– А тебя кто спрашивает? – толстушка поджала губы, глядя на чужачку с презрением, в то время как ее подружка, небрежно хмыкнув, просто отвернулась в сторону, всем своим видом показывая, что ей это совершенно не интересно. – И вообще, какая разница, возможно это или невозможно! Ведь это был только сон, – а затем, повернувшись к Инне, она продолжала: – Это был самый чудесный сон в моей жизни!
Только представь себе: праздник. Такой яркий, что казалось, будто звезды спустились на землю, стремясь украсить ее лик. Горожане зажгли множество ламп с огненной водой, расставили их повсюду: и на мостовой площади, и на крышах домов…
А еще горели факелы. И священный талисман. Он пылал с такой силой, что стены храма излучали свет, совсем как стекло ламп. Все веселились, танцевали, смеялись.
Всю ночь! Всю ночь, которая была такой длинной, такой счастливой… Особенно после того, когда сын Хранителя попросил меня остаться в городе! Представляешь, он объявил меня своей невестой! И подарил цепочку с медальоном, в который был вставлен осколочек священного талисмана… – ее рука потянулась к шее, ища подарок. Конечно, его там не было. Ведь все знают, что никому не под силу принести что-то, кроме воспоминаний, из края сновидений в мир яви. – Ну, – она мотнула головой, прогоняя это непривычное для нее чувство беспомощности, – а тебе что снилось?
– Мне… – протянула девушка, которой не очень-то хотелось что бы то ни было рассказывать.
– Ну, давай, давай, – стала торопить ее Нани. И Инне ничего не оставалось, как, вздохнув, начать рассказ:
– Мне снился шатер посреди снегов. Вокруг бушевала метель, а под пологом праздновали свадьбу! Свадьба… – мечтательно повторила она, глядя куда-то в сторону. – Какой же это красивый обряд! Особенно если его праздновать от души.
Особенно – если это твоя собственная свадьба… Ой! – поняв, что сказала лишнее, девушка, смутившись, покраснела.
– Ну-ка, ну-ка, что это ты замолчала? Рассказывай дальше!
– Ты тоже не стала рассказывать о сыне Хранителя!
– А что о нем рассказывать? Ты ведь его не знаешь. И я пока тоже. А ты собралась замуж за кого-то в караване. Значит, это кто-то знакомый, а так – куда интереснее! Ну, подруга, не жмись! Хотя бы намекни, как его зовут, дальше я сама все додумаю!
– Ну да! Ты додумаешь! Такое, чего не было никогда! И никогда не будет!
– Будет – не будет, это знают только боги! Итак, не хочешь говорить?
– Ну…
– Ты только скажи – кто! И я больше ни о чем не буду спрашивать.
– Обещаешь? – с подозрением взглянула та на подругу.
– Чтоб я замерзла!- указательным пальцем толстушка быстро нарисовала круг на лбу, подтверждая клятву знаком солнца.
– Ну ладно, – Инна немного успокоилась. – В конце концов, это был только сон.
– Имя, подруга! Ну, рожай!
– Киш.
– Что?! – не сдержавшись, Нани рассмеялась. – Ты что? Мечтаешь об этом шуте?! Ты..
Не может быть! Это не серьезно!
– Но ты сама…
– Что я!
– Ты сама собиралась стать его невестой! До того, как родители решили связать его судьбу с ней, – она небрежно качнула головой в сторону чужачки.
– А за кого еще тут выходить? В караване-то!
– Вот именно! Поэтому… – она вновь покраснела, затем, отведя глаза в сторону, махнула рукой, воскликнув: – Ну что ты меня стыдишь?! Как будто тебе самой не приснилось, что ты выходишь замуж!
– Да, приснилось! – она вовсе не собиралась отнекиваться. И, потом, в отличие от подруги, не видела в этом ничего такого. Все вполне естественно. – Конечно! Что еще может сниться в повозке невест! Если что и странно, так это то, что ты мечтаешь не о Хранителе, как все нормальные девчонки, а всего лишь о Кише, сыне дозорного, которому не на что рассчитывать за исключением судьбы такого же воина!
Что это ты так низко летаешь, подруга? Ты ведь красивая и вполне могла надеяться…
– Сон – это не совсем мечта, – прошептала Мати. – А сын Хранителя – не сам Хранитель, – впрочем, как бы тихо она ни говорила, собеседницы услышали ее и словно по команде одновременно повернули головы в ее сторону.
– Что она сказала?
– Не знаю, – пожала плечами Инна, – как обычно, какую-нибудь заумную чушь. Строит из себя не пойми кого: не то жрицу, не то вообще богиню.
– И опять подслушивает чужие разговоры! Да еще вмешивается! Вот что… – Нани подняла голову, с вызовом взглянула на чужачку, – ты услышала наши сны, теперь рассказывай свой!
– Я вас ни о чем не расспрашивала.
– Еще не хватало! Но это ничего не меняет. Рассказывай.
– Не буду!
– Значит, тебе ничего не приснилось! Для тебя даже сна не нашлось!
– В то время как нам госпожа Айя подарила – просто замечательные! – Инна злорадно улыбнулась.
Мати ничего не сказала на это, лишь пожала плечами. Ей было все равно, что о ней говорят. Тем более, что она и так знала, что чужачки ее ненавидят.
А караванщицы, окинув ее презрительными взглядами, пренебрежительно фыркнули. За то время, что Мати шла в их караване, они привыкли видеть в ней мягкое, добродушное создание, спокойно сносившее дерзости, глотая обиды и упреки. В общем, слабую, неуверенную в себе девчонку. Странное поведение для той, о которой во всех легендах нового времени говорится как о любимице бога солнца. Но, с другой стороны, а чего ради ей быть сильной, имея такого покровителя? Не жизнь – сплошная патока.
Однако любопытство было сильнее ненависти. И Нани спросила вновь:
– Так тебе приснилось что-то интересное?
– Нет.
– Бог солнца презирает ложь, – караванщица нахмурилась.
– Он считает, что нужно говорить правду.
– Это одно и тоже!
– Разве?
– Да!
– Ты-то откуда знаешь?
– Ну конечно, не всем тут выпала честь быть Его спутницей! Только вот "быть" – не сейчас, когда-то. Все в прошлом. Никто за тобой не придет, так ведь? И почему же это? Я думаю – не только из-за твоих проступков, но и потому, что ты не понимаешь Его!
– В отличие от большинства смертных, Он принимает людей такими, какие они есть, со всеми их слабостями и недостатками, оставляя им право быть самими собой, а не ровняя всех под линию совершенства.
– Кто ты такая, чтобы судить! Ты не жрица и даже не служительница! Ты… Ты вообще еще никто, не имеющая собственной судьбы!
– Да, – спокойно кивнула Мати, повернувшись в сторону полога.
– Что это за привычка отворачиваться! – возмущенно воскликнула Нани. – Смотри на того, с кем говоришь!
– Зачем?
– Что, и этого не знаешь? По закону вежливости!
– Есть и такой? – губы Мати дрогнули, растягиваясь в усмешке.
– Не играй со мной! – насупилась караванщица, глаза которой наполнились злостью.
– Пожалеешь! – она постаралась вложить в это краткое слово как можно больше угрозы.
