— Две. Остальные лечили, а не приносили вам страдание. Поднимите голову, я промою глаза.
Две. Всего две. И конт уже готов был согласиться.
— Покажешь мне эти точки, и тогда я, может быть, прощу тебя. Что с Нанни?
— Ей следовало рассказать о короне, но она твердила лишь, что ничего не знает, что ей велели отдать сверток незнакомому человеку. Может быть, так оно и было. Мне жаль, но ваша кормилица ушла к Вадию. Перед тем как умереть, она произнесла одно слово — «чупачурик». Вы знаете, что это?
— Нет.
«Нанни, Нанни. Ну почему ты не рассказала им правду? Зачем ты пожертвовала собой ради куска железа? Или ты что — то знала? Предвидела? Что ты обещала моей матери? Как же Рэй не уберег тебя?». Викторию захлестнула апатия. Хотелось лечь, свернуться калачиком и тихонько повыть. Хотелось остаться наедине со своим горем, но сил на эмоции не было.
Ксен снял с себя сутану и набросил ее на конта.
— Ты ведь тоже пришел в Кровь из — за короны? Это ты натравил на Берта горцев, чтобы обменять его затем на Нанни.
— Нет. Турид сообщил своему Приближенному, что контесса пытается избавиться от мужа, но пока безуспешно. Я пришел в Кровь, чтобы убить бастарда последнего короля, и едва не совершил ошибку, когда приказал своему человеку сбросить на вас камень со скалы. Кровь перешла бы Берту. Несколько лет назад конт Сани прислал Приближенному ордена Взывающих письмо, в котором подтверждал свое отцовство и указывал на Альберта как на наследника. Его вынудили признать вас сыном, но он нашел способ отомстить Наместнику, у которого очень натянутые отношения с этим Приближенным. Хорошо, что есть верные люди в канцелярии главы Взывающих, и письмо попало к нам в руки. Уже тогда мы знали, что где — то на фронтире зреет заговор, и думали, что именно вы стоите во главе его. Но увидев вас, плохо разговаривающего, растерянного, ничего не помнящего, я решил не спешить. А когда вы бросились спасать двух мальчишек — рабов, я изменил планы. Мне показалось правильным использовать вас, чтобы выйти на заговорщиков. Что касается похищения вашего слуги, это была инициатива ватажника, но когда это произошло, я планировал повернуть ситуацию в свою пользу. Кто же знал, что вы лично полезете выручать слугу? Несколько раз в Крови я пытался разговаривать с Нанни, но всякий раз кто — нибудь вмешивался. То друида, то Рэй, то вы. Мне не удалось применить к ней своего воздействия. А затем вы просто выкинули меня из замка.
— Ты сам сбежал.
— Мне показалось, что вам этого хотелось, — мягко произнес ксен.
— Ты мог спасти ее, но вместо этого убил. Передай своему хозяину, что скоро я приду за тем, что принадлежит мне по праву. И пусть он уже сейчас начинает молить Вадия о легкой смерти. Нанни я ему не прощу.
Конт смотрел на тонкую полоску света, движущуюся по полу, и не заметил, как торжествующе блеснули огненным всполохом карие глаза ксена.
— Наместнику приходится думать о многих вещах. Ради благополучия государства он не пощадит никого. Что такое смерть одного, против спасения жизни многих?
Виктории было плевать на слова. Правдивы они или бессмысленны, какое это имеет значение, если Нанни мертва? Искореняющие убили дорогого ей человека, а этого она Ордену не простит. Никогда.
— Алвис, я не держу на тебя зла. Ты всего лишь тау, а тау не бьют за верность хозяину.
Рука ксена, аккуратно промачивающая мокрой тряпкой глаза конта, замерла, а затем он медленно, словно обдумывая каждое слово произнес:
— Тау кусает лишь по приказу хозяина, я же имею собственную волю. Я клинок. Обоюдоострый клинок, который может спасать, а может карать. Я служу не Наместнику, я служу Храму.
Угу. Интересно, Наместник тоже так считает?
— Как вы взяли Нанни? — Виктория решила сменить тему. И хотя ей было больно об этом говорить, она должна знать правду.
— Я передал через служанку, что готов обменять её на вас. Кстати, в Крови есть человек заговорщиков. Знаете кто?
— Олика.
— Ваша кормилица пришла добровольно, никому не сказав ни слова, потому что Олика убедила ее, что иначе вас казнят. Нанни была уверена, что сможет спасти своего воспитанника. Когда вы догадались, что ваша любовница служит не только вам и брату Туриду?
— Я слышал их разговор с бароном, а когда висел на крюке, у меня было много времени, чтобы подумать и сделать нужные выводы. Сначала я думал на Санику, он меня ненавидит, потом на Иверта, мне казалось странным, что он застрял в замке.
— Иверт, — Ксен запнулся, словно передумал говорить, а конт был слишком уставшим, чтобы заметить это. — Попробуйте открыть глаза. Только осторожно.
Один глаз приоткрылся, а вот второй так и остался закрытым. Но даже от этого небольшого усилия закружилась голова, и к горлу подкатила тошнота. Все признаки сотрясения мозга.
— Потерпите немного, — в голосе Алвиса слышалась тревога. — Скоро все закончится.
На полу в луже подсохшей крови лежал барон Линь. Он так и не выпустил из руки меч.
— Несколько ксенов и наемников успели уйти, но я предупредил Рея, чтобы он отправил часть ваших людей перекрыть подступы к морю. Нам нужно перехватить их до того как они сядут на корабль. Заговорщики в столице не должны знать о провале их миссии здесь. Мне придется уехать, чтобы закончить расследование. Я до сих пор не знаю, кто оплачивал мои услуги, — широко усмехнулся Искореняющий. — Королю Мирии этого не надо. У нас нет общих границ, да и ему сейчас не до интриг. У них третий год засуха, весчанские и рабские бунты, ропщет знать, недовольная повышением налогов, пятеро сыновей пытаются разделить страну на герцогства, чтобы каждому досталось по куску земли. Трон под Викентом Седьмым раскален добела, а сам он одной ногой стоит на берегу реки Забвения.
— Они не знают, что ты Длань. — Алан вспомнил подслушанный разговор. — Я знаю, кто поддерживает мирийцев. И у меня к нему тоже счета.
— Кто?
— Герцог Вас'Хантер. Я собираюсь навестить его.
— У вас ведь есть дочери? И возможно, еще будут.
Неужели он намекает на Зиру? Что — то знает?
— Хотите познакомиться с семьей возможного зятя? — с легким намеком на улыбку поинтересовался ксен. — Я буду ждать вас там в десятый день месяца Белого Паука. Постоялый двор «Лисья нора». — Он помолчал. — Отец Турена Ли был моим другом.
Он затих. Молчал и конт, старательно удерживая сознание. А что говорить? У каждого из них свой путь. И, возможно, придет день, когда они сойдутся в бою на смерть. И тогда каждый из них, не глядя на симпатии, постарается убить соперника. Виктория знала, что такой день настанет, и она будет к нему готова. А сейчас, сейчас она чувствовала лишь полное эмоциональное опустошение. Смерть Нанни, неожиданное освобождение, сделка с Вадием…
