Короче говоря, я была твердо уверена, что менее всего нуждаюсь в десятке метательных ножей. Но гном смотрел на меня очень внимательно и серьезно; решив не обижать уважаемого торговца, я покивала, пробормотав нечто вроде «да-да… хм, как интересно» и взялась за ближайшую рукоять.
Нож легко вышел наружу, и я с должным уважением воззрилась на стальной клинок. Ну… профессионал, наверное, начал бы излагать свои соображения касательно свойств стали, крепления клинка к рукояти или ширины дола. Я же, будучи сугубым дилетантом, поняла лишь, что нож был достаточно широкий, что кромка у него острая, что конец заострен, а никакого дола и в помине не имеется.
— Вы метните, метните… — посоветовал гном, наблюдавший за мной из-за прилавка.
Я задумчиво взвесила в ладони рукоять:
— Куда?
Гном молча махнул рукой в сторону стены. Там висела деревянная плашка безо всяких кругов и десяток; поискав глазами другие возможные мишени, я не нашла ни единого варианта и мысленно пожала плечами.
— Полин, отойди!..
Алхимичка быстро юркнула в противоположный угол, сделав попытку утащить за рукав благородного кровососа. Но Генри не поддался на провокацию, оставшись стоять где стоял; от него до мишени было меньше шага, а касательно своей меткости я не питала никаких особенных иллюзий. Нет, мне, конечно, герцога ничуть не жалко, но у него же еще и матушка есть!..
— А вам, благородный Ривендейл, требуется особое приглашение?..
Генри, сверкнув глазами, отошел, правда не сразу, а секунд через пять, сохранив должное достоинство. Я сглотнула, вздохнула, скрестила пальцы на ногах и метнула нож в мишень.
По крайней мере, прицеливалась я туда. Но ничуть не удивилась, услышав глухой удар, а еще через секунду — увидев нож лежащим на полу.
— Промахнулась, — не без ехидства констатировала Полин.
— Госпожа не промахнулась, — возразил гном. — Нож ударился в мишень, но не клинком, а рукоятью. Руки у госпожи правильно растут, только метать ее не учили.
Я подошла к мишени и подобрала нож. Странно, но он лег мне в руку так удобно, как не ложилась даже Ривендейлова шпага. Костяная рукоять еще хранила тепло моей ладони; я сжала ее, точно пытаясь утешить благородный клинок после такого постыдного броска.
— Генри, — Полин обернулась к вампиру и умильно захлопала ресницами, глядя на него снизу вверх, — Генри, а ты не покажешь нам, как нужно метать ножи?.. Ты ведь умеешь это делать, правда?..
— Умею, — буркнул герцог, и я ничуть не усомнилась в его честности. — Но показывать не буду.
— А почему?..
Генри не снизошел до ответа; я же протянула нож гному, и он, вложив клинок обратно в ножны, выжидающе посмотрел мне в лицо.
— Ну? Госпоже заворачивать покупку?..
— Нет, — с некоторым сожалением сказала я. — Не надо. Говорю же, денег ни монетки…
Гном пожал плечами, убирая перевязь обратно в шкатулку. Я наблюдала за этим с весьма странным чувством. Может быть, дело было во фразе, которую мимоходом бросил опытный торговец. Моя вещь… мрыс эт веллер, с каких это пор я стала ловиться на такие простенькие крючки? Мало ли что сказал какой-то гном! Знаем мы гномов — для них все измеряется золотом, а что не измеряется — на то выписывают банковский чек…
— Ну что, пошли? — Я подхватила Полин под руку, и она с видимым сожалением отошла от благородного Ривендейла. Впрочем, недалеко: спохватившись, алхимичка обернулась к нему на пороге лавки.
— Генри, а ты что же?.. С нами не пойдешь?..
— Нет, — лаконично отказался вампир. Против ожиданий, он даже соблаговолил пояснить свою мысль: — У меня еще остались здесь дела.
Обратно мы возвращались другой дорогой — покороче.
Солнце уже клонилось к западу, на улице похолодало. Полин застегнула верхние крючки на своей коротенькой куртке и подтянула вверх широкий воротник вязаного свитера. Западный ветер трепал ее короткие волосы, перехваченные широкой атласной лентой.
Я запрокинула голову, подставляя лицо весеннему ветру. Холодно? Да нет, разве что совсем чуть-чуть. Ветви деревьев отчетливо прорисовывались на фоне неба — прозрачного весеннего неба, золотого на западе и пронзительно-синего на востоке. Это время проходит так быстро, что его норой даже не успеваешь заметить: вчера еще лежал снег, завтра распустятся листья, послезавтра зацветут черемуха и сирень… а сегодня? Что было сегодня?..
Жизнь вообще на удивление мимолетна. Дело не в том, сколько лет отмерено конкретному живому существу, — просто дни летят как листья, подхваченные осенним ветром. Зима, весна, лето… ночи, и дни, и опять ночи… мне вдруг захотелось, чтобы время — хотя бы ненадолго! — замедлило свой шаг. Чтобы можно было ходить, и слушать, и запоминать — вот она, весна, она пришла, и другой такой уже не будет…
— Что молчишь? — неожиданно спросила Полин, беря меня под руку.
Я пожала плечами, не отводя глаз от синевшего сквозь тонкие ветви неба.
— Думаю…
— О чем?
— О вечном, — серьезно сказала я, и Полин рассмеялась. Я тоже улыбнулась, щурясь от вечернего солнца.
Мы проходили сейчас мимо забора — невысокого такого деревянного заборчика, достающего мне приблизительно до подбородка. За ним виднелись какие-то руины, живописные до такой степени, что редкий эльф мог пройти мимо, не издав восхищенного вздоха. Ушлые столичные менестрели, проведав о такой популярности развалин, зачастили сюда как в дешевый трактир; набравшись же колориту, они то и дело выдавали свеженькие баллады, авантюрьетты и лэ, повествующие о трагических событиях, имевших место быть здесь сто (двести, триста) лет тому назад. Юные девы тосковали здесь по благородным рыцарям, уехавшим воевать дракона. Зловещие старухи варили под покровом ночи лютые, запрещенные КОВЕНом в первом чтении зелья. Отважные герои, объединившись в команду (как правило, туда входили парочка эльфов, ворчливый гном, стерва-волшебница или ехидный маг, а также воитель или воительница, составлявшие пару чародеям) скопом били морду гаду-некроманту, заодно отмахиваясь от настырных зомби, поднятых при полной луне.
Лишь немногим было ведомо, что руины есть никакие не руины, а самая что ни на есть обыкновенная стройка, правда относящаяся к категории вечных. Начали ее, кажется, еще при Путяте Добрыниче, батюшке нынешнего царя, — и начали масштабно, размахнувшись едва ли не на дворец. Потом, как это случается с масштабными проектами, деньги неожиданно закончились. Всплыли какие-то сведения, касающиеся того, откуда они вообще взялись, эти самые закончившиеся деньги, — характер же у сведений был такой, что несостоявшийся дворцевладелец предпочел сбежать, пока это было еще возможно.
