Нет, это не его мозг. Его мозг долго и основательно дробили и плющили кувалдами, а потом со всем прилежанием и тщательностью растирали по дну, как масло по куску батона. Его мозг сейчас не сможет даже ответить на вопрос, сколько будет дважды два – четыре….
Одно ясно. Великий Кракен и тот, что внизу близко не родня. Даже не седьмая вода на киселе. И не троюродный плетень двоюродному забору. А если и существуют родственные связи так, наверняка, только духовные. Или душевные. Простые и светлые. Чисто по жизни. И типа того. Зуб даю, если бы сам в нем остро не нуждался. Понимать надо, кому он без зубов нужен? Старый и противный. И к тому же без зуба. А Купава? Захочет ли она смотреть в его сторону. Если не найдет на месте проклятого зуба? Когда у самой от зубов во рту тесно.
Понимал, что несет несусветную околесицу. Спасительную околесицу, которая позволяет пока не сойти с ума.
Но если быть откровенно честным, коренным зубом можно было бы и пожертвовать для благого дела. Отсутствие коренного и Купава бы не заметила. Но передние! Шалишь. Базара нет. Без передних зубов еще хуже, чем с расстегнутыми брюками на утреннем построении перед солдатским строем. Весь командирский и вполне заслуженный авторитет кошке под хвост в интересное место. А приказ без переднего зуба? Это уже не приказ, а отвязное надругательство над строевым уставом в самой циничной форме.
До боли знакомое явление. В самом прямом смысле. И это уже без всякой натяжки. И без пошлого ерничества. А все от чистого сердца и открытой славянской души. Жаль, что все-таки добраться не довелось. Хозяин оказался на редкость строгий и заносчивый. Даже на порог не захотел пустить. А чтобы он сделал? Может, и всего то взглянуть хотел, как устроился. Одним глазом. И чаю бы не попросил, а не только чашки кофе. И засиживаться бы не стал. С приличиями знаком. Что плохого было бы от простого удовлетворения детского любопытства? И сразу же обратно. Не от простой поры по гостям шастать. И штаны просиживать Практически казенные.
Мысль ускользнула и исчезла где-то внизу, в непроницаемой мгле морских глубин. Хоть ногтями ее цепляй. Так, как назло накануне все ногти начисто срезал, чтобы не мешали. Вильнула хвостиком, забилась в рыбий косяк…. только ее и видели.
А перед глазами все закрутилось, завертелось и понеслось в направлении лешевой матери. Или ее ближайших родственников. Надо будет, если представится такая возможность, порасспросить у Войтика. Толян в этих родственниках полный ноль.
Раскручивается дьявольская центрифуга, аж в глазах темно. А, может, рукавом за смерч зацепился? Проблематично! Покрой волчовки прост и скромен. И никаких излишеств. Не только рукавов, карманов не предусмотрели модельеры. И правильно. Зацепят в драке за рукав или злополучный карман и как домой явишься? А что соседи скажут? Имидж – святое дело. А на Купаву и крохотной поправочки хватит. А при чем здесь поправочка? Что-то другое хотел сказать. Забыл.… Из ума вышибло. Паспорт не проштампован. И кто его на дне морском спросит?
Вот что значит Армия! Не зря при старом режиме школой жизни звали. Мол, терпи дурак, до армии. В армию пойдешь, враз мозги на мест вправят и человеком сделают. Вопрос, конечно, спорный. Но есть и крупица сермяжной правды. Человеком, может, и не сделает, но строем ходить научит.
К чему бы это?
Ах, да! Приучила, родимая, к тому, что всегда есть кто-то, кто выслушает, поймет, посочувствует. Перед которым и душу распахнуть не страшно, хоть наизнанку вывернись. Не продаст, не настучит. Говори, что хочешь, что на ум взбредет. Могила! А на партсобрании? Сиди с умным видом и поднимай во время руку, как водится уважаемых людей. Святое дело!
Зеленые глаза смеются. Уголки губ вздрагивают в тонкой усмешке. Порода! И дворцовое воспитание. С Бодреном похожи, как два ведра воды.
-Мудро. И всегда есть с кем поболтать.
Точно, глюки! Чердак насквозь выдуло.
Мало ему приятеля, который камнем на шее висит. Вечно ворчит, брюзжит и с советами лезет. Так еще и этот.… Ни тебе пожить, ни тебе умереть спокойно, ни тебе утонуть мирно. И даже на троих не сообразить. Не с кем.
Отвяжись, худая жизнь.
Закрутило так, что уже не в глазах, в башке черно. Все драгоценные по синему морю раскидало. Собирать замаешься. Да, и пусть их. И со всего маху. Другие найдутся. У нас этого добра хоть ложкой ешь, хоть лопатой черпай. Как в солдатской тумбочке оборзевшего деда.
Садануло спиной о, что-то твердое. Так что дыхание сперло. Перевернуло и еще раз. И со всего маху. Да так, что руки онемели.
И тоже без возражений с его стороны. Да и кому бы выслушивать эти его возражения?
Чтобы незавершенка, тяжким бременем на совести не лежала. Чтобы без протоколов и наверняка! А то вдруг не утонет? Уж лучше башкой о камень. После камня обычно не возражают. И какие, к черту, могут быть возражения? Одна мыслишка была подлая на всю голову и та по дороге отстала. А догонять лень.
Через мутную зелень на фоне голубого неба вырос рыцарский замок. Угловые башни с хмурым безразличием взирают на него подслеповатыми бойницами. Толянов марьяж.… Распахнутые ворота и бронированные всадники с грохотом пролетят по подъемному мосту. А, любопытно было бы взглянуть на замок изнутри. Тот или нет? И как там эта тетка с корзиной поживает. И так понравившийся Толяну гусь? Продала, наверное.
Говорят, что перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами. Не знаем. Не пробовали. А когда пробовали, то почему-то всегда в стороне оставались.
Глаза уперлись в ворота.
Могли бы и пропустить, чтобы дыхание перевести. А эти ворота перед носом захлопнули. А там крути, верти. Ногой не дрыгну, чтобы не мешать людям. Или не людям. И, вообще спрашивается, зачем нам этот марьяж?
А с другой стороны, если это марьяж, значит это кому-нибудь надо. Но не ему, уж точно. К доктору не ходи. Исключительно экземпляр для психиатора.
Тащит прямо на ворота. По принципу, голова – ноги, голова – ноги. С умопомрачительной скоростью. Впрочем, сравнение кривобокое. Помрачать уже нечего. Помрачили раньше. И помрачнение полное и окончательное. И бесповоротное. В принципе, может и к лучшему. Или зря мудрые люди говорят, что везет дуракам и… пьяницам. И, еще говорят, что везет, как утопленнику. А у него уже и того и другого навалом. Жаль, что к водочке пристраститься не успел. Самое время бы махнуть сто пятьдесят с прицепом для душевного равновесия.
Шарахнет о ворота. А ворота, помнится, были дубовые и железом окованы. Или медью, что не намного лучше. Стопроцентная гарантия.
Перевернуло в воздухе и всадило в ворота вперед ногами.
Вот это уже совсем зря. Без мозгов, с уверенностью можно сказать, прожить можно, хотя у Толяна на этот счет иное мнение. А вот без ног, это явный перебор. Можем и обидеться. И тогда уж точно, что-нибудь изломаем. Или перевернем. Хлебом не корми, только дай побезобразничать.
