Раздался противный скрежет — маг провел острием меча короткую черту на камне.
— Вернется! Разве такой вернется? — В голосе его ученицы слышалось глубочайшее сомнение.
Этот вопрос был проигнорирован, равно как и ее протесты против того, чтобы начать спуск вниз по ступеням в компании вылезших из своего укрытия юных наемников. Перед уходом она зачаровала правую перчатку мага заклинанием Белого света — это была просьба ничего не объяснившего ей Белозора.
Вскоре трое друзей спускались по уводящим вниз ступеням, мимо мрачных стен каменных коридоров. От сделанных Яськой перемигивающихся сфер было не по себе, потому что стало настолько светло, что можно было рассмотреть попадающиеся на пути кости. Возможно даже человеческие. Но больше всего их пугала неизвестность, ведь Белозор умолчал о том, зачем он остается возле бывшего алтаря…
У подножья горы начали сгущаться сумерки, в то время как на горной площадке с разрушенным алтарем еще было достаточно светло.
Вся эта затея казалась Северину чистой воды сумасбродством, если не мальчишеством. Может, стоило послать интуицию к лешему и уйти вместе с юными наемниками и Яськой? Конечно, интуиция — дело хорошее, ведь именно она не раз пригождалась магу в самых, казалось бы безвыходных ситуациях. Но где гарантия того, что и на этот раз ему повезет?.. Маг постарался откинуть терзающие его сомнения и занял выжидающую позицию…
Деревья словно приветствовали вечерние сумерки тихим шелестом листвы. С каменной площадки открывался прекрасный вид на то, как горящий, постепенно опускающийся за горизонт, круг солнца заливает водные просторы багровым цветом. Едва Северин подумал, о том, что, по-видимому, алтарь не случайно был помещен туда, куда сумерки приходят позже, а рассвет наступает раньше, как на совершенно безоблачном небе мелькнуло несколько молний. Возле начерченной на камне полосы появился Вертопрах. Клинок Белозора почти добрался до виска противника, но готовый к такому приему Лагем оказался быстрее: он отбросил бывшего пленника на камни мощным заклинанием.
— Надоел! — заскрежетал зубами наперсник, выхватывая дрожащей рукой свой меч.
"Я о тебе точно такого же мнения!" — подумал Северин, потирая ушибленный затылок. Рывок и бывший пленник снова стоял на ногах, успешно парируя сыплющиеся на него удары.
Когда плавно тонущее в Горьких Водах солнце окрасило гору в кровавый цвет, на каменной площадке возникли извивающиеся языки послушного черного пламени.
Изрядно вымотанному, взмокшему Лагему удалось вырваться из горячего кольца и даже броситься ответным заклинанием в Северина, всю силу которого снова принял на себя невидимый щит, правда уже не такой прочный как первый.
— Когда ты только успокоишься, скотина? — Вертопрах бросил завистливый взгляд на коричневый шнурок, обвивающий запястье врага.
— Тогда, когда ты упокоишься!
Поднырнув под распоровшее воздух лезвие, Белозор добрался до мерцающего амулета и рванул на себя. Его рука, на которой красовалась зачарованная перчатка, неприятно заныла, но это были пустяки — ведь магический амулет теперь находился у него. Разъяренный наперсник тут же кинулся возвращать утраченную магическую собственность, но Северин не собирался так просто расставаться с трофеем, а для этого нужно было сохранять дистанцию, не позволить врагу подобраться ближе и меч мага завращался "мельницей".
— Если желаешь себе добра, белоглазый, скажи, что сдаешься, и я смилуюсь! — процедил Вертопрах. Он понимал, что силой до Белозора ему не добраться, поэтому нужно действовать хитростью.
— Знаешь, в каком месте я видал твою милость?
— Ты невыносим! Ну отдай мне подарок Караггана, не мучай себя. Тебе же больно!
— С чего ты решил, что мне больно и что я мучаюсь? Сила темных рун ослабевает под воздействием светлой магии! — Северин словно издеваясь, поднял кулак с зажатым в нем трофеем. Этот жест выглядел так, словно он намеревается выкинуть амулет в пропасть.
— Ты совершаешь ошибку! Мы оба служим тьме! Убив меня, ты предашь наше божество! Ринн-Хасс никогда не простит этого предательства! — дрожащим, почти заикающимся голосом увещевал Вертопрах, осторожно подбираясь к белоглазому магу с боку.
— Лови! — Белозор швырнул ему добытый трофей и одновременно атаковал.
По шее Лагема заструилась кровь, она забегала за ворот, пропитывала мокрую от пота рубаху. Поверженный враг медленно оседал на землю, судорожно хватая воздух ртом. Из его правой руки выпал меч, а левой он все еще пытался дотянуться до упавшего неподалеку амулета. Из-за сильно сгустившихся сумерек, расползающаяся по разрушенному алтарю лужа крови казалась абсолютно черной.
Северин поднял амулет и с любопытством посмотрел на него: на изготовление подобных "безделушек" уходило слишком много времени. Должно быть медноволосый действительно был очень важен для Караггана, раз тот не пожалел столько времени и сил. Он разжал кулак, и слабо пульсирующая безделушка упала на камни и тихо позвякивая, скользнула к самому краю выступа. Маг наступил на жалобно хрустнувший амулет и поддев мысом сапога выкинул его обломки в пропасть. Утерев со лба выступившие капли пота, Белозор подставил разгоряченное лицо легкому дуновению ветра. Вкус победы был сладок, почти так же сладок, как и вкус мести. За его спиной, по камням прошелестели легкие шаги.
— Яська! Что я тебе велел? — устало прохрипел он, не находя сил злиться на нее.
Она с ужасом посмотрела на мертвого Лагема и не ответила. На ее счастье, битва происходила не днем, иначе зрелище было бы вдвойне жутким. Северин подошел к ней и, взяв за руку, повел за собой в треугольный проем, вниз по разрушенным ступеням, туда, где на выходе их с нетерпением дожидались вздрагивающие от любого шороха молодые наемники.
Следующий день выдался очень душным, а к вечеру разыгралась самая настоящая буря — с раскатистыми ударами грома, ливнем и бесчисленными бликами, беспорядочно мечущихся по черно-лиловому небу молний.
Бредущие по лесу Яська и наемники помчались спасаться от внезапно хлынувшего проливного дождя под каменный навес, живописно расположившийся среди низких кустарников. И Белозору ничего не оставалось, как подчиниться большинству. Хотя лично ему дождь не мешал и он бы с удовольствием продолжил путь.
Когда Северин присоединился к юной компании, под навесом уже дымил костер, а Яська страшным голосом рассказывала о том, как выглядел поверженный накануне Вертопрах.
— Жалко меня поблизости не было, — сокрушался Таль.
В сумерках блеснула лукавая улыбка мага:
