— Спасибо.
— Рабов не благодарят, им приказывают, — сухо отметил Эрх и продолжил с почти неуловимо насмешливым почтением: — Какой постоялый двор желает осчастливить своим визитом достойная госпожа? Южная кухня, рыбное меню, традиционные осенние пироги?
— Вина Тэлия, белые, — включилась я в игру.
— Тихий пригород, бои рабов, лучшие мальчики для услуг? — перечислил он без выражения.
— Пригород, и подальше.
— Прислуга из танцовщиц илла или поющие…
— Слушай, мы тут до ночи будем мои вкусы уточнять или уже пойдем?
Он кивнул и распахнул дверь, чуть картинно кланяясь. Я прошла в коридор, довольно отмечая, что двигается Эрх гораздо увереннее, чем с утра. Быстро действует сребролист, удивительно быстро. Да и при малой добавке моей силы. На пользу ему пошли бараньи ребрышки, и особенно — гарнир, я постаралась. Все же трактир — уже не дворец.
Образцовый раб шел рядом, чуть придерживая меня за плечо. Шикарное зрелище — битый битую ведет…
Мы быстро покинули дворец и зашагали по мостовой, удаляясь от центра. Тень мелькал поодаль, аккуратно отслеживая наш путь. Я неожиданно развеселилась. Погода отличная, город светел и опрятен, от одного вида моего провожатого улица пустеет во всю ширину.
— Эрх, у меня как-то уже был опыт общения с похожим на тебя во многих отношениях человеком. Тоже очень упрямым и таким железным, знаешь ли.
— Рабом, — уточнил он, говоря так же тихо, как и я, чтобы Тень не разобрал.
— Я купила его в Дарсе, — кивнула я. — Очень послушный, исполнительный, предупредительный. Говорил односложно — «да» или «нет». За талию держал. Отменно торговался по поводу сандалий. Клялся в верности до самой смерти… А потом чуть не зарезал. Ты тоже планируешь?
— Больно надо! — пожал он плечами, слегка заинтересованный. — Три дня перетерплю и вернусь на основную каторгу.
— Зарезать он меня хотел, потому что хозяева не могут быть хорошими людьми. Если они ловко притворяются, то вдвойне заслуживают наказания.
— Правильно, — кивнул он. Помолчал, но потом все же не удержался от вопроса: — Почему не зарезал?
— Не успел, — вздохнула я с сожалением, вспоминая глаза Наири, отводящего прядь волос с моего лица там, во сне. — До сих пор мучаюсь, зря отпустила этого белоглазого демона. С ним было так спокойно!
— Как сейчас? — уточнил он без выражения.
— Не-ет, — обиженно покачала я головой. — Тебя я уважаю, а Наири…
— Он араг? — Да.
— Одиннадцать лет назад я встречал одного светлоглазого арага с таким именем, — нехотя буркнул Эрх. — Его собирались купить храмовникам для тренировок. Я отсоветовал, сказал, что порченый материал. И почти не лгал. Никак не думал, что столь упрямый раб проживет долго. У него была возможность умереть, в отличие от меня.
— Тебя цепко держит клятва, — кивнула я. — И от побега, и от смерти, и от убийства хозяйки, все продумано. Сам нужные слова произнес. Думал, переупрямишь… Погорячился, не ожидал таких сокрушительных последствий.
— Не ожидал. — На сей раз его голос дрогнул.
— Травница тебя от клятвы не избавит, — виновато заметила я. — Но если помнишь слова, можно поискать в клятве лазейку.
— Нет ее, — резко бросил он. — Пока дышу, пока бьется сердце, я раб. А потом — еще годные дрова для огня Адепта.
— Есть травы, ядовитые или очень неприятные для окаянных. Примешь — и не выпьет она тебя до донышка, побрезгует. А сборы такие простые, даже подозрения не вызывают. И трупом тебя часов на шесть сделать не трудно, ни дыхания, ни пульса.
— Это предложение? — чуть напрягся он. — Что взамен?
— Скорее, шанс. И — я подумаю.
— Мы прибыли, госпожа, — куда громче, явно для нашего сопровождающего, произнес Эрх, делая широкий жест в сторону уютного садика по правую руку. — Хозяева сдают особняк. Тихо, уединенно, спокойно. Погреб полон южными винами, ужин могут подать в покои.
— А не слишком? — Я замерла и изумленно осмотрелась. Действительно особняк. Парк, клумбы, ажурная решетка отменно высокой изгороди.
— Это место для развлечений знати, — пояснил он. — Я полагал, вы желаете уединения. Даже Тени не пересекут границ, все очень надежно.
Он был по-своему прав. По крайней мере, я так и не нашла подходящих возражений. Мы миновали приветливо приоткрытую калитку, и рослый угрюмый раб, возникший буквально из воздуха, сомкнул створки за спиной. Занятно: раб, вооруженный отменным мечом. И, судя по движениям и сложению, способный им отменно пользоваться. Он же принял у Эрха сыто звякнувший мешочек монет и с поклоном провел по дорожке к дому. Предупредительно распахнул массивную входную дверь. Я обернулась у входа и заметила еще двух таких же неприятных типов, выводящих из пристройки по тройке крупных поджарых псов в строгих ошейниках. Милый домик! Ага, для тех, кто заплатил за съем особняка… Но никак не для случайных гостей.
За дверью начинался светлый коридор — галерея, две ступени вверх, ковры, широкие вазы со свежими цветами. Дальше — внутренний зал, отделенный от «прихожей» сплошными стеклами мрайсской работы в тяжелых медных рамах. Основное стекло прозрачное, полированное, а в переплете цветные вставки, мозаика. Силье мне говорила что-то о цене на стекла… Точно я не помню, но усвоила главное: к таким огромным, похожим на витрину, лучше близко не подходить, за всю жизнь не расплатишься!
В дальних прозрачных дверях, мягко открытых парой богато и опрятно одетых рабов, нас уже встречала услужливая пожилая дама, очень приветливая и домашняя. Радовалась она так искренне, что даже я поверила. И чутье согласилось. С одной поправкой — не гостям она радуется, а деньгам в мешочке, переданном при входе Эрхом.
Мы вошли в особняк. Грод неспешно обсудил с хозяйкой ужин, пока я бессовестно глазела на роскошный зал с камином, на картины, зеркала, удивительные ковры.
Потом нас проводили в покои, занимавшие всю центральную часть дома. Показали мне ряд комнат — гостиная, еще более умопомрачительная зала с камином и необъятным ложем, столовая, бассейн. Наконец осмотр был завершен, и дама удалилась, пообещав к закату подать ужин в столовую.
Я рухнула на диван, прикрыла веки и осторожно распустила сеть наблюдения, самую тоненькую из всех возможных. Все же мы порядочно удалились от центральной площади, стена города рядом, а дворец — не близко. Окаянных непосредственно возле дома не было, Тени засели близ трех выходов из особняка. Слуги суетились в пристройках, готовя ужин, никто не подслушивал и не подсматривал. Довольная полученными сведениями, я более уверенно осмотрелась, оценивая безупречно элегантную и стильную роскошь интерьера и декора. И отметила: Грод все еще стоял там, где я запомнила его, войдя в комнату.
