Альк отошел на несколько шагов, поманил Рыску пальцем:
– Напади на меня с разбега.
«Саший с ним, – решила девушка, – потерплю. Скоро он наиграется, разочаруется и отвяжется». Она подняла меч и, стараясь не думать, как это выглядит со стороны, тупо бросилась на Алька, ожидая, что тот остановит ее клинок в клинок.
Но саврянин в последний момент гаденько ухмыльнулся и шагнул в сторону. Рыска проскочила мимо, споткнулась и грохнулась на землю. Хорошо хоть меч выпустить успела, и он отлетел далеко вперед.
– Ты как? – Жар кинулся к подруге и помог ей перевернуться. Падая, девушка выставила вперед руки и теперь тоскливо подвывала, изучая содранные ладони. – Ты, скотина, ногу ей подставил! Я видел!
– Ну подставил, – лениво согласился Альк, покачиваясь с носков на пятки и обратно. Меч в опущенной руке, напротив, оставался неподвижен, будто служил видуну подпоркой.
– А если б она на клинок напоролась?!
– Так не напоролась же. Эх ты, баечница, – презрительно бросил саврянин. – Только языком махать и умеешь. И чего тебе в родном коровнике не сиделось?
Рыска сердито отпихнула Жара и поднялась. Чудище в этой сказке точно было, и теперь ей действительно захотелось хорошенько треснуть его мечом. Пусть даже бесплодно.
– О! – восхитился Альк, глядя, как на него, насупившись и шмыгая носом, надвигается «отважная героиня». – Давай-давай, девка, разозлись как следует! Или ты годишься только на подстилку?
Жар кусал губы, сгорая от желания кинуться на мерзавца и намять ему бока. Но Рыска вроде бы уже и сама справлялась – хотя скалка в ее руке смотрелась бы уместнее, именно с такими лицами весчанские бабы гвоздили муженьков-забулдыг.
Альк по-прежнему без труда отбивался, а потом и перешел в нападение – не выходя, впрочем, за рамки ударов, которые показал девчонке. Сверху… сверху… снизу… сверху… Рыска пятилась, но не ошибалась, пока не осознала, что происходит. И тут же, разумеется, сбилась.
– Вот, уже намного лучше, – невозмутимо отметил Альк, опуская меч.
– Ну надо, – охнул Жар, – да ты прирожденная воительница!
– Прирожденная видунья, – ухмыльнулся саврянин. – Попробуем еще раз?
Но Рыска яростно замотала головой, посасывая сбитую в кровь костяшку. Пар она уже спустила, втрое потяжелевший меч тянул ноющую руку к земле, а такое внезапное и наглядное проявление дара здорово ее ошеломило.
– Ладно, на первый раз хватит, – смилостивился Альк, забирая меч. От саврянина резко пахло потом, левая коса расплелась, и волосы прилипли к мокрой спине, заставляя саврянина ежиться от каждого движения. – Эх, давно толком не тренировался, потерял форму…
Жар хотел сказать что-нибудь язвительное, но посмотрел на саврянина и передумал. Если такая форма была потерянной, то с найденной он, пожалуй, давил бы врагов одним мизинцем.
– Выходит, любой видун, даже наша Рыска, может запросто одолеть опытного воина? – Вор, спрятав кисть в рукав, снял котелок с огня. – Зачем тогда вообще учиться всяким мудреным махам, тренироваться потом по пять лучин на дню?
– Затем, вороватый ты наш, – саврянин по колено зашел в реку и принялся ополаскиваться, горстями плеская на себя воду, – что, прежде чем достать из-под нужного наперстка горошину, надо ее туда положить. Чем лучше путник сражается сам по себе, тем выше его шансы на победу и тем проще ими воспользоваться. Никого бы она не одолела, пусть вначале правильно меч держать научится. Да и чистой «звезды» в настоящем бою не бывает, это так, развлечение для новичков. Едва выучат – тут же воображают себя мастерами клинка. К тому же твоим противником может оказаться другой путник. – Альк вернулся к костру и принялся одеваться. – Эй, а где мой второй носок?
Тщательный поиск в траве под рогатинами ничего не дал.
– Он небось в костер упал и сгорел, – злился белокосый, – или ворюга его нарочно скинул.
– Вот еще! – Жар вроде бы засек краем глаза что-то такое, но сам вредительствовать не стал бы. Носок был дорогой, тонкий, купленный вместе с камзолом. Вспыхнул небось в момент. – Значит, судьба у тебя такая – босиком ходить.
– Что, ты и башмаки мои спалил?
– Да вон они стоят, отвяжись. Давайте лучше ужинать, у меня уже живот сводит! – Жар первым запустил ложку в котелок, до самого дна – и с возгласом омерзения поднял на ней что-то длинное, слизкое, собравшее на себя треть каши.
– О, мой носок! – обрадовался Альк.
Вор размахнулся, и мерзкая тряпка шмякнулась рядом с саврянином.
– Закрепить уже не мог нормально, придурок?!
– Да это ты его локтем сбил, когда кашеварил! – Альк отодвинулся: от носка шел горячий пар, расползалась крупяная гуща. – Ты глянь: откипятился, беленький стал…
– Нашел чему радоваться, – с досадой сказал Жар. – Что жрать-то теперь будем?
– А ты каши уже расхотел? Из-за какой-то тряпки?
Вор сглотнул слюну. В Рыскиных сказках герои варили похлебку даже из лаптей, и вполне себе съедобно получилось, но чтоб из носка!
– Если б он мой хотя бы был… – с сожалением проворчал он.
– Да, твой наверняка наваристей, – поддакнул Альк. Сам, впрочем, есть кашу тоже не стал, а мутить новую было уже некогда: на черной воде появился серебристый мазок луны.
Крысы, обитающие возле воды, кормятся всем, что найдут на берегу: дохлой рыбой, улитками, раками, лягушками, не боясь даже нырять за ними в воду.
Там же
Рыбак уже ждал их, стоя на причале в закатанных до паха штанах. Увидев заказчиков, мужик, не поздоровавшись, отвязал чалку и спрыгнул в воду. Прижал плоскодонку к бревнам и кивком показал: заводи.
– А она не перевернется? – забеспокоилась Рыска.
– Быков возил, – снисходительно пробурчал рыбак. – Ну, кто первый?
– Я. – Альк взял Смерть под уздцы и потянул к лодке. Корова недовольно дрыгала ногами после каждого шага, пытаясь стряхнуть тряпичные «башмаки», однако хозяин обул ее на совесть. Это так раздражало и отвлекало Смерть, что в лодку она ступила не задумываясь, спохватившись, только когда «пол» закачался у нее под копытами. Саврянин цыкнул на глупую скотину, чтобы замерла и не расшатывала плоскодонку еще больше. Впрочем, та оказалась устойчивой и успокоилась сразу вслед за коровой.
– Держи ее крепко, – предупредил рыбак, выталкивая лодку на открытую воду. – Если выпрыгнет, сам за ней поплывешь.
Альк пренебрежительно промолчал, но чуть погодя все-таки накрутил на кулак еще один виток повода.
Рыбак перебрался через борт и принялся неспешно, обстоятельно обживаться на скамейке: подложил под зад камышовую подушечку, откатал штанины, чтоб ноги не зябли, вставил весла в уключины, вытащил из-за пазухи плоскую баклажку и хорошенько отхлебнул. Лодка почти уткнулась в камыши, прежде чем он наконец взялся грести.
