Домой я вернулся за час до зари. Неприкосновенность жилища была нарушена. Обнюхав следы копыт пегасов и сапог эльфийских воинов. Битва была жестокой, но вампиры не получили смертельных ран. Эльфы забрали их живыми. Зачем?
Я угрожающе зарычал, но враги меня не услышали, они улетели задолго до моего возвращения.
— Обалдуям поделом досталось, — из расщелины вылез гном — лесовичок. — Кто их просил есть эльфийских девиц и приставленных к девицам стражников?
Я снова зарычал, на этот раз от досады. Стоило мне оставить подчиненных без присмотра, как они натворили дел. Не напрасно я сомневался в их преданности вожаку.
— Эльфы увезли моих друзей в крепость? — я подполз к Рыжику на четвереньках. — Что они полагают сделать с ними?
— Не ведаю того, — гном попятился в безопасную щель. — Я слыхал, король желает вершить над ними суд. И гадать нечего. Он приговорит их к жуткой казни за убиенных дочерей.
Я вскочил и побежал в горы.
— Не ходи туда! — прокричал вслед Рыжик. — Попадешься, я тебя выручить не смогу.
Ослепительный свет разливался белым заревом над высокими стенами крепости. Тяжелые створки каменных ворот раздвинулись, отозвавшись на мой стук. Я прикрыл опущенные глаза.
— Кто здесь? — проревели сфинксы — привратники, ступая мягкими лапами по мостовой.
— Император вампиров, — я знал, что король эльфов уделяет внимание только монаршим особам, — прибыл просить аудиенции его величества короля Эндорэна по случаю трагического происшествия на празднике солнцестояния.
— Проходи, — один из сфинксов уступил мне дорогу. — Э — э! Какой из тебя император?!! — он брезгливо обнюхал меня и стряхнул шерсть косули с рукава моей рубахи. — Гольтепа!
— Еще один раб на службу его величества, — загоготал второй сфинкс.
Свет кристаллов окружил меня. Я не чувствовал его жара, но боялся на него смотреть. Во владениях света было неуютно и страшно. Конвоиры с человеческими лицами и львиными телами сипло дышали мне в спину.
Арки и колонны дворцового сада напомнили о Лабелино. Чтобы не поддаваться ностальгии, я стал глядеть сквозь ресницы на садовую дорожку, потом — на белую сверкающую лестницу, а после — на клетчатый пол из бежевого и серого мрамора.
Я приподнял глаза и завертел головой при смене конвоиров. Молодой эльф гневно стиснул зубы под моим пытливым взглядом, а его товарищ врезал мне кулаком по хребту, подгоняя идти шустрее. Я воздержался от сердитого шипения, покорно склонил голову. Шедший справа эльф пригладил лезвием меча мои собранные в «конский хвост» волосы и заливисто рассмеялся.
Один из другого вырастали прямоугольные залы с разрисованными стенами. Их освещение меркло с каждым последующим переходом, и глаза различали все больше деталей на золотисто — белом полотне. В широком полутемном зале я увидел своих вампиров, раздетых догола и закованных в цепи. Висящий на потолке солнечный кристалл сжигал их кожу. Пленники кричали от боли, но купол не пропускал наружу звуков. Они будто безмолвно корчились на полу. Из незаживающих ран сочилась кровь.
Лаврентий случайно заметил меня. В его выкатившихся темно-синих глазах появилось мое отражение. Я ободряюще улыбнулся ему и потупился. Не было сил смотреть на ужасную пытку.
Воины привели меня в тронный зал и поставили на колени перед мраморной лестницей, устланной ковром из золотого руна.
— Подойди, — натянуто произнес король Эндорэн.
Он сошел с трона. Его подметающие пол одежды захрустели, как накрахмаленные юбки уездной барышни.
Я поднялся по лестнице и остановился перед ним.
Эльфийский король рассматривал меня с недоверием военного противника, скрывавшим тайное любопытство. Его навостренные уши, как чуткие суслики из травы, выглядывали из белых волос, ниспадавших на грудь. Светло — голубые глаза некрупного, чуть раскосого сечения впивались в мое лицо острыми льдинками. Тонкие бледные губы слегка подергивались.
— Немало удивлен твоим визитом, император Тихон, — эльф едва не рассмеялся, но смеяться ему как будто было запрещено. Сделав небольшую паузу, он вздохнул и продолжил говорить медленно и рассудительно. — О причине его догадываюсь, однако мне непонятно твое желание предстать перед моим судом. То, что ты добровольно пришел в крепость, вовсе не означает, что ты так же легко сможешь ее покинуть и вернуться в логово, пропитанное кровью невинных жителей леса.
— Я осознаю, чем рискую, беседуя с вашими величествами, — я спокойно поклонился сидящей на втором троне белокурой королеве в тяжелом кремовом платье. — И все же я дерзну попросить вас смягчить наказание, уготованное моим подданным. Взамен подвергните пыткам меня.
— Это исключено, — строго возразил Эндорэн. — Убийцам воздастся по заслугам. Они заплатят справедливую цену за смерть наших дев и воинов. Я принял решение выдать пойманных злодеев людям, осталось только назначить встречу их повелителю, господину Анисиму Герасимовичу Пыжикову.
Я чувствовал, как эльф вторгается в мой разум, но даже оберег Бажены не мог защитить от прочтения моих воспоминаний. Или лесная колдунья не хотела меня защищать.
«Как же я мечтаю, чтобы здесь не было никаких вампиров!» — истеричный вопль Пыжикова эльф услышал одновременно со мной.
Если передача состоится, мою стаю уже ничто не спасет.
— Люди построили для нас крепость, позаботились о нашем уютном и безопасном проживании на их землях, — продолжал Эндорэн. — По мере сил они стараются нас защищать. Так не пора ли и нам сделать им приятный подарок. Как думаешь, Тихон? Это будет важный шаг с нашей стороны для дальнейшего развития добрососедских отношений.
— Не спорю, но и отсюда без своих друзей не уйду.
— Друзья тебя предали без тени сомнения, — напомнила королева. — Забудь о них и ступай с миром. Ты невиновен пред нами, и мы не намерены тебя здесь удерживать. Наш суд справедлив. Ты свободен, Тихон.
— В их преступлении есть и моя вина.
— Если тебя так заботит участь пленных сородичей, Тихон, согласен ли ты умереть вместо них? — испытующе усмехнулась королева. — С людьми ты дружен, им отдавать тебя бессмысленно, а наши воины тебя охотно казнят.
— Да, ваше величество. Как предводитель здешних вампиров, я ответственен за убийства ваших дев и воинов, и готов заплатить жизнью за их смерть.
— Еще не встречал более удивительного создания! — воскликнул Эндорэн. — Что ж, я принимаю жертву, Тихон. Стаю мы отпустим, а что нам делать с тобой? Ты — отважный боец, и вроде бы не злодей, потому твоя жизнь стоит слишком дорого, чтобы ее прерывать. Решено! Твой удел — служить нашему народу. Поклянись на священном мече, в котором живет душа великого мага Иптонома, что будешь верным слугой.
