок в стене и здесь нужен… Потому и латаем, где след… Правда, людей я здесь меньше держу… Свеи научены, других дураков нет… Так, для порядка десяток стрельцов в башни сажаю…
– Может, они потому здесь и лезут, что их здесь не ждут, считая умными?
– Может, и так. А они все равно дураками оказываются.
Воеводы как раз подъехали к широкому и высокому мосту через Волхов, выставленному на мощных рубленых «быках», часто ломаемых во время ледохода, и потому так же часто меняемых. Здесь, как и у всех городских ворот, были установлены башни[133], значительно усиливающие оборону. Причём, установлены по обе стороны моста. Осмотрев башни снаружи, проехали дальше, обсуждая возможность атаки с той или иной позиции.
Славер внимательно осмотрел башни и подходы к ним. Долго не отъезжал, и стоял бы дольше, если б его не позвали. Пора было ехать. Но интерес воеводы варягов был замечен.
– И что бы ты посоветовал нашему врагу? – спросил Первонег, когда маленький отряд остановился у центральной улицы города, выводящей на торговую площадь. – Или, говоря честно, как бы ты сам нас атаковал?
– Я бы посоветовал вашему врагу собрать войска намного больше, чем у вас, потом узнать, по мере возможности, какими запасами располагает Славен, и планировать долговременную осаду вперёд на несколько лет… – с хмурой усмешкой ответил Славер. О том, что он тоже может оказаться в среде врагов, Славер предпочёл не говорить. И вовсе не по причине скромности.
Глубокие синие глаза Первонега блеснули короткой радостью. Он добился своего, и убедил воеводу варягов-русов в невозможности взятия города приступом. По крайней мере, Первонегу так показалось… Но показалось ему и другое… Если варяги всё ж на приступ решатся, они пойдут не там, где стены слабее, а там, где их ждут меньше – со стороны реки. Или просто попытаются проникнуть в город хитростью…
* * *
Уже после гостеприимного застолья в доме воеводы Первонега, прямо перед наступлением коротких зимних сумерек, отправляясь в путь по льду Ильмень-моря, Славер спросил не отстающего от него купца Смыка:
– Лавка у тебя в Славене велика ли?
– Да не мала… Словене у меня соль оптом перекупают, и дале везут уж, куда хотят… Сам-то я чумовые[134] обозы не отправляю… Хлопотно…
Славер, казалось, удовлетворился ответом.
– А людей у тебя там сколько работает?
– Четверо сейчас… Раньше пятеро было… Один, тому месяц как, помер, похоронить-то похоронил по обряду, но в лавке вот ещё не заменил…
– Заменим, – твёрдо сказал Славер. – Всех пятерых заменим…
– Зачем пятерых-то?.. Одного надо.
Воевода не ответил на вопрос, но спросил снова:
– А много ль рушан лавки в Славене держат?
– Да десятка два наберётся…
– У всех работных людей заменим… И сделать это следует как можно быстрее…
Славер принял решение. Стены Славена произвели на воеводу хорошее впечатление. Взять такой город – честь для любого воя…
Ставр вернулся вместе с Войномиром, хотя через дверь из коридора слышались шаги только одного человека. Но беззвучную походку волхва знали и Дражко, и Годослав, и потому не удивились.
Мнение волхва о князе варягов-русов подтвердилось даже выбором одежды, предоставленной гостю из небогатого гардероба князя-воеводы Дражко. Войномир выбрал одежду самую простую и удобную, и не забыл, поскольку ему было это разрешено, вооружиться. Сарацинская пластинчатая кольчуга из светлого металла пришлась Войномиру как раз впору. Дражко же из этой кольчуги, которую носил в юности, слегка вырос. А сбоку молодой князь прицепил меч, который по тяжести своей пришёлся бы больше по руке воеводе Веславу. Впрочем, при существовании разных систем владения мечом и нанесения ударов, тяжесть и длина меча больше соответствовали приобретённым навыкам, чем физическим возможностям, и этими навыками ограничивались. Тяжёлыми и длинными мечами предпочитали воевать те, кто всегда был верхом. Для пехотинца же относительно короткий и быстрый меч всегда казался более сподручным. Но вызвало удивление наличие второго меча на правом боку. Бодричи к этому не привыкли, хотя никто таким дополнительным вооружением открыто не поинтересовался. Хотя по взглядам князя бодричей и князя-воеводы Войномир все понял.
– Я привык драться сразу двумя мечами, не используя щит, – сам объяснил молодой варяг.
– Вообще от щита отказался? – спросил Дражко.
– Нет. В копейном бою это было бы глупо. Только в мечном.
– У меня есть к тебе, племянник, несколько вопросов, – пресекая разговоры, не относящиеся к делу, Годослав жестом пригласил Войномира присесть на скамью.
Тот с готовностью сел, и не показал смущения перед дядей. Или, по крайней мере, продемонстрировал самоуважение.
– Я слушаю тебя, княже. Если смогу удовлетворить твоё любопытство, буду только рад. Хотя рассказчик из меня получится плохой, поскольку я больше занимался в своей короткой жизни воинскими утехами, чем развитием красноречия.
Скромность была вполне к лицу Войномиру, тем не менее, говорил он вполне грамотно и складно, как и полагалось говорить человеку его звания. Впрочем, Годослава это не удивило, поскольку славянские князья, в соответствии со славянской традицией, хотя бы начальным образованием и отличались от европейской знати, среди которой не каждый король умел читать и писать, не говоря уже про баронов, герцогов и графов.
– Ты, дорогой мой, рано остался сиротой, и с тех пор к нам доходили о тебе только короткие весточки. Как жил ты эти годы, чем занимался, кто тебя наставлял в жизни? Я сразу предупреждаю, что вопросы мои совсем не праздные, но цель их я выскажу тебе чуть позже…
Войномир коротко улыбнулся, должно быть, вспомнив кого-то с тёплым чувством.
– Я с пяти лет сижу в седле, княже, и с одиннадцати лет сплю, положив голову на седло. И все эти годы рядом со мной был мой наставник воевода отца и добрый вой Славер. Он был несколько суров, и не баловал меня, хотя наказывал охотно, но всегда справедливо. И как только Славер посчитал, что я обрёл достаточные душевные и физические силы, чтобы стать самостоятельным, он переселился из княжеского терема в свой небольшой дом, то есть, отступил на второй план, предоставив мне заниматься тем, чем я хочу заниматься.
