— Чёрен мрак, только капризов мне не хватало! — пробурчал чародей. — Не дуйся ты. Сказал же, не обижу. И давай-ка сразу начистоту, птаха, — он постарался говорить как можно мягче. — Я должен найти того, кто наградил меня вот этим, — провел по шее, где виднелась темная полоса, кажется, ставшая немного ярче. — Найти, выяснить, почему это случилось, и избавиться, наконец, от мракова клейма. Ты мне нужна, чтобы силу восполнять. Некогда женщин уламывать, да и трудно будет. Придется ведь палачом оставаться.
— А если прикрыть шею одеждой? Тогда можно чарами промышлять, — изменившийся тон мужчины произвел нужное действие. Иви тут же преисполнилась сочувствием и постаралась придумать, как помочь Серпу. — Чародей с девушками всегда поладит.
— Всех чародеев тщательно проверяют, — палач прилагал героические усилия, чтобы не скрипеть зубами и по-прежнему говорить мягко. — Ошейник сразу обнаружат. За попытку скрыть могут еще и железный сверху надеть. Или просто объявят на площади. Кто ж станет пользоваться моими услугами, подвергая душу опасности замараться? Разве что сущие выродки, но этим я помогать не стану. А когда верну себе доброе имя, тебя щедро награжу. На произвол судьбы не брошу, непременно пристрою в хорошее место. Захочешь — и сюда, к Кверкусу верну. У него слабость — об убогих заботиться.
— Я согласна. Только…
— Только раз согласилась, избавь меня от женских штучек. Надутых губок, мокрых глазок, пустой болтовни и любопытства. Тогда будет у тебя крыша над головой, сытная еда, хорошая одежда, мягкая постель и мужчина, умеющий и готовый каждую ночь доставить удовольствие, — улыбнулся, провел рукой по ее влажным распущенным волосам. — Надо же, кажется, они в самом деле золотистые. Поглядим, когда еще раза два помоешь.
— Может, и твоя полоса сойдет, если шею неделю-другую каждый день утром и вечером мыть?
Неизвестно, что сказал бы Серп, не ожидавший такого ответа от забитой служаночки, если бы в кухню не вошел Кверкус.
* * *
Старый чародей не поскупился, снаряжая в дорогу бывшего ученика и его спутницу. Серп получил тяжелый кошель, Иволга — смену добротной одежды к той, что она носила теперь, и дорожный плащ.
— Не стесняйся напоминать Серпилусу, чтобы он обновлял в дождь чары непромокаемости, — улыбнулся старичок, вручая девушке обновки. — Да и вообще не стесняйся напоминать ему о себе.
— Не порти мне девчонку, Кверкус, — проворчал Серп. — Иначе придется тебе самому о ней заботиться.
Вечером второго дня, стоило Госпоже Луне залить светом траву на склоне перед хижиной, молодой чародей попрощался с наставником, сунул вновь превращенную в белочку Иви за пазуху и шагнул на лунный луг.
Кверкус посоветовал ученику войти в Мелгу как все, через границу со стороны Дэры. Ответив у ворот на вопросы стражи, он не должен возбудить подозрения городских властей. В его положении это выгодно, ведь в случае вмешательства Нетопырей мелжане охотнее помогут честному пришельцу, чем подозрительному чародею с палаческим ошейником, неизвестно как проникшему в город.
Иви не хотелось снова превращаться в зверушку, тогда палач сказал, что она — обычный человек и не сможет даже ступить на лунный луг, не то что идти по нему. Кверкус хмыкнул, услышав слова бывшего ученика, но поймал хмурый взгляд Серпа и промолчал. Пришлось девушке опять ненадолго стать белочкой.
В этот раз, как и обещал Серп, возвращение в человеческий облик прошло без неприятных ощущений, только пить очень хотелось. Чародей в ответ на просьбу протянул полную флягу и, не теряя времени, извлек из уменьшенного дорожного мешка одежду Иволги, которая выросла до прежних размеров прямо у него в руках.
Девушка принялась одеваться, настороженно поглядывая на темную громаду леса. Серп, не желая столкнуться с людьми, сошел с лунного луга на небольшую полянку в чаще. Было тихо, лишь ночной ветерок легко касался тонких веток в кронах, да из-за деревьев доносились какие-то шорохи и потрескивания.
Палач прикрыл глаза и замер, будто прислушиваясь, на самом же деле он обследовал окрестности чародейским чутьем, проверяя, нет ли где опасности.
— Чёрен мрак! — выругался сквозь зубы и быстро направился к освещенным луной зарослям кипрея на краю полянки. — А ну, выходи!
Высокие стебли заколыхались, послышалось шуршание. Над гущей травы в паре шагов от чародея поднялись голова, плечи и грудь обнаженного человека. Насколько сумела разглядеть встревоженная Иволга, мужчины.
— Я не причиню вам зла! — да, голос был мужским, низким.
— Это я уже понял, — хмыкнул Серп, который отлично разглядел в свете Бледной Госпожи, что незнакомец лишен одежды выше пояса. А судя по скованной позе, скорее всего, наг целиком. Дар же подсказывал: чародеем голый бедолага не был. — Что стряслось?
— Разбойники… — вздохнул человек. — Не бойтесь, они уже…
— Далеко, я догадался, — кивнул палач. На самом деле он не столько догадался, сколько знал благодаря чутью. Кругом на несколько лиг не было ни единого человека, кроме них троих. — Ну, и кто пойдет искать другое место для ночлега?
Иволга, закончив одеваться, несмело приблизилась к спутнику и теперь настороженно разглядывала незнакомца. В лунном свете было видно, что тот молод и выглядит растерянным.
— Ты что же, не поможешь мне?
— А как я тебе помогу? Я сам нищий. Старые штаны разве отдать? Но сдается мне, они будут тесноваты. Уж больно крепко ты сбит.
Иви мысленно согласилась с чародеем. Фигура парня полностью соответствовала его густому, низкому голосу. Высокий, с мощным телосложением воина, незнакомец смотрелся настоящим великаном.
— Чего-о? — возмутилась жертва разбойников. — Нищий? Ты ж чародей! Не беспокойся, я в долгу не…
— С чего ты взял, что я чародей? — Серп зло прищурился. В планы палача не входило, чтобы каждый встречный-поперечный с первого взгляда узнавал его подноготную.
— Ну, знаешь, я не слепой, — парень, хмыкнув, пустился в объяснения. — Попробуй тут уснуть нагишом! Комарье, холодно, трава эта мракова колется, — покосился на кипрей, видно, изрядно помятый, а потому остро благоухающий. — Вот я и лежал, на луну пялился. Ждал, когда она уберется, уступит место солнышку. А тут с неба ты этак небрежно спускаешься. Один. Я тихонько к краю зарослей перебрался и стал наблюдать. А ты, пока я полз, уже девчонкой обзавестись успел. Кому еще такое по силам?
— И как ты собираешься со мной расплачиваться? — Чародей решил повременить с затуманиванием памяти нагого великана. События последних дней научили хорошенько думать, прежде чем совершать непоправимые поступки. Хорош бы он был со своим неистребимым ошейником, если б прикончил девчонку в Залесном! Чем мрак не шутит, вдруг этот чудак тоже пригодится?
