Нашими с Жаклин персонами заинтересовался лишь один наряд. О нет, они не признали во мне мятежного Палача — иначе действовали бы по-другому, если б даже решились на нападение. Они, наверное, приняли нас за мародеров, хотя все мало-мальски ценное, что было в городе, уже весело полыхает, вытекает из руин ручейками багровеющего расплавленного металла.
— Руки за голову! — командует здоровяк-мечник с нашивками сержанта.
Сержант, как ты не вовремя со своим служебным рвением… Ну чего тебе стоит плюнуть на двух погорельцев и заняться другими. Вон, подозрительные личности пытаются что-то выудить из разметанных руин. Но сержант неумолим. Ему надо доказать, прежде всего самому себе, что его отделение еще что-то может.
Но нет у нас времени доказывать, что я не я, и корова не моя. Того или гляди, Мелх нагрянет. А главное, если вояка арестует нас и начнет допрашивать — может понять, кто я. Наверняка мои приметы уже известны каждому обитателю страны, а за мою голову обещано целое состояние. И придется пролить куда больше крови, чем теперь…
Я как раз собираюсь наслать на горе-вояк заклятие, вызывающее дикий ужас — лучшее, что могу для них сделать. Но, на свое горе, сержант оказывается расторопным и сообразительным.
— Арбалеты — пли! — командует он, каким-то шестым чувством поняв, что сейчас произойдет. Я выхватываю меч — со времени побега с Халилой из Марлинны еще не доводилось пускать его в ход, обходился магией. Настал его черед.
Бросаюсь вперед, успев сбить с ног Жаклин (еще не хватало, чтобы ей достался шальной болт) и прямо в прыжке кручусь, отбивая мечом летящие мне в голову болты. Короткий лязг, молниеносные взблески искр, серый росчерк пролетевшего совсем рядом, но все же мимо, железного гостинца… А долями секунды позже — чье-то перекошенное лицо чуть ниже и впереди. В него-то и направляю удар обутой в тяжелый армейский сапог ноги.
Если кто говорит, что Палачи Лиангхара ничего не смыслят в рукопашной — он просто еще не был нашим противником. Те, кто были хоть раз, так не говорят. И вообще все больше молчат — покойники не страдают словесным поносом.
Мой меч сталкивается с клинком недруга. Меч сержанта окровавлен — интересно, кого дядька успел зарубить? Дезертира или мародера? Командир патруля довольно ловко отклоняет удар меча, но пропускает главную атаку — левым кулаком в горло. Хрустят, сминаясь, позвонки — тело безжизненной массой оседает под ноги солдатам.
Я думаю, они побегут — но ошибаюсь: вояки попались не из робких. Слаженно и четко, как, наверное, их и учил покойный, выносят из ножен мечи и сворой волкодавов набрасываются, беря в кольцо. Тут уже не до шуток… Только бы Жаклин не бросилась меня спасать!
Сталкиваясь, мечи звенят, порой высекают искры. Будь тут хотя бы Рыцари Аргелеба, без магии мне пришлось бы плохо. Все-таки открытый бой — это их стихия, как пытки и некромантия — наша. Но простые солдаты рыночной стражи ничего сделать мне не могут. У этих уровень, конечно, повыше, чем у «вояк» из внутренних провинций (все-таки рядом граница со Ствангаром), но против меня таких нужно не меньше взвода.
Позволяю стражникам взять себя в кольцо и принимаюсь выписывать крендели двумя клинками (один из них еще недавно принадлежал сержанту). Встречаясь с этими «кренделями», мечи охранников как бы обретают собственную волю, норовя вырваться из рук, воткнуться в землю между камнями брусчатки или, того лучше, полоснуть по колену. Самих вояк при этом ведет куда-то в сторону, они теряют равновесие, в их защите обязательно открывается брешь. Чем я немедленно и пользуюсь, нанося быстрые и беспощадные удары. Впрочем, особо не зверствую — не до того. Гарнизонные вояки умирают быстро и относительно безболезненно.
…Третьего стражника я отправляю в небытие, когда тот пытается достать снизу, с подкатом. Клинок со скрежетом скользит по одному из моих мечей, в то время, как второй самым кончиком лезвия с хирургической точностью вскрывает горло. Кровь хлещет мне на сапоги, тело жутко бьется в агонии. Остальным этого хватает: побросав оружие, скрываются в грязном, дымном переулке.
Хватаю Жаклин, она в полуобморочном состоянии (еще бы — зрелище вываливающихся из распоротого живота внутренностей, кровищи на сапогах не радует никого, кроме слуг Лиангхара). Вновь мелькают горящие дома, веет гарью и иссушающим жаром, порой летеят искры и горящие головни. Пару раз мы едва успеваем проскочить мимо расседающихся стен.
Наконец — Ствангарские ворота, воздвигнутые там, где отроги Гор Солнца и Снежных почти смыкаются. Очень удобное место для обороны от превосходящих сил врага, а армия Ствангара, как известно, сильнейшая на материке. Ворота находятся как бы в ущелье, стиснутые двумя пузатыми надвратными башнями. В каждой из них, знаю я, установлены десятки орудий, находящихся в постоянной боевой готовности. Их залп при везении может отправить в царство Владыки полк. Этим башням еще не доводилось встречать врага, но я все равно горд — их строили под моим руководством.
Теперь, впрочем, мое давнее творение представляет собой жалкое зрелище. Конечно, сюда докатились лишь отголоски взрыва, разметавшего большую часть города, но хватило и того. Могучие, обшитые листовым железом ворота из дубовых бревен вынесло взрывной волной и скинуло в ров. Одна створка рухнула удачно — образовался мост. Сами башни устояли, но одна загорелась, а потом внутри взорвался пороховой погреб: судя по всему, толстые стены сыграли роль пушечного ствола, а перекрытия и все, что находилось внутри башни — снаряда. По крайней мере от крыши не осталось и следа… Вторая башня пострадала меньше, но и там бушует пожар и что-то взрывается. Сперва я хотел на всякий случай угостить ее Огненной Киркой, но передумал. Времени мало, а охранникам наверняка не до слежения за воротами. Шел бы кто со стороны границы, тогда, может, и заметили бы, а так…
Мы прошли через ворота, опасаясь только обвала стены — но Владыка миловал. Больше желающих нас остановить не нашлось, мы беспрепятственно добираемся до ствангарской заставы. Ствангарцев, конечно, заинтересовала свистопляска на территории противника. Они выбегают на частокол, проверяюторужие, смотрят вдаль, пытаясь понять, что там происходит, началась ли война и пошлют ли завтра на прорыв. Нас не заметили, что и неудивительно: в отличие от Дексара ствангарская застава расположена на редкость неудачно, мы спокойно проходим под боком у погранцов по глубокому оврагу.
— Вот мы и в Ствангаре, — говорю, выбрав уютный перелесок со звенящим чистым ручьем. — Можешь плакать и упрекать меня за бойню.
Но истерики, которую я ждал, не последовало, хоть девчонка и бледнее робко выглянувшего из туч месяца. Теперь на какое-то время мы в безопасности (я уж отвык от такого). Пора заняться тем, ради чего мне сохранил жизнь Владыка. То есть Натаном.
