— Задавили! Задавили! — кричал кто-то громко, визгливо, а Ника в это время лихо-радочно шарила в карманах своего коротенького светлого плащика, отыскивая монет-ку, не обращая внимания на странные крики, и думая лишь о том, не обронила ли она при падении пять копеек.
— Ну, вы девушка даёте! Видимо в рубашке родились! — сказал ей кто-то из толпы пассажиров.
— Значит, ей не смерть! — добавил кто-то убедительно.
И лишь тогда Ника вдруг словно очнулась. Руки её задрожали, в горле пересохло, а в животе, также как и сейчас, заныло нудно, и противно сладко.
— А если бы меня переехал автобус?
Эта мысль потом долго крутилась в голове её, прежде чем сгинуть, исчезнуть навсегда. А ещё, её долго бил мелкий озноб, опять такой же, как и сейчас. Значит, не судьба была ей погибнуть! Не судьба…
Ника плотнее запахнула своё пальто, подняла воротник. Да, прошло уже столько лет, но те же ощущения ужаса, она помнит до сих пор очень хорошо. Именно ужаса.
— Такси подано!
У подъехавшей машины распахнулись двери, и из салона глянули на Нику два ве-сёлых лица, мужчины и маленького мальчика, в самом деле, чем-то похожих друг на друга. Хотя её сын темноволосый и черноглазый, но эта смешная воронкообразная макушка на голове, что поднимает волосы Данила ежиком, делает его похожим на Володю, да ещё взгляд его, то лукавый, смешливый, то серьёзный, знающий себе цену, то мрачный…
Странно! В самом деле, они такие разные, и в тоже время, что-то их объединяет, что поневоле подумаешь, это сын с отцом. Чушь! Все дети похожи на кого-либо, или на всех! И не стоит думать, не стоит забивать себе голову ещё одной ерундой…
Ника вздохнула, и откинулась на мягкое сидение машины.
ГЛАВА 44.
Володя расплатился за такси, и подал руку Нике, а затем помог выбраться Данил-ке. Ника опять прятала от Володи глаза. Она не смотрела на него, но в тоже время подмечала все мельчайшие подробности его поведения.
Никогда он не был так близко от неё, никогда ещё она не чувствовала себя так скованно в его присутствии…и никогда ещё так не было ей спокойно, как именно в эти минуты… Как часто, долгими ночами она думала о Володе.
— Ему уже 45 лет. Для мужчины это солидный возраст, хотя всё-же, скорее всего, средний. Но чаще всего именно в этот период проявляется то, что является признаком надвигающейся старости. Поредевшие волосы на голове мужчины, двойной подбородок, выпирающий из брюк живот, который начинается прямо от грудной клетки. Можно до-бавить к этому портрету тусклые глаза, не реагирующие видимо уже ни на что, или вернее всего, эти глаза излучают лень, огромную и сытую, которая лишь изредка сменя-ется подлинным интересом к чему-либо.
Таков портрет мужчины этого возраста, в понимании Ники. Но, глядя на Володю, все эти утверждения разлетаются как дым. У него фигура сильного и крепкого мужчины, подтянутого и уверенного в себе, как того и требует природа, и как того хочет видеть женщина. Так неужели этот красивый, сильный, спокойный мужчина, был и есть тот че-ловек, который являлся для неё всегда "её Володей"?
— Мама, а мы с дядей Володей зовём тебя ужинать! — подлетел к ней сын, когда она вышла из ванной комнаты.
Ника удивлённо смотрела на сына. Неужели это её Данил, который, только лишь вче- ра смотрел на неё плачущими глазами маленького ребёнка. И тот ли это ребёнок, ко-торый только лишь вчера испытывал ужас от общения с маньяком. Да, поистине дети очень быстро забывают всё дурное.
А может, рядом с Володей нет места унынию и грусти? Вон как щебечет Данилка, об-ратив к Володе свои влюблённые глаза, а тот едва успевает отвечать на всевозможные вопросы, что может только придумать фантазия ребёнка, соскучившегося по общению с мужчиной. И хотя, Володя не смотрит на Нику, но она чувствует, как порой тревожно смотрят его глаза на неё, и как старательно она тогда пытается отвести свой взгляд в сторону. Она словно боится, что если чуть дольше задержится в этой странной нежной синеве его глаз, что-то не выдержит внутри неё, и тогда возможен срыв.
Ужин закончился. Данилка тотчас утащил за собой Володю зачем-то в зал, а Ника принялась мыть посуду. Кажется, она перечистила все шкафы и всю посуду, когда вдруг оглянувшись увидела, что Володя сидит здесь же на кухне и читает толстый журнал, или делает вид, что читает.
— Где сын? — спросила она, чтобы только не молчать.
— В зале, смотрит телевизор. Он у тебя хороший мальчик! — ответил Володя, закры-вая журнал.
— Да, ты прав! У меня прекрасный сын, чудесная дочь! — с вызовом бросила Ника, складывая посуду в шкаф.
Володя молчал, опустив голову.
— Почему он молчит? Почему? Что он хочет сказать ей, и словно боится это сде-лать. Что? Ведь она чувствует это. А может он ждёт благодарности от неё?
— Когда ты уезжаешь? — вдруг раздался в тишине комнаты хриплый, словно просту-женный голос, в котором Ника с трудом узнала свой.
Володя вскинул голову, внимательно глянул на неё такими грустными глазами, что кажется, внутри Ники что-то взорвалось, и именно то, что она так тщательно и надёж-но замуровала в своей душе, в своём сердце. Не дожидаясь ответа, она бросилась в зал.
— Это же смешно! Ты взрослая женщина, мать двоих детей, бежишь словно дев-чонка от этого мужчины, о котором уже давным- давно следует забыть, и можно лишь изредка вспоминать, и то, с лёгкой грустью и улыбкой. — корил её невидимый голос.
Ника понимала, что она, в самом деле, как никогда смешна и нелепа…
В зале работал телевизор, а в кресле, положив голову на подлокотник, спал её сын…
— Данил! — позвала Ника. — Пойдём на кровать!
— Не буди! — тихо произнёс мужской голос, и, отстранив её, Володя поднял маль-чика на руки. — Я отнесу его сам!
Потом Ника стелила постель Володе в комнате дочери. Тут она вспомнила, что её собственная постель залита кровью…
— Чьей?
Кто его знает, чьей! И что хотел доказать этим Игорь, неизвестно! Конечно, она уже не ляжет на этот матрац, а Данил спит у себя. Следовательно, ей придётся расположить- ся в зале, на диване. Но Володя сидит тут-же и смотрит телевизор. Не будешь же его гнать из зала. Вздохнув, Ника села в кресло.
— Ника, я хотел бы с тобой поговорить! — раздался голос Володи так неожиданно гром-ко, что женщина вздрогнула испуганно, и невольно глянула в сторону спальни сына.
— Не будем мешать спать ребёнку, пройдём в комнату Геры! — предложил Володя, и Ника, встав с кресла, послушно пошла вслед за ним.
— Он ведёт себя как хозяин положения! — опять где-то там внутри словно бурчал невидимый голос.
