Дьяна закрыла глаза.
– Ах, Ричиус, лучше б ты не приезжал!
– Почему ты так говоришь? – воскликнул он. – Дьяна, ты будешь свободна! Я увезу тебя в Арамур, как и обещал.
– Я не могу, – прошептала она. – Я не могу ехать с тобой!
– Проклятие, да не бойся ты его! Именно этого он и добивается, злобный подонок! Но я не допущу, чтобы он и на этот раз отнял тебя у меня. Теперь за мной стоит весь Нар, и он это знает. Ему придется со мной считаться.
Но чем больше он настаивал, тем более решительно Дьяна качала головой. Наконец она подняла руки, призывая его к молчанию.
– Нет! – крикнула она. – Нет, это невозможно. Я не могу уехать.
Ричиус отшатнулся. Ее слова обидели и всполошили его. Какую магию использовал Тарн, чтобы так подчинить ее своей воле? Она перестала быть той Дьяной, которую он знал прежде: девушкой, которая была готова торговать собой, лишь бы не стать женой дьявола из Люсел-Лора. Он поднялся на ноги и заглянул в ее прекрасное, загадочное лицо, пытаясь прочесть в ее глазах хоть какую-то разгадку происходящего. Но ее взгляд был таким же непонятным, как ее слова.
– Объясни, – не сдавался он, – почему ты не можешь его оставить? Ты его любишь?
– Нет.
– Тогда в чем дело? Он угрожал тебе? Потому что если это так…
– Он обращается со мной мягко, Ричиус. Он никогда не стал бы так поступать со мной.
Ричиус снова шагнул к кровати.
– Тогда почему? Я проделал ради тебя долгий путь, Дьяна. Я не поверну обратно, если не пойму, в чем дело. Дьяна напряженно застыла.
– Новая война, – пробормотала она. – Этого нельзя допустить.
– Почему ты не можешь уехать? – неумолимо спрашивал Ричиус.
В его голосе больше не осталось нежности. Он взял ее за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. Под туго натянутой кожей ощущалась хрупкая кость.
– Ответь мне, – потребовал он. – Дело в твоей болезни? Ты боишься? Чего?
– Пойдем со мной, – вдруг сказала Дьяна, с явным усилием вставая с кровати.
– Куда ты идешь?
– Иди за мной.
Она с трудом добралась до двери, и он бросился вперед, чтобы открыть ее перед ней.
– Ты едва можешь идти, – сказал он, протянув ей руку. – Давай я тебе помогу.
– Пожалуйста, не надо! – отстранилась она. – Увидят.
– Дьяна…
– Со мной все в порядке. Пойдем.
Он вышел за ней в коридор. Потом они спускались по лестнице, что давалось ей особенно тяжело. Наконец, убедившись, что вокруг никого нет, она приняла его помощь. В крепости царила тишина, и он бесшумно прошел с нею вниз, туда, где начинался коридор, ведущий в противоположную башню.
– Мы идем в твою комнату?
Дьяна молча кивнула.
– А как же Тарн? Разве он нас не увидит?
– Моя комната не рядом с ним.
Ее комната оказалась в южной башне – довольно далеко от апартаментов Тарна. В этом коридоре было больше окон, через которые лилось теплое весеннее солнце, а пол застелен пышным ковром. Ковер мягко пружинил под ногами, так что Ричиус смог оценить его высокое качество, несмотря на то что был в сапогах. На стенах осталось несколько украшений из поблекшего золота, а также инкрустации из слоновой кости и яшмы. Здесь явно чувствовалась королевская роскошь – та, что когда-то царила во всей цитадели. Из-за ближайшей двери слышались голоса беседующих женщин. Ричиус приостановился, боясь, что их увидят.
– Кто здесь? – тихо спросил он.
– Слуги. Женщины, которые мне прислуживают.
Ричиус удивленно поднял брови. Похоже, Тарн не жалеет для Дьяны денег. Остальные обитатели крепости жили в относительной бедности, она же была всеми ублажаемой королевой Тарна. Он почувствовал легкий укол ревности.
– Сюда. – Дьяна подошла к открытой двери.
Ричиус заглянул в комнату. Она оказалась светлой, солнечной и удивительно чистой. Женщина не намного старше Дьяны стояла в дальнем углу комнаты и хлопотала у странного цредмета обстановки, доходившего ей до талии. Комната была столь велика, что женщина не услышала их, пока они не оказались совсем близко от нее. Заметив Ричиуса, она испуганно вскрикнула и протянула руки к Дьяне. Та старалась ее успокоить: взмахнула руками и быстро-быстро заговорила – видимо, уверяла служанку, что все в порядке. Женщина продолжала с тревогой глядеть на Ричиуса, пока Дьяна буквально не вытолкала ее из комнаты, закрыв за ней дверь. Когда их спор закончился, Дьяна совершенно обессилела. Она приложила руку ко лбу и привалилась к двери, с трудом переводя дыхание. Ричиус подошел к ней и подхватил на руки. Она не стала сопротивляться. Ричиус вновь ощутил болезненную худобу ее тела и понял: с ней творится что-то неладное.
– Ох, Дьяна! Что с тобой?
Она указала ему на кресло, стоявшее в углу, где только что возилась служанка.
– Туда, пожалуйста. Дай я сяду.
Высокий и странный предмет мебели стоял у кресла, покрытый кружевами и лентами из белого льна. Он опирался на четыре крепкие ножки, а верх его был наполовину закрыт тканым пологом. Ричиус подвел Дьяну к креслу, с любопытством глядя на этот предмет. Там, где полог раздвигался в стороны, выбивались края пушистой ткани. Когда Дьяна села, он заглянул под полог. Оттуда на него уставилось нечто розовое.
– О Боже! – прошептал он и попятился. Его взгляд метнулся к Дьяне. Она в его сторону не смотрела. – Это младенец! – пролепетал он. Смысл увиденного обрушился на него подобно ураганному ветру. – Младенец! – повторил он снова. – Дьяна…
– Моя дочь, – тихо молвила она, бросив на Ричиуса виноватый взгляд.
Ричиус был ошеломлен. Он попытался взять себя в руки и рискнул еще раз заглянуть в колыбель. Под пеленками из нежнейшей ткани шевелился крошечный младенец – такого маленького ему еще никогда не приходилось видеть. Глаза малышки уставились на него с неосмысленным интересом. При каждом вздохе ее румяные щечки выдували крошечные облачка воздуха. Увидев незнакомое лицо, она обиженно всхлипнула.
– Она прекрасна, – печально прошептал Ричиус. Люсилер солгал ему, и он с трудом мог скрыть горечь. – Наверное, я ошибался насчет Тарна. Люсилер сказал мне, что он не мог быть с тобой близок.
Дьяна протянула руку и прикоснулась к его пальцам.
– Посмотри на нее внимательнее, – попросила она.
Ричиус бережно отодвинул полог и пристальнее всмотрелся в ребенка. Он догадался, что малышка родилась совсем недавно. Дома ему доводилось видеть новорожденных, у них всегда была красная кожица и довольно худые мордашки. Этой девочке было не больше нескольких дней. К тому же на головке виднелись только пушинки коричневого цвета. Пальчики правой руки слабо ухватились за воздух и сжались в кулачок размером с грецкий орех. Он медленно протянул руку к колыбельке, чтобы малышка успела разглядеть его движение. Ее глазки пытались следовать за его рукой, а когда он дотронулся до головки, она пустила пузырь слюней. Ричиус рассмеялся.
