— Может понадобиться лошадь, — заметил он. — Почтовая карета ходит нечасто.
— Если Братству или Совету приспичит с тобой потолковать, то уж лошадь они как-нибудь раздобудут. А сейчас отправляйся. Пусть твоя семья убедится в том, что ты жив, здоров и все у тебя в порядке.
— Спасибо, — промолвил Джастин и направился к выходу, дивясь тому, почему он так туго соображает. Он ведь соскучился по Элизабет и родителям, а они по нему. Так какого же демона ему и в голову не пришло взять да первым делом укатить Уондернот? Почему он пытается следовать своим старым привычкам?
Рассеянно потирая подбородок, Джастин медленно спустился по ступеням и зашагал по улице.
— Ну вот... считай, приехали.
Севера слегка натянула вожжи, и почтовый фургон, сбавив скорость, подкатил к почтовой станции. Построенное частично из камня, частично из дерева двухэтажное здание трактира «Сломанное Колесо» выглядело почти так же, как в его последний приезд, разве что поломанные спицы на самом колесе, висевшем над входом вместо вывески, приобрели темно-коричневый цвет. Молодой мужчина, стоявший у входа с горшочком краски и кистью, помахал Севере рукой, и она ответила тем же жестом.
— Кто это? — спросил Джастин, ухватившись за край сиденья, когда фургон покачнулся и резко остановился.
— Ридл, племянник старого Гермона. Они с женой пытаются вдохнуть жизнь в старое заведение. Старик в последнее время совсем запустил дела, а трактир требует постоянного пригляда. Иначе все идет наперекосяк и начинает валиться из рук.
Вручив возчице два медяка, Джастин соскочил с кожаного сиденья и наклонился за своей лежавшей на полу торбой. Высокие редкие облака не грозили пролиться дождем, но делали день прохладным.
Севера спрятала монеты в кошель, после чего сбросила кожаный мешок с почтой на каменную дорожку перед станцией.
— Спасибо, — сказал ей Джастин, забрасывая торбу на спину.
— Не за что! Я была рада попутчику. Передай привет своей матушке.
Джастин зашагал по главной улице, мимо мастерской медника и кожевенно-галантерейной лавки.
Проходя мимо дома, где когда-то жила Шрезан, Джастин увидел незнакомую молодую блондинку, копавшуюся на грядках вместе с ребенком. Ни Шрезан, ни Юсала не было видно — ни возле дома, ни в вишневых и ябрушевых садах, покрывавших ближние склоны. Джастин рассудил, что они, вероятно, перебрались в дом ее родителей, чтобы продолжить семейное ткацкое дело.
Миновав первые купы гармоничных, под стать самому Найлану, деревьев, Джастин начал нетерпеливо высматривать родной дом. Пройдя мимо вишневого сада, он наконец увидел знакомое здание из черного камня под черепичной крышей, ощущавшееся — то ли из-за того, что было старше всех окрестных строений, то ли просто из-за своих обитателей — столь же солидным, как и творения строителей Найлана. Присмотревшись, Джастин разглядел жилистую фигуру отца, стоявшего у дерева на лестнице и снимавшего яблоки, а потом и стройную фигурку Элизабет с корзиной.
Случайно обернувшись, она охнула, выронила корзину и опрометью припустила к брату.
— Джастин! Джастин! Папа, Джастин вернулся!
На шею ему она бросилась так рьяно, что едва не столкнула его на низкий, ограждавший дорогу каменный парапет.
— Я знала, знала что ты вернешься! Всегда знала! — лепетала Элизабет, уткнувшись в плечо брата. Джастин с удивлением заметил, что ростом она уже почти с него, и вообще выглядит не нескладным подростком, как при их расставании, а взрослой девушкой.
— Как я рад тебя видеть! — сказал он.
Горас, хоть и не так стремительно, но последовал за дочерью. Как только Элизабет разжала объятия, Джастин обнял отца.
— Ты изменился, — заметил Горас. — Сильно изменился.
— Да. За этот год мне пришлось многое пережить.
— Но он по-прежнему наш Джастин, — подала голос Элизабет.
— Ты еще скажи, что он больше похож на самого себя, чем когда-либо, — с насмешливой теплотой промолвил Горас.
— А где матушка?
— Она у Нерлы, помогает ей оборудовать собственную кузницу. А перед тем все уши мне прожужжала, уверяя, что не собирается потеть и утруждаться из-за своей бывшей ученицы.
Горас так умело подражал интонациям жены, что все покатились со смеху.
— Конечно, теперь ей придется думать о новым помощнике, если только... — он задумчиво посмотрел на Джастина.
— Кто знает? — отозвался тот, пожав плечами.
— Думаю, яблоки могут немного подождать, — заявил Горас. — Давайте чего-нибудь выпьем. Осталось немного эля и...
— И есть пряники с настоящей патокой! — воскликнула Элизабет.
— А Гуннар приедет? — спросил отец.
— Думаю, да, но не в ближайшие дни. Ему нужно закончить какие-то дела с Турмином, и он сказал, что пока вам придется довольствоваться мной. Наверное, испугался: решил, будто за время отсутствия я так поднаторел в игре, что непременно его обставлю, — последние слова были произнесены с улыбкой.
— А ты правда поднаторел? — осведомилась сестренка.
— Какое там! Я не садился за доску с тех пор, как покинул Сарронну, и уж всяко не стал играть лучше.
Горас двинулся по мощенной камнем дорожке к дому, его дети последовали за ним. Подождав их на крыльце, отец сказал:
— Ну так что, клюквицу и эль? Никто не возражает?
Возражений не послышалось, и он удалился за напитками. Брат и сестра вошли внутрь, сели на табуреты друг рядом с другом, и Элизабет нетерпеливо потребовала:
— Ну! Выкладывай, что с тобой случилось.
— Подожди хоть, пока отец вернется, — рассмеялся Джастин. — Мне почему-то кажется, что ему тоже захочется послушать, а рассказывать одно и то же дважды особой охоты нет.
— Тогда тебе придется дождаться и возвращения матушки. Она спровадит меня на кухню, и я так ничего и не узнаю.
— Не горюй, все ты узнаешь, — возразил брат, взъерошив ее светлые волосы, и только сейчас заметил, что они гораздо короче, чем были. — Э, да ты волосы остригла.
— Да, остригла. Во-первых, они вечно спутываются, во-вторых, требуют постоянного ухода, а в третьих, я не хочу выглядеть клушей. А все девушки с длинными волосами клуши и есть, самые настоящие.
— Сильно сказано. Сразу видно, что в доме есть молодая женщина, — промолвил Горас, протягивая Джастину кружку с пивом.
— Сильно не сильно, но, во всяком случае, верно, — буркнула Элизабет. — Взять хоть бы Лидию. Толкует только о том, сколько у нее будет детей.
Джастин переглянулся с отцом, и оба улыбнулись.
— И нечего насмешничать. Уж я-то точно знаю, чего хочу и что мне нужно!
— Ничуть в этом не сомневаюсь, — миролюбиво отозвался Джастин. Сваренный отцом напиток не имел резкого привкуса и был похож на тот, какой ему доводилось пить в Наклосе. Это неожиданно обрадовало Джастина.
