– Солнце отражаться не будет. Короткие чары, глядите быстро.
Пока труба ходила по рукам, Рис стоял с закрытыми глазами и словно к чему-то прислушивался, потом сказал:
– Дальше идти не обязательно. Я достану их отсюда.
Для ворожбы дождались сумерек. Шаман начертал ножом на земле две соприкасающихся окружности, окропил их зельем из стеклянного флакона, покрытого застарелой жирной пленкой, сыпанул горсть сухой травы. Потом протянул Рису фляжку. Тот выпил, морщась – видимо, напиток был не слаще полыни – переступил черту и улегся навзничь на потрескавшуюся землю внутри круга. Шаман ничего пить не стал, с кряхтением устроился в соседнем круге.
Тибор, Гаян и Рен расстегнули походные перевязи, перевесили мечи на пояс: готовность к бою. Тролли прислушивались и принюхивались, как сторожевые собаки – и слух, и обоняние у них острее, чем у людей. Там, где находилась канувшая в смуглые сумерки крепость, зажглись огоньки, левее тоже вспыхнула россыпь далеких костров.
Рис невнятно вымолвил:
– Качели… Гонбер и Унбарх – равновесие качелей… Не надо, чтобы так стало… Теперь я все знаю, слушайте, расскажу…
Открыв дико блеснувшие глаза с синевато-снежными в полутьме белками, он изломанным рывком сел. Его сотрясала крупная дрожь, похожая на конвульсии.
– Потом расскажешь, – Мунсырех поднялся темной громадиной, подхватил его и легко забросил к себе на плечо. – Сейчас уходим, затирайте следы!
Тролли бросились затаптывать нарисованные круги. В той стороне, где мерцали огни, по-прежнему было тихо.
– У Риса взгляд невесомый, как звездный свет, и они могли не заметить, что он на них смотрит, – произнес на ходу шаман, пристраивая поудобнее свою затихшую ношу. – Но могли и заметить, они сильные маги. Зато не поймут, кто на них смотрел, могут решить, что это был кто-то здешний – духи из пустыни, демоны, деревенские колдуны. Такое любопытство их не напугает.
Впереди над самой землей плыл тускло светящийся шарик, похожий на болотный огонек: достаточно, чтобы не споткнуться и не наступить Тейзург с Унбархом знают на что. Окруженная зеленоватым ореолом луна висела в южной стороне, и проклятые тысячу лет назад пески сияли под ней бледным нефритом.
Шли полночи, потом сделали привал, утром двинулись дальше, навстречу неистово лучащемуся солнцу. Погони не было. Риса, так и не очнувшегося, теперь нес на плече Онгтарб.
Что за качели, беспокойно думал Гаян, что он имел в виду? И почему это мирное слово кажется таким страшным?
В лагере все были целы – и тролли, и лошади, и Пушок, за пределы созданного Мунсырехом защитного круга никто не выходил. Языками мололи без остановки, травили нелепицы и не заметили, как пролетело время: хоть какая-то польза от заразительной болтовни чокнутого пса.
Увидев, в каком состоянии вернулся Рис, тот жалобно заскулил и враз забыл о своих собеседниках. Мальчишку уложили на одеяло, соорудив над ним из другого одеяла навес от солнца. Пушок примостился рядом. Шаман утверждал, что с Рисом все в порядке, скоро он должен очнуться.
У Рен ожил талисман, похожий на миниатюрную половинку луны, подвешенную на серебряной цепочке. Это означало, что Венуста со второй половинкой находится достаточно близко. «Луна» слегка отклонялась от вертикали, указывая на север. Онгтарб сказал, что в той стороне должна быть река, и предложил проводить. Гаян и Рен в этот раз поехали верхом, троллий эскорт пылил впереди. Вожак взял с собой еще двоих, но не тех, что участвовали в предыдущих вылазках.
До Ибды оказалось ближе, чем они предполагали. Вот уже показалась полоса пышной зелени, стена тростника с цветущими метелками, и вьется над зарослями сизый дымок – это Лиум что-то стряпает. Венуста в лиловых шелковых шароварах и кружевной рубашке молочной белизны, подпоясанная кушаком из серебряной парчи, волосы укутаны газовым шарфом, расшитым мелким черным жемчугом, держала в тонких пальцах такой же, как у Рен, талисман и глядела на подъехавших всадников с непонятной опаской, хотя тролли на всякий случай исчезли с глаз долой.
– Вен, это же мы! – соскочив на землю, широко улыбнулась Ренарна.
– Прекрасно, вам надо умыться… Только не обнимай меня! – чародейка шарахнулась. – Ты же с ног до головы в пыли! Ужас, какие вы грязные…
У Гаяна заурчало в животе: в котелке бурлила самая вкусная на свете рыбная похлебка, сто лет не ел.
– Здравствуйте, а мы с Айваром посередь этой речки зеленущей на махоньком таком острове жили, – помешивая варево, сообщила Лиум. – Так и сидели там, покуда госпожа Венуста за нами не явилась. Красотища, всюду цветы большие… И уток всяких видимо-невидимо, будто на птичьем дворе, вот бы Евсетропид порадовался! А досюда нас водяные чудища довезли. Про Кеви-то чего узнали?
– Пока новостей нет, мы отбились от ругардийцев.
– Какой Евсетропид? – цепко оглядывая заросли, осведомилась Рен.
– Умудренный, – объяснил Гаян. – Древний маг, цензор-мученик. Взялся править Свитки Тейзурга, и это занятие свело его в могилу. К уткам был неравнодушен.
Венуста отправилась в лагерь вместе с ними. Наглухо закутавшись в темную мантию с капюшоном, чтобы уберечься от пыли, села на круп коня позади Рен. На месте она церемонно, как с уважаемым коллегой, обменялась любезностями с Мунсырехом, а Тибору подарила загадочный прищур интригующей светской дамы:
– Мы с вами уже встречались, сударь, не правда ли?
– Все может быть, госпожа, – уклончиво ответил Тибор.
– А где же ваша кошка без зонтика?
На это он промолчал.
– Хм, об этом я не догадалась, – подойдя к лежащему на одеяле Рису, вполголоса пробормотала чародейка. – Вот, значит, какие у вас кошки… Что с ним?
Свернувшийся рядом с хозяином Пушок поднял голову и грустно тявкнул.
– Он шаман без силы, – сказал старый тролль. – Ночью ворожил, сейчас отдыхает. Когда проснется, расскажет, что узнал.
После совещания с Мунсырехом Венуста предложила всем перебраться к реке. Место хорошее, людские поселения находятся на изрядном расстоянии, за излучиной, а при необходимости Морская Госпожа сможет поднять туман и прикрыть лагерь водяным мороком.
– Она же раньше ничего такого не делала, – заметил Гаян.
– Она знает не обо всех своих возможностях. Если понадобится, я подскажу. Ехать недалеко, мальчика довезем. Там есть рыба и дичь, и вы, наконец, сможете умыться.
Ага, это для нее первостепенное!
Собрали мешки, завалили камнями кострище. Тибор взял к себе на лошадь Риса, все еще находящегося в забытьи. Когда доехали до реки, Венуста извлекла из волшебной кладовой стеганый матрас и большой зонт, так что устроили его со всеми удобствами.
– Болезный какой, – жалостливо вздохнула подошедшая посмотреть Лиузама. – Как проснется, пускай первым делом покушает!
