— Я сделаю, как ты просишь, — сказал Вольфгер. — Но мне предстоит путешествие в Прагу, во время которого может случиться всякое. Что, если я не вернусь в Вартбург, и Алаэтэль не узнает о твоих словах? Может быть, тебе лучше встреться с дочерью самому?
Алаэтор на секунду задумался.
— Ты вернёшься, — сказал он, — я предчувствую это. Что же касается моей встречи с Алаэтэлью… Конечно, я хотел бы увидеть дочь, но сейчас это невозможно. Эльфы не могут входить в города людей. Эманации душ тысяч людей, теснящихся в каменных катакомбах, непереносимы для нас, так что, увы…
— А как же выдерживает Алаэтэль? — удивился Вольфгер. — Пойми меня правильно, я не сомневаюсь в твоих словах, но она уже полгода живёт среди людей и, слава Богу, выглядит здоровой и весёлой.
— Наверное, это потому, что Алаэтэль — эльфийка только наполовину. Её мать — смертная женщина. Союз эльфийки и человека всегда бесплоден, а вот у эльфа и женщины из мира людей может быть ребёнок. Такое случается очень, очень редко, но всё-таки случается. Её мать давно уже ушла за край бытия, а дочь унаследовала долгий век отца. Тэль очень похожа на мать, и мне было бы больно расстаться с ней навеки.
— Я выполню твою просьбу, будь уверен, — сказал Вольфгер, — и сделаю всё, что от меня зависит, чтобы твоя дочь вернулась домой. Не знаю, правда, захочет ли она… Её вообще очень трудно понять, её разум, желания, чувства — тайна для меня.
— Кто из мужчин рискнёт сказать, что вполне понимает женщин? — засмеялся эльф. — Будем считать, что мы достигли согласия. Я благодарен тебе за то, что ты заботишься о моей дочери, попавшей в чужой для неё мир. Я не предлагаю тебе вознаграждение, ибо знаю, что ты делал это от чистого сердца, и такое предложение оскорбило бы тебя. Поэтому скажу просто: я в долгу у тебя, а эльфы своих долгов не забывают никогда. Чтобы моя дочь поверила твоему рассказу, возьми вот это, — эльф снял с пальца кольцо и протянул Вольфгеру. — Надень его, оно изменит свой размер по твоему пальцу и никогда не потеряется. Алаэтэль знает эту вещь.
— Кольцо волшебное? — спросил Вольфгер, надевая его на мизинец левой руки.
— Каждая вещь, сделанная руками эльфов, содержит частицу магии, — пожал плечами Алаэтор, — но творить чудеса с его помощью ты не сможешь, это просто кольцо.
— А для людей любая эльфийская вещь волшебная, — улыбнулся Вольфгер, — мы вообще склонны считать вас волшебными существами. И, познакомившись с твоей дочерью, я думаю, что люди не так уж и не правы. Если все эльфийки так прекрасны и загадочны…
— Вот и ты попал под чары эльфийских женщин, — заметил Алаэтор и по его лицу скользнула тень грустной улыбки. — Мы, эльфы, привыкли к своим женщинам, и для нас, наоборот, часто более желанны представительницы вашей расы. Когда-то и я не устоял, — с грустной улыбкой сказал он. — Она была воистину прекрасна, я любил её, как только мужчина может любить женщину, но ваш век так короток… И вот, я один, а моя дочь вернулась в мир людей, впрочем, как я теперь понимаю, не по своей воле.
Что ж, все слова сказаны, нам пора прощаться. Мы никогда больше не увидимся с тобой, Вольфгер фон Экк, поэтому в качестве прощального дара предлагаю тебе задать мне любой вопрос. Обещаю, что отвечу на него. Эльфы владеют многими знаниями, скрытыми от людей. Я слушаю тебя.
— Скажи, почему мир людей и мир эльфов расходятся? — неожиданно для себя спросил Вольфгер.
— Не ожидал от тебя такого вопроса, — удивлённо сказал эльф, — но я дал слово, и сдержу его.
Всё Обетованное устроено необычайно сложно. То, что кажется нам незыблемым и вековечным, на самом деле, подвижно и изменчиво, только человеческой жизни недостаточно для того, чтобы ощутить эти изменения. Представь себе реку, по которой течение несёт льдины. Они кружатся, сходятся и расходятся, иногда ударяются друг о друга и раскалываются, но всё равно их несёт течением. Течение — это река времени, величайшее создание Творца всего сущего, постоянная в своей изменчивости, непрерывная, мощная и всесокрушающая. Время воздвигает и разрушает горы, меняет границы суши и моря, время может всё. Работа времени сочетает в себе величайший хаос и тонкую упорядоченность. Многие тысячелетия река времени несла в одном потоке мир людей, мир эльфов и других волшебных существ, множество других миров — мёртвых и населённых странными и страшными существами. Иногда они сходились, иногда расходились, иногда соударялись и частично пересекали друг друга, так в ваш мир, например, попали драконы и некоторые другие существа, породившие множество легенд. Но иногда бывает так, что в мир приходит некая могучая сила и нарушает естественный порядок вещей, как будто в реку времени бросили камень. Тогда чаши незримых весов выходят из равновесия, и случаются катаклизмы. Проходят века, поверхность реки времени успокаивается, чаши весов устанавливаются в новом положении равновесия, и всё опять идёт по-прежнему. Но может случиться и так, что брошенный камень окажется слишком большим, тогда поток времени будет разделён на отдельные рукава, и миры людей и эльфов разойдутся навсегда. Если же брошенный камень сорвёт чаши весов с коромысла, нашему миру придёт конец, но на смену ему придёт какой-то другой мир. Какой — эльфы не знают. Наши предания не сохранили, да и не могли сохранить память о таком катаклизме…
— И сейчас в наш мир пришла именно такая сила? — сдавленным голосом, преодолевая волнение, спросил Вольфгер.
— Да, — просто ответил Алаэтор, — она пришла. Я чувствую её.
— Что же это за сила? Мы, люди, тоже чувствуем её, но по-другому. Я со своими спутниками для того и отправился в путь, чтобы постичь смысл происходящего. Я хочу знать, кто раскачивает наш мир, потому что если верить нашим священным книгам, близок конец света. Мы видим его признаки, в церквах иконы заплакали кровью, зимой расцветают розы, а летом выпадает снег, люди и животные порождают уродов, брат идёт войной на брата, доселе мирные пахари убивают женщин, стариков и детей, жгут усадьбы, кругом кровь, плач и стоны…
— Я ничего не понимаю в вашей религии, извини, — покачал головой эльф, — поэтому мне трудно понять тебя. Но сила пришла, и это не подлежит сомнению. Я чувствую её мощь и содрогаюсь. Она изменит мир, да, собственно, уже меняет, просто ты не видишь этого, или видишь только внешние проявления.
— Странно, но примерно то же самое я уже слышал полгода назад, — задумчиво сказал Вольфгер.
— От кого же? — приподнял брови эльф.
— От лесного гоблина, которого мы встретили в самом начале путешествия при странных обстоятельствах.
— Гоблин… вот как… — пробормотал эльф, — а я-то думал, что они давно покинули круг вашего мира.
