— А ты кто будешь? — подозрительно глянул на пришельца кабатчик. — Чего спрашиваешь?
— Я Нат из Райвенга, — представился мечник и показал рукой на двоих своих спутников. Татуированного с ног до головы сорокалетнего худыша и кривоносого коротышку с хулиганским гребнем волос на голове: — А сё Виллион Декабейн и наш друг Треска. Мы пришли навестить старых приятелей. Сослуживцев наших.
— Грамота у вас есть? — с неприятной скрипучей ноткой осведомился толстяк. Нат отстегнул от пояса меч и ткнул к самой его физиономии выгравированного на гарде меча орла.
— Вот тебе грамота. А будешь еще глупости спрашать, то узнаешь какими грамотами пользовались в Роте Далина, — ни грамма не шутя предупредил Нат из Райвенга. — Так где сослуживцы-то наши?
Присмиревший кабатчик ткнул пальцем в одну из двух дверей за своей стойкой. Обычно в таких заведениях там располагалась кухня. Но в 'Золотом Льве' все было чуточку иначе.
— Пива нам, — отходя от стойки бросил серебряную марку мечник. Треска, походя стащил с выставленной на стойке тарелки калач и деловито надкусил его, торопясь за товарищами. Когда они вошли в указанную дверку, взорам честной кампании предстал зал — лишь самую малость меньший, чем основной. В нем тесно сдвинутыми стояли столы и стулья на которых восседали 'сослуживцы'. Их было человек пятьдесят. Тяжелые взгляды, мощные подбородки, татуировки, шрамы. И оружие, оружие, оружие. Несмотря на принятый на днях Магистратом закон напрочь запрещающий 'мирным гражданам' любое оружие, включая столовые ножи, здешние посетители не расставались с мечами, топорами, кинжалами, булавами и многими другими разновидностями опасных игрушек.
— Рады приветствовать, товарищество, — с достоинством поздоровался Нат.
— Кто будете, — спросили у них.
— Рота Далина.
Сидящие в зале зашумели обсуждая ответ. Новоприбывшие без спешки заняли нашедшиеся для них места.
'Удивительное дело, — подумал глядя на всех них Леград, — в какие еще времена было бы возможно собрать в одной комнате полсотни полноправных героев и удержать их целый час без драки. Без обсуждения кто у кого подвиг отнял и кто с кем вместе на виверну ходил? В самом деле наступили темные времена'.
Меж тем от него ожидали продолжения. Леград не был оратором, но на сей раз его слушали как лучшего из менестрелей.
— … Как и все мы, я долго сражался. Я прошел Преисподнюю до самого дна, чтобы вернуться назад! К миру, который как все мы думали, мы сохраняем своей кровью для чего-то выдающегося. Но придя обратно, я увидел лишь, что мы никому не нужны. Что нас использовали. Наше место в Оси занято. А наша роль изолгана. Нас уже объявили вне закона, но им и того мало.
Слушатели ответили согласным ворчанием. Все они на своей шкуре долгие несколько лет чувствовали настоящую благодарность Магистрата и Владык. Собравшиеся здесь представители Геройских Рот были ветеранами среди ветеранов. Их не сломала война. Их не сломал и последовавший за войной мир. И хотя они не нашли своего места в Оси, они не забыли и чести. Откровенно говоря, когда Леград взялся за это дело, подобная идея казалась ему безнадежной. Ему казалось, что он один остался такой — не сдавшийся, отчетливо понимающий истинное положение вещей и по-прежнему сохранивший в сердце боевой задор. Но вот прозвучал клич. И нашлись те кто откликнулся.
— И теперь, глядя на все, что происходит вокруг я думаю, что там в Преисподней была лишь разминка! Там мы закалились для настоящего дела. Дела к которому нас не призовут Владыки!
Одобрительный ропот перешел в рык. О, сколько из них уже разочаровались в слепых надеждах и горели жаждой мщения! Здесь не было пожалуй ни одного человека, сохранившего наивные представления о благих Владыках и непогрешимости самозваных небожителей.
— Дела на которое нас сподвигает сама Ось! — он резко, запальчиво размахивал руками, силясь донести свою мысль до собравшихся в зале. Дать им почувствовать своё настроение в полной мере. — Герстен был лишь началом! Отряды нежити скоро станут армиями! Армии — легионами! И тогда человечество просто вымрет! Неважно кто из Владык, что обещал нам — они лгали! Они все желают лишь одного! Чтобы мы, люди, изменились! Стали бы послушным скотом, который впишется в новый порядок! Наивно считать, что кто-то из них отличается от собратьев! Герстен показал нам их общее лицо! Ведь нам нет разницы стать живыми мертвецами или застыть навеки в безвременьи?
Его голос упал до страшного шепота:
— Вот потому Владыки должны пасть! Любой ценой! А люди должны очнуться и понять, что никогда нельзя полагаться на кого-то кроме самих себя! И мы, только мы, объединившись, можем показать им это!!!
Последние его слова вызвали настоящий громогласный рев, от которого задрожали столы, а расставленная на них снедь полетела вместе с посудой, разбиваясь вдребезги. О да! Они были согласны! Пятьдесят человек, за которыми на самом деле стояла сила пяти тысяч отборных воинов. Геройских рот. Сила которую стоило снова собрать ради величайшего из деяний.
Леград украдкой переводил дух, глядя как взлетают вверх руки с зажатым в них оружием, когда среди гула криков вдруг раздался один, перекрывший все остальные:
— И что же ты предлагаешь, Леград из Роты Ашура?! Скажи нам, как ты предлагаешь свергнуть сильнейших среди сильных? У тебя есть план о том, как простым смертным победить Владык?
И хотя он знал, что такой вопрос зададут, хотя и готовился к ответу на него, но вот услыхав среди грома и грохота, отчего-то растерялся глупо хлопая глазами и пытаясь припомнить что же он собирался говорить.
— Такой план есть! — донеслось неожиданно из дальнего угла. — И если уважаемое товарищество дозволит, я готова раскрыть его во всех нужных подробностях.
Не веря собственным глазам Леград смотрел на встающую из-за стола с двумя не разделяющими запала окружающих охранниками женскую фигурку. Откинув капюшон с лисьим мехом назад и позволив собранным в калач медным волосам свободно рассыпаться по изумрудному жюстокору на мечника приветливо улыбаясь смотрела дочь покойного Хранителя Оси Альма Валеа.
В сердце неприступного пояса скал, в недрах Железной Длани куда нет хода человеку, в колоссальных размеров тронном покое, со стенами составленными из мерцающих малахитом и бирюзой кристаллов, стояли двое. Два голоса, разносились под драгоценными янтарными сводами, становясь достоянием лишенных ушей стражей с выкованными из красного золота лицами в массивных старинных доспехах.
Первый из голосов звучал низким уверенным и неповоротливым рокотом. Второй, казался его тенью — тихий, играющий с эмоциями, словно хлесткая плеть.
