Не было таких слов, которые сразу исцелили бы ее сердце.
Каким-то образом Элена поняла, что Темный Властелин сбежал в свою нору под Блэкхоллом. Осталась только оболочка.
Малготра продолжала бороться за жизнь, а магия пела вокруг Элены, ей хотелось еще больше силы. Еще!
Какая-то часть ее сознания понимала, что задыхающееся существо есть лишь инструмент Темного Властелина, что его смерть не должна доставить ей столько радости, но другая часть сознания пела вместе с магией, мерцающей на голубой поверхности воды.
Могущество хотело, чтобы его использовали, звало Элену за собой.
И Элена прислушалась к зову магии.
Она посмотрела на тонущую химеру и еще крепче сжала кулак. И пузырь дождевой воды превратился в лед, заморозив зверя внутри, как муху в янтаре. Огромный кристалл льда рухнул на землю, погрузившись в грязь. По его поверхности бежали голубые всполохи.
Какой сладкой была песня! Она молила: еще, еще! Эхом отзывалась в крови Элены.
Как она могла ей отказать? Сердцу не откажешь!
Элена напрягла мышцы предплечья, кулак был сжат так сильно, что ногти впились в ладонь. Она не чувствовала боли и сжимала кулак еще сильнее.
Стена льда взорвалась. Как и меч Эр'рила в пещерах, замерзшая тварь превратилась в тысячи осколков. Лед и плоть чудовища не задели Элену. А вот лесу за спиной зверя досталось. Деревья на целую лигу полегли. Куски льда и малготры веером разлетелись от того места, где стояла Элена.
Когда она увидела, какое разрушение принесла ее магия, то рухнула на колени, выставив вперед ладони, чтобы не упасть лицом в грязь. Что она наделала? Она представила себе задыхающуюся малготру, пытаясь убедить себя в том, что опасное чудовище было необходимо убить. Она понимала, что была права, этот монстр мог уничтожить ее дом в долине. Однако Элена помнила, какое наслаждение она получила, когда наносила свои удары, — смерть малготры доставила ей радость.
И что хуже всего, когда Элена посмотрела на свою такую белую руку на фоне темной земли, какая-то часть ее сознания мечтала о скорейшем восходе солнца — но вовсе не тепла и света: ей хотелось восполнить запасы магии.
Она поняла, что это желание находящейся в ней ведьмы. И Элена не могла игнорировать голос магии. Нет. Ведь это ее сердце мечтало о могуществе.
А как же девушка, которая не могла остановить слез, текущих даже из-за гибели чудовищного, но живого существа, ставшего инструментом в жестоких руках и убитого ее рукой? Эта девушка также была Эленой.
Так кто же она?
Кем она стала?
Перед ее лицом появились испачканные в грязи сапоги. Эр'рил опустился рядом с ней на колени, приподнял ее подбородок. Прикосновение пальцев оказалось теплым. Магия сделала Элену такой холодной.
Он прижал ее к своей груди, но говорить не стал ничего.
Элена поплотнее закуталась в парку из оленьей кожи, стараясь защититься от морозного воздуха. Наступило первое ясное утро с тех пор, как они появились возле пещер клана Крала. Заснеженные пики, окрашенные розовым восходящим солнцем, упирались в голубое небо. От поразительной красоты у Элены перехватило дыхание. Холод тут же напомнил о себе, и она спрятала подбородок за меховым воротником парки.
Прозрачный утренний воздух заставил Элену усомниться — вдруг все, что с ней произошло, было лишь дурным сном? Здесь она просыпалась, слыша смех ребятишек и болтовню женщин, готовящих на завтрак овсяную кашу с изюмом. В воздухе пахло корицей. По тарелкам стучали ложки. Люди приветствовали друг друга, а не кричали, предупреждая об опасности.
Однако стоило Элене пройти несколько шагов, как она получала напоминание, что эти мирные картины — лишь иллюзия. В одной из пещер лежал в постели Эр'рил, накрытый толстыми одеялами. Его бледное лицо исхудало. Он превратился в скелет, лихорадка иссушила его плоть. Яд добрался до сердца, как раз когда они пришли к домашним пещерам Крала. И только здесь воин рухнул в снег.
Если бы не широкая спина и сильные ноги огра Тол'чака, Эр'рил не сумел бы проделать этот путь. Даже уцелевшие лошади — Роршаф Крала и ее любимая Дымка — слишком устали, чтобы нести раненого по опасным горным тропам. Только с помощью Тол'чака хромающий Эр'рил сумел добраться до пещер.
Но прошла целая луна, прежде чем воина отпустила лихорадка. Лишь отвар из листьев, приготовленный Ни'лан, и могучая воля к жизни смогли прогнать смерть из пещеры в те долгие дни. Много ночей провела Элена, сидя подле его постели, вытирая лоб чистой тряпочкой, намоченной прохладной минеральной водой, что собирали в глубоких пещерах. Она слушала его стоны и поправляла одеяла. Однажды он открыл глаза и закричал:
— Ведьма нас всех убьет!
Элена заплакала и убежала прочь, хотя видела по его остекленевшим глазам, что Эр'рил отравлен ядом гоблинов. Прошло много дней, прежде чем она сумела вернуться в пещеру к Эр'рилу.
Этим утром, после того как она угостила Дымку кусочком сушеного яблока, Элена нашла Эр'рила сидящим и беседующим с Кралом. С ноги горца все еще не сняли лубки, но он умудрялся ковылять по пещерам, опираясь на костыль из пекана. Волк устроился у постели Эр'рила, прислушиваясь к разговору, который вели мужчины. Элена до сих пор с трудом могла себе представить, что это оборотень, и часто гладила волка по голове или чесала ему за ушами. Войдя в пещеру, она сразу потрепала волка по голове — в ответ Фардейл завилял хвостом, а Эр'рил улыбнулся. Теперь его бледное лицо уже не казалось маской смерти, пепельный цвет кожи изменился, и Элена верила, что ее страж поправится. В его глазах светилась возвращающаяся сила.
Элена смущенно ответила на его улыбку. Да, сомнений не оставалось — Эр'рил будет жить.
Снег скрипел под сапогами, когда она взбиралась по тропе, ведущей от пещер к Перевалу Духов. Над Зубами поднимались тонкие спирали дыма от очагов других кланов — горцы готовились встретить новый день. Элена насчитала двенадцать спиралей, пока поднималась к перевалу.
Именно эти люди дали им крышу над головой, здесь они провели зиму. Сильные вьюги закрыли перевал, как только они добрались до пещер Крала, решив провести зиму у очагов племени. Пусть ее след будет окончательно потерян для ищеек Гал'готы, их раны затянутся, и время смягчит горечь потерь.
Им предстояло долгое путешествие, но никто о нем не говорил. Для таких бесед еще наступит время, но сначала пусть подробности той страшной ночи хоть немного сотрутся из их памяти. А сейчас они просто существовали, наслаждаясь теплом очага и близостью друзей. Они почти не разговаривали.
