Начался четвертый день длани, двадцать девятое марта, день предваряющий праздник Чародейкиной ночи.
Очень невесело начался. С утра я впервые за последнее время серьезно поругалась с Иолларом — очень уж близко к сердцу некоторые эльфы воспринимают возложенные на них обязанности по охране вверенного объекта, то бишь меня. Мне в официальной форме было заявлено, что никуда меня на вечер, а уж тем более на ночь не отпустят, а если я решу смыться втихаря, их сумрачное владетельство не поленится объехать город, где обязательно меня отыщет и сделает со мной что-то ужасное, описываемое в разговоре на исключительно незнакомых мне языках и, как я догадалась по тону, в исключительно нецензурных выражениях.
— Я никуда с вами не иду, — чуть ли не плача объявила я друзьям, придя в Школу.
Компания отреагировала весьма бурно: "как?", "почему?" и "что случилось?" понеслось со всех сторон. Я оглядела волнующееся общество и остановила взгляд на Сэле, как на единственном, кто регулярно бывал у меня дома и был немного знаком с царящими в семейке Эн-Ферро строгими нравами.
— Меня Ил не пускает, — попыталась объяснить ему я. — Все из-за этого чокнутого мага. Лайс уехал и велел ему за мной следить…
Я еще и не договорила, как водник легкомысленно предложил:
— Так, а в чем проблема? Бери его с собой — пусть следит.
И возразить не успела, как Сэл громогласно объявил компании:
— Нормальный парень, свой! Никто не возражает против общества эльфа?
Никто не возражал. Осталось только узнать мнение самого эльфа.
— Чего? — обалдел он, услышав мое приглашение. — Мне что, делать больше нечего?
— А что ты собирался делать? — вкрадчиво поинтересовалась я. Может, поход в Марони нарушит некие архиважные планы сиятельного квартиранта?
— Ничего!
— Ну так если ничего, идем на праздник — там тоже ничего делать не нужно. Знай себе, пей, танцуй и веселись.
Иоллар обдумал мое предложение еще раз.
— И где намечается торжественная программа?
— Вообще-то по всему городу, но мы собираемся, как и на Новый год, в Школьном квартале — в прошлый раз там здорово было.
— Я помню твое здорово на следующее утро. Завтра Лайс вернется, и как я ему объясню твое состояние?
— Какое еще состояние? — обиделась я. — Считаешь меня законченной алкоголичкой? Я сегодня вообще, если хочешь знать, пить не буду!
— Честно? — уточнил он подозрительно.
Или мне кажется, или для жесткого и окончательного отрицательного ответа он задает слишком много вопросов.
— Честно-честно! — пообещала я. И, подумав, привела последний имеющийся в запасе аргумент: — Я даже платье одену по такому случаю.
— Это хорошо, — усмехнулся эльф, — а то, когда на тебе эта драная курточка и потертые штаны, мне за тебя даже перед портовыми девицами стыдно.
Я мужественно проглотила оскорбление, сочтя его за знак согласия. Но все же решила убедиться наверняка:
— Так мы идем?
— Идем, — милостиво соизволило их высочество. — Во сколько все начинается?
— Мы договорились встретиться в восемь.
— Значит, успеем сходить в лес, потренироваться?
— Вообще-то, если ты не хочешь снова краснеть за меня перед портовыми девицами, мне нужно время на сборы.
— Пять часов? — опешил Иоллар.
— Ну, маловато конечно, — взгрустнула я, — но надеюсь, успею!
В платье, как выразился однажды Иоллар, мне очень даже ничего. Но сегодня из этого ничего я постаралась выжать все самое лучшее. Перед продажными девками ему за меня стыдно! Хам! Ну ладно-ладно, посмотрим, что он скажет, когда увидит меня в новом, жемчужно-голубом платье, да еще и с достаточно глубоким вырезом, да еще и с завитыми в крупные локоны и собранными наверх волосами, да если я еще и глаза посильней подведу, и немного румян добавлю, и губы поярче подкрашу, и…
Вроде бы все. Посмотрелась в зеркало, повертелась так и этак. До Алатти, конечно, далеко, но эта его… Как ее там? В общем девица эта грудастая и рядом не валялась!
— Ну как я тебе? — сходу спросила я, входя в гостиную.
— Не плохо, — без особых восторгов отозвался эльф. — Надеюсь, я соответствую?
Ой, мама! Я предусмотрительно прикрыла рот, и постаралась как можно равнодушнее оглядеть стоящего в центре комнаты парня. О, боги! Да все девчонки на Школьной площади слюною истекут, когда я заявлюсь туда с таким кавалером! Не знаю, из какого загашника он вытащил этот костюм, но сидит он на нем просто великолепно. И сапоги начищены до блеска. И пояс с серебряным шитьем, и невесть откуда взявшийся на этом поясе кинжал (он же не носит обычного оружия, с его призрачными клинками оно ему ни к чему!) — все подобрано просто идеально. А сам! Даже коротко остриженные волосы, не скрывающие кончиков заостренных, но совсем не длинных ушей, лежат вроде бы небрежно, но до безумного стильно. И даже играющая на губах самодовольная улыбка этого нахала не портит, а словно бы придает дополнительный шарм.
— Сойдешь! — безразлично констатировала я.
— Тогда идемте, тэсс Эн-Ферро, — галантно протянул он мне руку.
— С моим превеликим удовольствием, сидэ Т'арэ.
Пальцы у него были обжигающе горячими.
До Школы дошли пешком, на счастье в последние дни стояла солнечная погода, и дорога успела хорошо просохнуть. Шли молча — о чем беседовать с этим обновленным Иолларом я не знала, да и он не спешил начинать разговор.
— Здесь я учусь, — зачем-то сказала я, когда уже подошли к замковому мосту.
Эльф рассеянно кивнул. И я мысленно обозвала себя идиоткой — будто он и без того не знал, где я учусь — Школа от нашего дома прекрасно видна.
— А вот здесь — портал, — еще раз невпопад произнесла я. — Ты через порталы ходил?
— Врата считаются? — с ухмылкой уточнил эльф, и я снова прикусила язык.
Вышли в маленьком скверике. По случаю теплой весенней погоды и праздника из-под посоха гранитного мага выбивалась забытая за зиму струйка воды.
— А знаешь, откуда пошел обычай отмечать Чародейкину ночь? — неожиданно спросил он.
Я не знала.
— Когда-то, очень давно, у местных магов бытовало мнение, что девица, в смысле девственница, не может в полной мере использовать дар. Девичество считалось у волшебниц преградой на пути овладения силой. Поэтому они назначили одну ночь в году, когда чародейка могла выбрать любого мужчину, чтоб он помог ей, скажем так, решить эту проблему. После милую традицию подхватило охочее до развлечений практически все женское население Каэтара, и в течение пятидесяти лет на материке в эту ночь царил форменный разврат. Властям это надоело, к тому же маги доказали отсутствие связи между девственностью и уровнем магических способностей, и праздник официально запретили. Но, как сама понимаешь, отобрать у людей праздник не так-то просто, и еще лет через тридцать его снова вернули в местный календарь, но уже без прежнего фривольного смысла. Просто по традиции считается, что в этот день, а особенно в ночь, мужчина ни в чем не должен отказывать женщине.
