— Пусть все займут свои места! — приказал Флинт.
— Что?.. — начала Элена, но потом и она услышала далекие хлопки, словно огромный парус полощется на сильном ветру.
Сначала звуки были слабыми, затем стали заметно громче, подобно рассерженному шелесту крыльев в потревоженном осином гнезде. Нечто отвратительное появилось в ночном небе и стремительно приближалось к ним.
Элена посмотрела на Флинта. Зу'ул ушел, чтобы поднять тревогу. Остальные матросы зажигали факелы, подавая сигнал своим союзникам. Элена услышала тихий плеск, часовые мер'ай, прятавшиеся в ветвях деревьев, спрыгнули в воду, чтобы предупредить затаившуюся в засаде армию.
— Время пришло, — сказал Флинт.
Элена сняла кожаные перчатки — они ей больше не потребуются — и уронила их на палубу. Пытаться что-то скрывать было бесполезно. Ведьма должна выйти вперед.
Ветер принес далекую дробь барабанов, ее едва слышный ритм вызывал дрожь, и Элене ужасно захотелось сбежать.
Флинт сжал ее локоть.
— Повелители ужаса. Скал'тумы, — прошептал он. — Они используют свои костяные барабаны, чтобы напугать врага.
— Как ты думаешь, сколько их?
Флинт прислушался.
— Не менее легиона, — с тревогой ответил он.
Они услышали, как распахнулся люк. Появился Тол'чак с молотом д'варфов в могучей руке, за ним — Мерик и Джоак.
Джоак взял свой посох. Выйдя на палубу, он зубами сорвал с руки и отбросил в сторону перчатку.
Прежде чем его ладонь легла на дерево, Элена коснулась плеча брата и остановила его.
— Подожди немного. Побереги свою кровь до того момента, когда она будет необходима.
Элена видела огонь, горевший в глазах брата, его призывала магия.
Джоак поставил посох перед собой, удерживая его левой рукой в перчатке. Сполохи черного пламени змеились вдоль посоха, поглощая тепло ночи.
— Может, сначала попробовать нанести удар черной магией? — спросил юноша у Флинта.
— Нет, — ответил тот. — В твоем видении на нас нападают скал'тумы. Удар черной магии лишь усилит их темную защиту. Действуй, как мы планировали. Преврати посох в кровавое оружие и используй усиленное магией умение для защиты сестры. Твой посох, подпитанный магией Элены, сможет причинить чудовищам серьезный урон, когда они подлетят поближе.
— Но как мы сможем победить целую армию скал'тумов? — спросил Джоак.
— Надо верить в наш план, — сказал Флинт и кивнул Элене.
Она уже вытащила серебряный кинжал ведьмы и рассекла кожу на каждой из ладоней — рукоять кинжала мгновенно окрасилась ее кровью.
— Направляй ветер по команде брата Флинта, — сказала Элена Мерику.
Эл'вин кивнул.
— Я останусь рядом с тобой. Ни одно из крылатых чудовищ не сможет к тебе приблизиться.
Элена благодарно сжала плечо Мерика. Он и Джоак будут ее телохранителями: Мерик помешает скал'тумам добраться до нее, а Джоак прикроет спину при помощи своего кровавого оружия. Тол'чак и Флинт вместе с зу'улами займут позиции вдоль лееров, где развешаны сети, утяжеленные камнями. Кожа защищала скал'тумов практически от любого оружия, но воду они не любили. И как любое другое существо, скал'тума можно было утопить. Таким образом, лучшим оружием против чудовищ станут не мечи, а само море.
Над головой у Элены послышался тихий голосок:
— Тикал хороший… хочет печенье…
Элена подняла голову и увидела любимца Мамы Фреды, спрятавшегося на мачте, за свернутым парусом.
Огромные темные глаза зверька также были устремлены к небесам. Мама Фреда осталась внизу с Током. Вместе с мальчиком она организовала лазарет на камбузе, приготовила свои эликсиры и бальзамы. А Тикал был ее ушами и глазами на палубе.
— Смотрите! — рявкнул стоявший на носу Тол'чак и показал молотом д'варфов на север. — Звезды исчезли!
Все взоры обратились к темной туче, мчавшейся по ночному небу.
— Добрая Матушка! — простонала Элена.
Чудовища закрыли своими телами весь горизонт. Как им пережить эту ночь?
Флинт встал у ее плеча.
— Не думай об их числе. Судьбы сражений не решаются на огромных пространствах. Победы одерживаются на расстоянии клинка или полета стрелы. Забудь о тех, кто вокруг, следи лишь за противником, который находится в пределах твоей досягаемости. И пусть битва идет своим чередом. — Он повернулся к остальным. — Занять свои места! Сражение начинается!
По губам Флинта пробежала улыбка, а в глазах загорелось пламя, не имеющее ничего общего с магией. После многих столетий на Братство вновь напал враг. Он решительно направился к Тол'чаку и сетям.
Элена перевела взгляд на Мерика. Эл'вин прикрыл глаза, плащ развевался у него за плечами, хотя на море царил полный штиль. Элена увидела, что он слегка поднялся в воздух, и теперь лишь кончики его сапог касались палубы.
— Я готов, — спокойно сказал Мерик.
Он поднял руку к обвисшим парусам, и Элена почувствовала, как ее щек коснулся ветер. «Бледный жеребец» начал уходить от орды приближающихся чудовищ. Мерик будет направлять корабль так, чтобы избежать самых опасных атак врага.
Джоак коснулся плеча Элены и вопросительно посмотрел на нее. Она кивнула. Джоак скинул перчатку и сжал свое оружие. Девушка заметила, как слегка подогнулись колени ее брата, когда его кровь устремилась в посох. Рядом с рукой юноши темное дерево побледнело и стало совершенно белым. С каждым биением сердца ее брата мрак уходил из древнего талисмана. Элена видела, как тонкие полосы крови Джоака пульсируют по всей длине посоха, делая его и юношу единым целым. Как только трансформация завершилась, ноги Джоака вновь обрели твердость. Теперь он держал не посох темного мага, а кровавое оружие, подчиняющееся его воле.
Стиснув зубы, юноша поднял посох и сделал несколько пробных выпадов и ударов. Оружие перемещалось так быстро, что взгляд Элены не мог за ним уследить. Джоак удовлетворенно кивнул и, остановив посох, посмотрел сестре в глаза.
— Жаль, что отец этого не видит, — тихо сказал он.
— Он бы гордился тобой, брат, — ответила Элена.
Они обменялись печальными улыбками, вспомнив свою погибшую семью.
Стоявший у поручней Флинт подал Элене сигнал.
Она сглотнула и отвернулась от своих телохранителей. Теперь она смотрела на тучу крылатой смерти, начавшую спуск к их маленькому суденышку. Черные сгустки мрака пытались окружить кораблик.
Убрав кинжал в ножны, Элена подняла голову и выпустила на свободу магию, запертую в ее сердце. Из ее ладоней тут же вырвалось пламя: на правой заалели краски восхода, на левой горела холодная синева луны.
