Впрочем, как раз с последним всё, возможно, не так уж плохо. Конечно, сватая любимицу старика, Колетта рассчитывает на его милости. Но всё же покупать товар, не только побывавший в чужих руках, но еще и далеко не лучший на вид, станет вряд ли.
А значит — новая баронесса Вегрэ, возможно, не так уж некрасива, как ей кажется. Или это корсет настолько вводит в заблуждение?
— Подумайте над моими словами, милая баронесса…
— Разумеется, — сладко улыбнулась Ирия.
А две идалийские гюрзы как раз прервали лицезрение заоконных тощих кустов. И вновь взялись жалить бедняжку Соланж.
И у «милой баронессы» лопнуло терпение!
— Я забыла о своих обязанностях, — извинилась новоявленная невеста и любовница Анри Тенмара. — Хотите вина? — И, не слушая ответ, направилась к графину. Дальнему.
Вино жалко, но…
Разумеется, проходя мимо Терезы, Ирия запнулась и… Розовое платье испорчено «лучшим из виноградников Марэ» бесповоротно! Как и напудренная прическа.
Как забавно и зло хлопают голубенькие глазки. Вряд ли их обладательнице сейчас хочется смеяться.
Ирия от души порадовалась, что часть капель угодила и на наряд Алмы.
Жаль, что мамаша сидит слишком далеко. А Люсьена и вовсе в комнате нет.
Эвитан, Тенмар. 1
Дождаться, пока уснет весь замок, оказалось нелегко.
Но если не сегодня, то когда? Клод уже должен вернуться. А значит — этой ночью позарез нужно попасть в Большие Дубы. Даже если дорогу перегородит весь гарнизон замка Тенмар. С рыцарями-леонардитами острова святой Амалии за компанию.
Дом Клода Ирия найдет, а разбудить — дело нетрудное. Впрочем, возможно, в селе до сих пор веселье кипит. И «художники» еще спать и не думают.
Откладывать — нельзя. В любой другой день из замка выбраться гораздо сложнее. Даже в мужской одежде.
Но не сегодня. Мало ли кто из гостей вздумал прогуляться под утро?
Темноты бояться нечего — есть кинжал. Лучше бы, конечно, пистолет… Ага, а еще — когти и клыки.
Ничего, до Больших Дубов — всего семь миль. Не настолько же волки тут ненормальные, чтобы шататься рядом с человеческим жильем — в ночь всеобщей гулянки? Ирия за всю дорогу от Лиара ни одной зверюги не встретила. Как и в Тенмаре на прогулках. Так с чего именно сегодня не повезет?
В комнате ждал сюрприз. Родная шпага и не менее дорогие пистолеты!
Ладно, что нашло на герцога — подумаем потом. Теперь-то точно путь ляжет благополучно! Дорога — торная, разбойников в этих краях не водилось отродясь. А от волков защитит пуля! Две пули.
Мужской костюм, меховой плащ, шляпа, перчатки. Фляга с крепким вином, благополучно перелитым из графина.
Теперь — в конюшню, оседлать Снежинку…
Какую еще Снежинку? Вот так и попадаются на мелочах. Весь замок знает, что на белой андальярке ездит племянница хозяина… Значит, лошадь нужна другая.
Конюшня Тенмара — одно из самых любимых мест Ирии. И третий дом — после спальни и библиотеки. Так что свои лошади не заржут. А чужих ставили в другую конюшню — сама видела.
Конюхи спят мертвым сном. Воцарение Зимы как-никак…
Вихрь немедленно потянулся теплыми губами. За законной порцией хлеба с солью. Вот кто — идеальный вариант с точки зрения скорости. Но брать коня самого хозяина замка — это уже слишком.
С сожалением отойдя от денника Вихря, Ирия прошла и мимо огромных укоряющих глаз Снежинки. Кто придумал, что лошади — животные? Они чувствуют и понимают куда больше большинства людей. Особенно гостей старого герцога…
Светло-серебристый трехлетка — сосед мирно дремлющей Подушки — в свою очередь тянется за лаской. Седой, пожалуй, будет в самый раз.
Вот так, молодец. Теперь сбрую…
— Ч-ч-что вы здесь д-делаете?
Пьяный наглый голос. Настолько, что не враз опознаешь его обладателя.
— С-с-стрелять…
Бок вжимается в перегородку, рука метнулась к пистолету…
— Б-б-баронесса!
Вороненое дуло опустилось вниз.
Люсьен Гамэль, покачиваясь, шагнул к Ирии. Один. И то ладно.
— К-к-куда вы с-собирает-тесь, б-б-баронесса?!
— Проехаться! — девушка постаралась вложить в голос как можно больше льда.
Кажется, получилось.
— Я с в-в-вами!..
Только пьяного дурака с неизвестными намерениями ей с собой и не хватало!
— Вы слишком пьяны. Я поеду с грумом!
— В-вы не м-можете ехать с гурм… грумом… Я буду в-вас сопров… сопровождать!..
— Это меня скомпрометирует, — торопливо объясняла Ирия. Едва сдерживаясь, чтоб не выхватить шпагу. И не вытолкать пьяного кретина прочь силой оружия.
В денниках заволновались лошади. Люсьен им не нравится, и понять их несложно. Но еще немного — и кто-нибудь из гривастых друзей заржет! Сюда ж тогда весь полупьяно-полусонный замок сбежится. Решат — грабители влезли.
И что похмельные гости увидят? Баронессу с кузеном — на конюшне. Вдвоем! Темный бы побрал эти приличия!
— Вас?! — Люсьен захохотал так громко, что Снежинка возмущенно подала голос.
Хорошо хоть — тише, чем кузен, Темный его возьми!
— Замолчите! — прошипела Ирия.
Шпага так и просится в руку!
— В-вас?! Л-л-любовницу моего дяди Анри?! П-п-перешедшую к деду? В-в-вас… Да я тебя, ш-ш-ш…
Следующий изящный оборот речи, очевидно, рифмуется с «плюхой». Но произнести его обнаглевший кузен не успел. Только шагнуть к Ирии. Слегка пошатываясь.
Семейная возлюбленная Тенмаров одним прыжком оказалась в двух шагах от Люсьена. Потерявшая терпение и злая как сто ведьм Севера и Колдунов Юга. И со шпагой наголо.
— Пошел вон! — Похожим тоном Всеслав когда-то отшвырнул с дороги капитана, сопровождавшего на казнь заложников. В том числе — некую четырнадцатилетнюю девчонку.
Жизнь иногда дают взаймы. Чтобы через полтора года потребовать обратно. Пожила — и хватит.
А сейчас Ирия не оскорбилась. Подумаешь — любовница Анри. И подумаешь — любовница его отца. Главное — не самого Люсьена.
Но спускать такое нельзя!
— Б-б-брось железку… п-п-порежешься! — пьяный кузен прет напролом. — Я тебя с-сейчас! Не в-в-всё же одним Т-тенмарам!..
Ирия от изумления даже остановилась, что Люсьен явно принял за испуг. Потому как радостно заухмылялся.
Нет, напился он точно вдрызг! Корсет корсетом, но в мужском наряде ее от мальчишки не отличишь.
Испугаться девушка не успела. Во-первых — что страшного в пьяном болване? Таких не убивать, а пороть надо.
А во-вторых — больно уж неожиданно. До сих пор на ее честь покушался один Роджер Ревинтер. Да и то — с расстояния в четыре шага. И исключительно на словах.
