— Вот оно как, — Анджелин отступил на шаг, вернул меч в ножны. — Наверное, мне стоит обрадоваться?
— Наверное, да. — Я напрягся, решив, что нужный момент настал. — Помнишь, Байты не дали тебе самому выбрать жену, у которой нет родных, упирая на то, что ты — не последний из рода Масов и древний закон на тебя не распространяется?
— Ну, — набычился мой названый брат.
— Предатель, — заскрипел зубами волкодлак.
— Мы с тобой тогда думали, что они имели в виду меня как твоего названого брата. Но когда я беседовал с лордом Вайвором, он сказал, что кое-кто из твоих родственников пропал без вести. Пропал без вести — еще не значит умер! Ты не единственный Мас, Анджелин. Позволь представить — Северин Мас.
— Э-э-э… — сообразив, что терять уже все равно нечего, тот вывернул шею и приветливо помахал лапой, растягивая пасть в улыбке. — Привет, племянник!
И тут впервые — наверное, не только на моей памяти, но и в жизни — Анджелин Мас закатил глаза и попросту упал в обморок.
— Блин! Уф, ну он и вымахал! — Волкодлак привалил тело к стене в полусидячем положении. — Когда родился — таким крохой был. Радзивил мне даже близко подходить не разрешал — боялся, что я ему по незнанию чего-нибудь сломаю. А сейчас! Ты только на него посмотри! Бывают же такие великаны! В кого он только такой?
— Так часто бывает. — Я присел рядом на корточки, слегка похлопал бесчувственного Анжа по щекам. — Я вот, например, родился таким крупным, что все думали — меня тролли подменили. А в результате получился обыкновенным…
— Что-то он долго в себя не приходит, — забеспокоился полузверь. — Не случилось бы чего?
— Не дергайся, — я порылся в сумке на боку, — он в порядке. Чтобы я, некромант, да живого от мертвого не отличил?
— Тогда давай приходи уже в себя! — Волкодлак смачно облизал Анжу лицо.
— Тьфу! — мгновенно очнулся тот. — Уйди!
— Думаешь, мне приятно? — Полузверь брезгливо вытер лапой рот, отплевываясь. — Я, если хочешь знать, вообще не желаю тут находиться!
Граф обратил в мою сторону страдальческий взгляд и схватил за руку.
— Скажи, что это неправда, Згаш! — прошептал он. — У меня не может быть родственника… волкодлака!
— У тебя есть брат-некромант. Почему бы не быть и дядюшке… э-э-э… полузверю? В конце концов, если поднять исторические записи, можно найти легенду о том, что первый Мас был не совсем человеком.
— Но это же кошмар! Если кто-нибудь узнает…
— А я тебе говорил! — Новоявленный родственник дотянулся и отвесил мне легкий подзатыльник. — Половина замка видела, как я за тобой гонялся! Сейчас они все столпились за дверями и подслушивают, кто из нас в живых остался и почему кровища наружу не сочится.
А ведь это правда. Тишина в комнате с каждой секундой казалась остальным обитателям замка все более зловещей. Слышались напряженные перешептывания, женские причитания. Ситуация накалялась.
Родственники уставились на меня так, словно это я был во всем виноват. А что? По большому счету, так оно и есть. Значит, и выкручиваться тоже мне, больше некому.
— Можно ведь обставить дело так, что это — благословение предков, — когда надо, мысли работают ясно и четко. — Если хотите, я могу провести торжественный обряд, вызову кого-нибудь из предков, хотя бы того же лорда Вайвора, и он все подтвердит. Явление волкодлака — как знак того, что духи одобрили брачный союз своего последнего потомка и надеются на возрождение рода во всем его, так сказать, первозданном величии. А чтобы закрепить успех, ты, Анж, можешь подписать указ о том, что в твоих владениях оборотни вообще, и вот этот конкретный зверь в частности, отныне находятся под защитой. По воле и с благословения богов!
Некоторое время оба заинтересованных лица молчали, обдумывая сказанное.
— Тебе стоит подумать о смене профессии, — меня похлопали по плечу когтистой лапой. — Адвокат из тебя выйдет отменный!
— Но-но! — Я сбросил звериную конечность с плеча. — Я — некромант и кем-либо другим быть не желаю!
В камине весело потрескивал огонь. Вопреки названию, месяц лютень выдался мягким и уютно-пушистым. Солнечных и морозных дней, когда трещат, лопаясь, стволы деревьев и птицы замерзают на лету, не было. Зато довольно часто шел снег — то мелкая крупка, то сыпали из туч крупные снежные хлопья. Дорожки от дверей до калитки и к конюшне порой приходилось чистить два раза в день, утром и вечером, так что мы всерьез подумывали о том, чтобы нанять дворника. Человек с лопатой в эту зиму в Больших Звездунах ценился намного выше человека с мечом. А нам, некромантам, никак нельзя надрываться. Вдруг упырь, а мы уставшие?
Но в последние дни даже нежить затихла, так что все больше времени выдавалось посидеть вот так, у камелька, ведя неспешную беседу.
Тихо было в городе, тихо в его окрестностях. Где-то далеко кипела светская жизнь, но сюда долетали лишь ее слабые отзвуки.
Два месяца миновало с того дня, как Анджелин Мас женился на Аните Гневеш, и еще месяц миновал, как он уехал в столицу, представляться королю Болекруту. Не так давно закончились зимние праздники, на которые мне, неофициальному младшему брату, поехать не разрешили — домашний арест по приговору инквизиции еще никто не отменял. Поэтому по приглашению мотался мэтр Куббик — засвидетельствовать почтение и все такое прочее.
Замок в Малых Звездунах практически опустел — Байты покинули его в полном составе на другой день после подписания Анджелином указа, что волкодлаки в графстве объявлены охраняемым видом. Свои покои оставила даже леди Лавина, и юная красавица Гемма осталась выздоравливать в полном одиночестве, если не считать нескольких придворных дам и маленькой дочери. Тело виконта Ладиана умерло через несколько дней. Нового градоправителя в Больших Звездунах пока не имелось. Теоретически таковым должен быть ближайший родственник или доверенный человек, но ссыльного некроманта на эту должность не утвердит инквизиция, а волкодлака — сам король. Вот и получалось, что мы продолжали вести прежнюю жизнь. Разве что полузверь теперь открыто бегал по улицам города, не опасаясь преследования, и отзывался на имя Север, понемногу опять привыкая к нему.
Мэтр Куббик возил в столицу Динку — девочку экзаменовали в Школе Магии, нашли у нее большой талант, но оставили на домашнем обучении до достижения шестнадцатилетнего возраста.
Дни тянулись спокойные, полные домашнего уюта. Вот как сейчас, когда вся наша небольшая семья собралась в гостиной. Мы с мэтром устроились в креслах, грея в руках бокалы с вином — Рубан рассказывал последние новости из столицы, — рядом, присев на низенькой скамеечке, Динка, шевеля губами, читала толстую книгу. Госпожа Гражина, совсем переселившаяся к нам, что-то вязала, изредка бросая на нас взгляды. Судя по длине шарфа, который уже вышел из-под ее спиц, им предполагалось обмотать мэтра Куббика от макушки до пят и в таком запакованном виде транспортировать к алтарю.
