— Экспериментатор чертов, — процедил Алан. — Тогда дай мне шанс отомстить.
— Сделка?
— Что я могу отдать, кроме души?
— Твоя душа принадлежит мне. Когда ты умрешь, она ко мне вернется, — небрежно махнул рукой Вадий. — Я попрошу о сущей безделице, а взамен гарантирую тебе жизнь и возможность мести.
Как расплывчато. Гарантирую жизнь. Но какую жизнь? Можно прожить десятки лет на цепи или в выгребной яме, можно жить калекой или нищим…
— А ты молодец, — с гордостью отца за свое чадо похвалил Вадий. — Не растерял остатки мозгов.
Возле двери вспыхнул свет, она открылась, и сквозь нее прошел молодой золотоволосый мужчина в белоснежном костюме, чем — то неуловимо похожий на Вадия. В руках он нес черную папку.
— Вавилова Виктория Викторовна? Произошла чудовищная ошибка, ваша душа должна была направиться в Небеса, но вместо этого оказалась, — он скривился, — в этом теле. Я пришел исправить это недоразумение и забрать вас с собой. Приношу вам извинения.
За стеной кричала женщина. А Виктория даже не могла заткнуть уши! Она еще раз дернулась в путах и хрипло рассмеялась, обвиснув на веревках. Сумасшествие все же настигло ее. Здравствуй, шиза! Привет, чокнутое будущее! Как вовремя! Тело конта тряслось в сиплом безумном смехе, гости безэмоционально следили за ним, ожидая окончания истерики. Когда смех перешел в тихое бульканье, блондин спокойно продолжил:
— Виктория, сегодня сорок дней с момента твоего переноса. Сорок дней — переломный период. Еще все можно переиграть. Твою душу вернут туда, откуда мы ее изъяли, и когда придет время, ты опять родишься в теле младенца, ничего не помня о своих предыдущих реинкарнациях.
А может, не галлюцинация? Может, это правда? Хотелось верить, что есть шанс что — то изменить, не допустить смертей близких. Вернуться в Кровь, обнять Дарена и Тура — мальчишек, заменивших ей сыновей, оставшихся в прошлой жизни.
— А мои люди?
— Встречные. Попутчики. Кем они могли стать для тебя за эти дни? Ты даже не успела узнать их. Ты попала в этот мир по ошибке. Это не твоя судьба, не твой мир, не твоя война. Если пойдешь со мной, то встретишься с семьей. С мужем, сыновьями, внуками. Пока вы будете в мире очищения, вы сможете общаться.
— А это запрещенный прием, Ксю! Как же выбор? — вступил в разговор Вадий.
— Она должна знать, что ее ждет! — парировал златовласый.
— Ты явился в мой мир без приглашения и …
— Я явился исправить твою ошибку!
— У нас был договор, брат!
— Стоп! Я сошла с ума? — Алан потряс головой и моментально об этом пожалел. Боль пронзила шею и прошла по всему позвоночнику засев где — то в левом бедре. — Вы существуете, или это только плод моего воображения? Вадий, кто этот золотой?
— Ну, раз я Вадий, то он, по всей вероятности, Ирий, — весело ответил черноглазый.
— Но какое отношение вы имеете к Земле? К нашему Раю и Аду?
— Все не так примитивно, как думают люди. Но у тебя пока нет доступа к этой информации, — с мягкой улыбкой произнес Ирий. — Знания убивают неподготовленных, но, возможно, наступит день, когда они тебе откроются. Что ты решила?
— Почему ты обращаешься ко мне как к женщине, а он — как к мужчине?
Оба (бога?) как — то смущенно переглянулись и проигнорировали этот вопрос.
Виктория уже все решила. Умереть она всегда успеет, а значит, этот Светлый может идти к демонам! Болтаться неизвестно где в ожидании смерти родных? Худшего он предложить не мог. Опять закричала женщина, на этот раз тише, и этот крик решил все.
— Сделка?
Черноглазый легко соскочил со стола и подошел к висящему конту. От него слегка пахло серой. Значит, правда? Галлюцинации ведь не пахнут? Или бывают ароматизированные глюки? Хотелось плакать и смеяться. Сердце сжалось в тугой ком и забыло, как нужно стучать.
— Я делаю так, что тебя спасут, а ты за это примешь власть, — из голоса Вадия исчезли шутливые нотки. Он звучал глухо и безжизненно.
— Не понял насчет власти, — просипел конт, чувствуя, как начинает кружиться голова.
— Корону. Брат хочет, чтобы ты заняла трон и повергла Храм.
— Я не говорил о Храме, — стремительно повернулся к Ирию Темный. — Это твоя цель — привести в этот мир единого бога.
— Тебе никогда не возвратиться в Небеса, брат!
— Заткнитесь! — Валлид с трудом удерживал себя от обморока. — Я согласен. Но еще одно. Ты уберешь из моего сознания женское начало. Я не хочу больше разбиваться на осколки и собирать себя заново.
— А может быть, ты хочешь стать женщиной? — Лицо Ирия в полумраке камеры светилось добротой и участием. — Прими мое предложение, и я помогу тебе переродиться в женском теле.
Заманчиво. Как заманчиво. Влюбляться без оглядки на предрассудки. Иметь детей. Плакать, когда хорошо и когда плохо. Позволять себе слабости. Вновь ощущать себя целостной. Неделимой. Но что будет с ее людьми? Стоит ли это смерти Дарена и Тура?
— Вадий?
Она отвернулась от синих, наполненных состраданием глаз. Отвернулась, потому что больше всего ей сейчас хотелось согласиться с предложением Ирия. Позволить ему забрать душу туда, где нет этой нестерпимой боли и неопределенности. Туда, где не надо ежедневно бороться за жизнь и существование, туда, где нет искалеченных рабов и предателей — друзей, туда, где она сможет быть счастлива…
— Я могу это сделать, но не просто так. Это будет вторая сделка, — Вадий довольно улыбнулся.
— Не верь ему, — тихо произнес Светлый. — Тебе не нужно просить моего брата об этом одолжении. Ты сама можешь все сделать. Душа беспола, она легко подстраивается под тело. Когда пройдет сорок дней, процесс станет необратим. Если ты прекратишь сопротивляться, душа примет тело, и постепенно ты станешь тем, кем себя ощущаешь. Просто реши для себя, кто ты — мужчина или женщина? И никогда не забывай об этом. Твой враг — твой разум.
— Он мужчина, — холодно произнес Вадий. — Мужчина с женской душой.
— Я мужчина, — шепотом повторила Виктория губами Алана, чувствуя, как по лицу текут горячие слезы. Защипали ссадины. Но она не думала больше о боли, она оплакивала свою любовь, от которой только что отказалась. — Спасибо, Ирий, за то, что сказал.
— Ты проиграл, брат, — довольно произнес Вадий и рассмеялся. — Ты проиграл! А теперь уходи, тебе больше нечего здесь делать, Светлый.
Ирий кротко улыбнулся Вадию и вдруг, моментально переместившись, прижал указательный палец ко лбу конта.
— Ты еще не выиграл, брат. Все может измениться. До встречи, Виктория. Не думай, что ты сделала выбор, он тебе еще предстоит. Не ошибись.
