– Ну и слава Триединому! – ответно улыбнулся помощник и побежал дальше по палубе. Надо думать, по своим делам.
Мастер проводил взглядом его коренастую фигурку, шагающую «враскоряку», как и подобает старому морскому коту. Задумчиво оценил расстояние до берега. Порт стремительно приближался. Уже были различимы суетящиеся на причале маленькие человечки, составленные одна на другую бочки, какие-то тюки, здание таможенной службы со штандартом вице-короля Гобланы.
Городок небольшой. Остается надеяться, что след дель Гуэллы отыщется легко. В Аксамале он сумел оторваться на пять дней. Если и здесь выиграет хотя бы столько же, о погоне можно будет забыть. Десять суток пути на перекладных лошадях… Можно уйти в Дорландию, а можно нырнуть в Северную Тельбию и попытаться раствориться в неразберихе войны. Можно сдвоить след, пересечь полноводную Гралиану и двинуться через Арун куда подальше на восток, а можно… Да много чего можно, если задуматься.
Т’Исельн дель Гуэлла не зря пятнадцать лет возглавлял контрразведку Аксамалы. Он научился и разыскивать преступников, и скрываться от преследователей, и выявлять шпионов, торгующих родиной, и как самому продаться подороже Айшасе. На словах ратуя за сильную и богатую империю, он исподволь расшатывал ее устои, как личинка хруща грызет сердцевину дуба, обращая ее в труху. А потом дунет ветер, и готово – рухнул лесной великан. Дель Гуэлла, известный разведывательной сети Айшасы как Министр, прикармливал с ладони всяческих вольнолюбцев. Конечно, устраивал показательные облавы с арестами и последующими судами и ссылками, но почему-то попадались лишь те заговорщики, которые видели будущее Сасандры несколько по-иному, чем господин т’Исельн. Он продавал айшасианам государственные секреты и, напротив, распространял ложные сведения среди генералитета и жречества Сасандры. Хитрил, юлил и изворачивался. Ему удалось поводить за нос даже Мастера, лучшего сыщика Аксамалы, своего непосредственного подчиненного.
Но и на старуху бывает проруха. Мастер потянул за кончик ниточки, услужливо подброшенный ему случаем, – табачник Корзьело и записка в полой рукояти плети-шестихвостки, – а потом вышел и на дель Гуэллу.
Вот тут-то их недюжинные разумы схлестнулись по-настоящему, всерьез.
Кто победил? Кто проиграл?
Трудно ответить однозначно.
Попытка господина т’Исельна усадить на престол империи своего ставленника с треском провалилась. Мастер сработал на упреждение. В результате гвардия и народ поднялись, взялись за оружие и в ночь Огня и Стали уничтожили большинство мятежников-чародеев, задумавших с подачи дель Гуэллы государственный переворот. «Под раздачу» также попали кружки вольнодумцев, несколько семей айшасианских купцов, два-три квартала местных ростовщиков и банкиров. Погиб герцог Мельтрейн делла Пьетро из Уннары, претендовавший на императорскую корону после смерти троюродного дядюшки. А вот глава тайного сыска сбежал!
Похоже, в ту ночь Мастер недооценил противника и теперь ругал себя за это последними словами. Драгоценные часы и дни, которые можно было бы отдать на благо родины, пришлось потратить на поиски удравшего предателя. Вспоминать старых осведомителей, давно вышедших или выведенных из игры, болтать с нищими из припортовых трущоб, раздавать небогатый запас скудо, откладываемых на старость.
Но он не был бы лучшим сыщиком Аксамалы, если бы не справился. Нельзя не признать, если бы не помощь, оказанная Мастеру фра Форгейльмом по кличке Смурый, сыщиком уголовного сыска, потерявшим из-за беспорядков любимую службу, дель Гуэлла сумел бы скрыться. Осведомители из мелких мошенников, карманников и одного временно завязавшего домушника навели на след шпиона. Господин т’Исельн погрузился на купеческий когг под названием «Пламя заката». «Знаете, почтеннейший, такая посудина с полосатым гротом и раскрашенным алой краской ахтердеком? Ну, хозяин его, фра Дуллио, в прошлом году отмечал рождение наследника? Так полпорта в лежку лежали… Не знаете? Жаль, жаль…»
Совсем немного времени понадобилось, чтобы через таможенников выяснить – когг «Пламя заката» ушел на западное побережье озера, в Фарал. Вез он табак и вино… Впрочем, это не столь важно. Главное, что он вез дель Гуэллу.
Мастер бросился в погоню, оплатив свой проезд на «Утренней зорьке».
Судно выглядело легким и стройным, более ходким, чем «Пламя заката». Сыщик рассчитывал наверстать упущенное время. Но оказалось, что когг, на котором он отправился в Гоблану, снаружи красивее и исправнее, чем внутри. Через сутки после выхода из аксамалианского порта началась течь в трюме. На следующий день лопнули ванты на фок-мачте. К счастью не все, а лишь два троса из восьми. Пока их перевязывали бензелем, клетневали,[19] Мастер понял – его надежда догнать дель Гуэллу медленно, мучительно агонизирует.
Он часами шагал вдоль фальшборта на ахтердеке, поглядывал на вздувшиеся под напором ветра паруса и жалел, что ничего сделать не в силах. Нет, право же, ускорить судно или послать попутный ветер может один только Триединый, но он далеко, и ему нет дела до человеческих желаний и страстей.
И вот наконец Фарал.
– Эй, на берегу, прими швартовочный! – Помощник капитана размахнулся и метнул на причал свитый из линя «клубочек».
Сидящий на почернелых от времени и непогоды бревнах оборванец вскочил, поймал швартовочный конец, лицо его осветилось улыбкой. Неписаная традиция поднесла ему сегодня подарок – полскудо от владельца причаливающего судна. Быстро перебирая руками, гобл[20] потянул линь, тянущийся за «клубочком», и выволок на пристань толстый швартов – пеньковый канат толщиной в руку взрослого мужчины. Набросил несколько витков на играющее роль кнехта бревно.
Мастер нырнул в трюм, где оставался мешок с нехитрыми пожитками. В этот миг толчок и содрогание корпуса когга ознаменовали удачную швартовку. По дощатому настилу затопали пятки матросов. Хрипло выругался капитан. С чего бы это?
Выбравшись на палубу, сыщик с удивлением обнаружил, что на пирсе выстроился десяток солдат с алебардами в начищенных нагрудниках и бацинетах.[21] Стоящий перед ними офицер таможни – судя по серебряному банту, лейтенант[22] – ожесточенно перекрикивался с владельцем «Утренней зорьки». Купец брызгал слюной, упираясь ладонями в релинг. Казалось, еще чуть-чуть – и прочный ясеневый брус треснет под его напором. Таможенник вцепился левой рукой в рукоять меча, размахивая сжатой в кулак правой. Прислушавшись, Мастер уловил суть спора. Теперь плата за швартовку в портах Гобланы возросла вдвое для судов, следующих из Аксамалы, таможенная пошлина возросла почти в четыре раза. А если господин капитан не согласен, то может разворачивать корабль и убираться восвояси. Кстати, ветер большую часть пути будет попутный.
