– Отстранить, – невозмутимо поправил путник, продолжая любоваться ужимками «пророка». – Калечному тсецу тоже нечего делать в войске, согласись?
Райлез порывисто наклонился к уху путника и зашептал, ощутимо брызгая слюной:
– Вы же все равно его убьете. Так лучше отдайте мне! Я… я буду очень благодарен. Все что угодно. Деньги. Услуги. Любое… поручение.
– Лучше я его убью. – Крысолов, поморщившись, отстранился.
– Что, жалеете своего любимчика? Напрасно. Он сам подставился. Значит, хотел такой судьбы.
– Почему? – удивился наставник.
– Он же саврянин, – презрительно скривился Райлез. – Неужели он всерьез надеялся стать путником в Ринтаре?
– Мы не разделяем учеников ни по расе, ни по полу, – возразил Крысолов. – Нас интересует только дар – единый, как ниспославшая его Хольга.
– Да-да, конечно, – разухмылялся видун: «Так я тебе и поверил!»
Путник пожал плечами. Ему это было без разницы.
– Все-таки попытайся взять себя в руки, – искренне, хоть и без надежды на успех посоветовал он. – Увлекись чем-нибудь. Без разницы: разведением овец, резьбой по дереву, религией. Вон хоть к этому мольцу в ученики попросись, сейчас он и то разумнее тебя. По крайней мере, только живым головы дурит.
Намек на связь с падальщиками-гробокопателями – и откуда только Крысолов узнал? – окончательно вывел Райлеза из себя.
– А что еще мне оставалось делать?! – огрызнулся он. – С голоду подыхать?
– Альк же не подох. А все, что нас не убивает, делает нас сильнее. – Крысолов усмехнулся, вспомнив, как на это же поучение белокосый мигом парировал: «Или калеками». – Иди себе с миром, Райлез. Или ты и меня хочешь ножом в бок ткнуть?
Видун побелел от ярости.
– Я найду его раньше тебя, – срывающимся шепотом пообещал он и, стиснув кулаки, начал выбираться из толпы.
Путник с сожалением покосился ему вслед. Жаль – но не Райлеза, а что нет повода остановить его до того, как оный повод появится. А это, похоже, неизбежно.
* * *
До Рыбки спутники добрались без приключений. К обеду второго дня впереди показалась не только оторачивающая горизонт река, но и прибрежный город. Жар уже предвкушал пиво с раками (какая ж речка без раков, а город без кормильни?!), однако Альк внезапно закочевряжился и свернул с дороги вправо.
– А что это за город? – заоглядывалась Рыска.
– Йожыг. – Саврянин нахмурился. Когда он проезжал тут в прошлый раз, семь лет назад, от крепости оставалось только две башни, соединенные не столько стенами, сколько грудами щебня. Сейчас их снова было пять, пусть не слишком высоких. Разросся и поселок на берегу. Не то чтобы Алька огорчал расцвет соседской державы, но выглядел он как-то подозрительно. По слухам, еще три года назад строительные работы тут велись спустя рукава. А сейчас все города, через которые проезжала компания, будто норовили перещеголять друг друга оборками свежих стен. Лучше бы дороги замостили.
– Да ты что?! – Рыска приподнялась на стременах, чтобы лучше видеть. – Тот самый?
Жар тоже с интересом присмотрелся к «главному герою» любимых в детстве баек. Вживую Йожыг выглядел как тот дедок – маленький, сухонький, скрюченный, но бережно хранимое в сарае копье убеждает в честности его заслуг. Здесь в роли копья выступала крепость, грозно взиравшая на тот берег.
– Ну во-о-от, – разочарованно протянул вор. – А мы в него даже горло промочить не заедем…
– Из речки напьешься, – огрызнулся белокосый.
– Это ж не то…
– Напротив города в нее столько помоев сливают, что не сильно от вашего пива отличается.
– А нормально объяснить можешь, почему тебе туда не хочется? – с досадой спросил Жар.
– Могу, – проворчал Альк. – Не хочется.
Вор тяжко вздохнул, принимая ответ видуна.
– А как мы тогда через реку перебираться будем? Переправа-то от Йожыга налажена, в обход города к ней не подойти. Или что-то с войны поменялось?
– Не поменялось. Но на паром нам все равно нельзя. Это ж приграничье, тут тайной стражи больше, чем обычной, и досмотр на въезде-выезде такой, что даже крысе без тсарской грамоты не проскочить.
– И что же нам делать? – растерялась Рыска.
– Договоримся с кем-нибудь из местных рыбаков. Наверняка ж возят в обход закона, проходимцы. – Альк пришпорил корову.
Напротив Йожыга Рыбка была ýже всего – неудивительно, что тут крепость поставили (даже две, хотя саврянская отсюда была не видна). Чем дальше спутники от нее отъезжали, тем больше отдалялся противоположный берег. Совсем из виду, впрочем, не пропадал: не такая уж она и широкая, граничная река.
– Вплавь, наверное, запросто, – прикинул Жар. – Одежду с оружием на кучу плавника, и вперед.
Альк кивнул. Он в прошлый раз так и переправлялся. Не хотелось светиться перед досмотрщиками, хотя задерживать его тогда у них повода не было.
– А коровы? – тут же озаботилась Рыска.
– В крайнем случае здесь продадим, а там других купим.
– Жа-а-алко…
– Я же сказал, в крайнем. – Саврянин тоже не хотел связываться с обменом животных – и время потеряешь, и ехать на знакомой корове сподручнее, быстрее.
Позади остались две приречные вески, но Альк на них даже не посмотрел. Так близко от города все равно никто не возьмется, побоятся.
Наконец Йожыг скрылся за излучиной, и берега одичали. Редко-редко к воде тропка скатится, и та зачастую звериная. Коровы стали путаться в высокой траве, пришлось пустить их по мелководью.
– Ой, лодка! – заметила Рыска наполовину вытащенный на берег остов, похожий на обглоданный рыбий хребет и черный, как коряга-топляк.
– Угу, осталось весла найти, – пошутил Жар.
На голоса забрехала собака, и, обогнув ивняки, спутники увидели грубо сколоченную из бревнышек пристань, возле которой стояли две хорошие лодки – старая плоскодонка в серебристых брызгах чешуи и новехонькая, узкая, как щучка, только что просмоленная. Выше по склону неровными рядами росла репа. По ее чахлому и неухоженному виду было ясно, что хозяин приземистой, едва заметной с воды избушки живет не с этого.
Поднявшись к дому, спутники увидели хорошо утоптанный и огороженный дворик, почти весь занятый развешенными сетями. Под крышей в пять рядов сохла рыба, зияя выпотрошенным нутром с щепками-распорками. Псина зашлась еще пуще, готовая удавиться на цепи, но отпугнуть незваных гостей. Из избы вышел широкоплечий угрюмый мужик и с вызовом уставился на белокосого, будто не замечая остальных: чего, мол, привел стаю в мои бирючьи угодья?
– Через реку возишь? – без обиняков спросил Альк. – Трое всадников.
Рыбак даже не удивился, только долго, задумчиво жевал нижнюю губу, и без того толстую и отвислую, прежде чем назвать цену. Рыске она показалась огромной, но Альк, подумав, кивнул. С таким начнешь торговаться – вообще откажется везти, еще и заложит.
