«Сколько же мне еще придется этого нытика терпеть?» — подумал наемник и сплюнул в золу под ногами. — В воинском ремесле вы не смыслите, святой отец! Стрела вонзается в цель, если попадает в нее под прямым или близким к нему углом. В ином случае велика вероятность, что она отрикошетит. Или, по-вашему, щиты просто так выпуклыми делают, для красоты?! Пацану повезло: вовремя на землю завалился, — вот его только и поцарапало, а остальных положило.
— Да вы… Да вы… — закричал исповедник, покрываясь багрянцем и силясь подобрать ругательство поувесистее, — безбожник! В вас ни капли веры нет!
— Что поделать, святой отец. Война открывает глаза на вещи!
— Перестаньте уж лаяться, — подал голос Ара Пакс. — Из вашего спора все равно толку не выйдет.
— Именно поэтому я настаиваю, чтобы именно вы вынесли справедливое решение об этом ребенке! — поддакнул исповедник.
— Чего же было тянуть? И так ясно. В расход его! Из-за этого мерзавца мы крепости лишились!
— Ла Гир, ты посылал разведчиков осмотреть двор? — осведомился Ара Пакс.
— Да, — угрюмо ответил наемник. — Двор наш, но защитники скрылись за последней стеной. Брешей в ней нет. Пройти можно только через ворота. Были еще проходы в башнях, но они спалили лестницы, теперь туда не забраться.
— А ворота закрыты… — подвел неутешительный итог Ара Пакс.
— И все из-за мальчишки! Голову ему долой! — вставил наемник.
Ара Пакс пристально посмотрел на него, и Ла Гир понял, что лучше помалкивать, когда говорить не просят.
— Мы уже пришли, — привлек на себя внимание исповедник. — Вот тот мальчик, — он указал в сторону привязанного к столбу человечка.
Ара Пакс посмотрел на него и нахмурился. С первого взгляда оборвыш как оборвыш. Только зря время потратил на дорогу сюда! Тщедушное тельце, порванная одежда, измазанное в саже лицо, растрепанные волосы и лиловые синяки — наверное, бойцы постарались, пока привязывали. В общем, ничего необычного… Однако же, что-то заставило его приближенных спорить о нем все утро.
Пленник поднял голову, и Ара Пакс спросил:
— Ты знаешь, кто перед тобой?
Гарет вяло перевел взгляд на наплечник, красовавшийся на плече Ара Пакса, и тихо ответил: «Догадываюсь».
Ара Пакс приподнял бровь, и на лице его отразилось легкое удивление. Мальчик не выказывал перед ним страха. Что было необычно, учитывая его положение и репутацию спросившего.
— Назови свое имя, — потребовал Ара Пакс, и мальчик без колебаний ответил:
— Бомейн.
Любопытство Ара Пакса разгорелось еще сильнее.
— Это ведь не имя — прозвище! Ведь так ведь? Причем не самое удачное. Почему ты назвался именно им?
И Гарет поведал Ара Паксу свою историю, все без утайки. Тот внимательно слушал и иногда вопросительно посматривал на своих спутников, желая узнать, что они думают об этом рассказе и где в нем правда, а где ложь. Когда Гарет окончил свой рассказ, пришла пора крепко подумать. Первым молчание нарушил наемник:
— Ну, вот видите! Шарлатан эта твоя химера! Зря только сюда шли! — обратился он к исповеднику.
— Он грязный и мерзкий выродок! — рьяно запротестовал святой отец. — Мы должны предать его суду!
— Может, он и выродок, — усмехнулся наемник, — но точно не оракул. Предсказание-то не сбылось! Рассвет наступил, а он живехонек! Впрочем, ненадолго… — пообещал Ла Гир, подошел к Гарету, взял его за волосы и наклонил вперед. Гарет не сопротивлялся, кажется, ему было безразлично, что происходит вокруг. Столь тяжким был груз вины. На его лопатках и плечах были четко видны свежие отметины от стрел. — Как я и говорил, — возвестил наемник, — стрелы прошли по касательной. Просто везучий стервец. Не более, не менее того!
Ла Гир бросил взгляд на командира, ожидая, когда тот отдаст распоряжение прикончить парня, но Ара Пакс молчал, поглаживая в раздумье подбородок. Исповедник с наемником переглянулись. Томительное молчание продолжалось. Наконец-то Ара Пакс, придя к какому-то выводу, произнес:
— Не вижу здесь Бомейна! — Гарет прислушался, впервые проявив настоящий интерес к происходящему вокруг. Тем временем Ара Пакс повернулся к своим спутникам и продолжил: — Рыцарь, демонстрирующий мужество, — не герой. Герой — это трус, выказавший отвагу. Для рыцаря мужество обычно и ожидаемо, а вот для труса отвага — нечто невероятное. Так что, если здесь и есть чудо, то вполне земное, а не небесное, — после этого Ара Пакс дал понять спутникам, что дело кончено. Отвернулся и пошел прочь.
— А что же делать с сопляком? — немного растерянно спросил Ла Гир, и Ара Пакс на мгновение остановился.
— Оставь его, — приказал Ара Пакс, а затем с кипучей ненавистью посмотрел на не взятый рубеж. — Ничего, я до тебя еще доберусь, — пообещал Ара Пакс и двинулся дальше. — У нас нет времени на раненых и пленных. Дозорные сообщили, что по дороге к нам движется крупный отряд конницы. Судя по всему, кто-то спешит на выручку Пейну. Если мы хотим успеть уйти, то нельзя медлить. — Спокойный и рассудительный до сего момента, голос Ара Пакса резко изменился, став жестким и сильным. — Ла Гир, пусть твои люди заканчивают с мародерством! — бескомпромиссно приказал Ара Пакс. — Если кто-то останется в этих стенах после того, как протрубят отход, пусть пеняет на себя! Ждать не будем! — Ара Паск смягчил интонацию и обратился к исповеднику: — Вам, святой отец, я тоже не советую медлить.
После этих слов приближенные Ара Пакса забыли о Гарете и сочли лучшим немедля отправиться собирать вещи. Святой отец отправился в свой шатер, а Ла Гир — трясти с наемников свою долю из награбленного.
Через некоторое время, после ухода остатков армии Ара Пакса из крепости, защитники вышли из укреплений и обыскали двор. Они нашли Гарета, помогли ему прийти в себя. Нашли едва живого Гавейна и еще нескольких выживших. После этого они с почестями проводили в последний путь погибших, среди которых оказался сэр Борс.
К вечеру прибыло подкрепление из Ио. Убедившись, что в крепости их помощь не нужна, всадники отправились в погоню за Ара Паксом. Правда, об успехе этой затеи Великий Магистр иллюзий не питал. Если Ара Пакс не будет медлить, то погоне его не догнать.
На следующий день Магистр Пейн собрал всех уцелевших вместе и торжественно посвятил Гарета, а затем и Гавейна в свои оруженосцы. Гарет был еще больше удивлен, когда Великий Магистр повторил слова Ара Пакса: «Рыцарь, демонстрирующий мужество — не герой. Герой — это трус, выказавший отвагу». Он не мог слышать этих слов, но повторил их в точности и оттого впечатление от услышанного усиливалось…
