Он насторожился. Комната была залита солнечным светом, струившимся в коридор. В воздухе застыла тревожная тишина. Он чувствовал, что внутри кто-то есть. Возможно, это Люсилер. Он хочет узнать, как прошла его встреча с Тарном. Ричиус толкнул дверь, изобразив на губах улыбку. Предстоящий разговор его страшил.
В ответ ему улыбнулся усохший призрак. Ричиус застыл в дверях, потрясенный ее видом. Она молча сидела на его постели, сжав на коленях хрупкие руки. Кто-то мог бы счесть ее неузнаваемой, но он узнал ее мгновенно. Ее имя сорвалось с его губ отрывистым рыданием.
– Дьяна!
Он шагнул к ней, и ее улыбка приветствовала его безмолвным теплом. Но это была не та Дьяна, которую он потерял в Экл-Нае. Ее глаза стали менее блестящими, белые волосы – менее пышными. Ее изящные руки едва заметно дрожали, а кожа была слишком бледной, даже для трийки. Казалось, ей трудно сидеть прямо. Но, как это ни поразительно, она не стала менее прекрасной.
Ричиус медленно подошел к ней и опустился к ее ногам. Переполнявшие его чувства комом стояли в горле, лишив дара речи. Она протянула ему руки, он взял их и дважды поцеловал, а потом положил голову ей на колени.
Долгие мгновения Дьяна молча гладила его по голове. Ее ласковое прикосновение успокаивало. Но слова по-прежнему не приходили к нему. Глубочайшее потрясение вынудило его съежиться, словно испуганного ребенка. Он не мог выпрямиться и посмотреть ей в лицо. Ему вдруг вспомнилось, как он боялся, что она погибла, и не смел выразить словами свои страхи, даже наедине с собой. А теперь она была рядом, снова прикасалась к нему, и он вдыхал нежный и пьянящий аромат ее рук и колен, чувствуя свое бессилие перед ним.
– Дьяна, – простонал он, – прости меня!
– Молчи, – нежно сказала она.
И он снова замолчал. Ее голос был таким же напевным, как в его снах. Он медленно поднял голову и заглянул в ее серые глаза. Невидимое бремя ощущалось в чертах ее лица, в складках, которые пролегли вокруг рта. Она казалась бледной, болезненной. Волосы падали ей на лоб безжизненными прядями, пальцы неуверенно дрожали. Он поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Она оказалась горячей. Дьяна отпрянула от его прикосновения, словно оно обожгло ее.
– Что с тобой случилось? – прошептал Ричиус. – Что он с тобой сделал?
Дьяна безнадежно улыбнулась.
– Он не настолько плох, – уклончиво ответила она.
Ричиус снова взял ее руку и осторожно сжал, чтобы не причинить боль. Дрожь ее пальцев передалась ему.
– Ты больна. Я это вижу. Что случилось?
– Я просто очень слаба, – тихо призналась она. – Больше ничего страшного нет. – Она снова улыбнулась и откинулась на изголовье. – Я рада вновь тебя видеть.
– Да. Я тоже. Но как ты сюда попала? Тарн знает, что ты здесь?
– Он не следит за мной так пристально. Он думает, я отдыхаю.
– Что тебе, несомненно, и следовало бы делать, – сказал Ричиус. – Давай-ка ложись.
Он взял ее крошечные ножки, обутые в мягкие тапки, легко поднял их и уложил на матрас. Дьяна не сопротивлялась: она явно была рада лечь и сразу же расслабилась.
– Так лучше? – спросил он.
Дьяна закрыла глаза.
– Лучше.
Ричиус закрыл дверь своей комнатки, а потом снял со стула поднос с недоеденным завтраком и сел у кровати. Он пристально вглядывался в Дьяну, встревоженный ее нескрываемым изнеможением. Но он не заметил ни шрамов, ни ссадин – только следы усталости и недосыпания. Ее дыхание было ровным, и он слушал его с наслаждением. Лицо она не закрыла вуалью, хотя остальной ее наряд был типично трийским.
– Что случится, если он узнает, что ты ушла?
– Он на меня рассердится, – равнодушно ответила Дьяна. – Он беспокоится за меня.
– Почему? Что с тобой?
Дьяна открыла глаза и посмотрела на него.
– Я все тебе скажу. Но сначала хочу узнать, как ты. Твой друг Люсилер сказал мне, что ты приедешь. – Она посмотрела на его руку и улыбнулась. – Он вернул тебе твой перстень.
– Да, вернул. – Ричиус протянул руку так, чтобы она могла полюбоваться перстнем. – И он передал мне твои слова. Тебе не следовало меня благодарить, Дьяна. Я тебя подвел. Я обещал защищать тебя и все же не уберег тебя от пленения.
– Я знала, что ты вернешься, – печально молвила она. – Я знала: ты решишь, что подвел меня, и вернешься за мной. Но выслушай меня. Ты меня не подвел. Я знаю, ты сделал все, что мог. Я видела тебя на мосту, когда меня уносило. Я видела…
Она замолчала и отвернулась. На ее лице отразилась горечь.
– Теперь я здесь, Дьяна, – сказал Ричиус. – И я намерен сдержать свое обещание: я заберу тебя у него.
Она отчаянно замотала головой.
– Нет, нет, это невозможно.
– Возможно. Я уже говорил с ним об этом. Он знает, что ты – единственная причина, по которой я сюда приехал. Я уверен, он прислушается ко мне. А если не захочет, мы все равно уедем.
Дьяна тяжко вздохнула.
– Я не знаю, почему ты здесь, Ричиус. Тарн почти ничего мне не рассказывает. Что происходит?
– Ты ничего не знаешь? И Люсилер тебе не сказал?
– Нет. Я говорила с ним всего пару раз: сразу же после того, как рассказала Тарну про тебя, и еще – примерно месяц назад. Именно тогда он сказал мне, что собирается говорить с тобой и привезти тебя сюда. Я дала ему перстень как доказательство, что я жива, однако мне было непонятно, почему он намерен с тобой встретиться. Я попросила его объяснить, но он отказался. – Ее напряженное лицо выражало смятение. – Последний раз я видела его вчера. Он сказал мне, что ты здесь. Ричиус, объясни мне, что происходит! Почему Тарн вызвал тебя сюда?
– Это несложно, – со вздохом ответил Ричиус. – Я объясню тебе все, что смогу. – Он нахмурился. Если Дьяна не знает о приближающейся войне, то ее ждет потрясение. – Близится новая война. Аркус планирует вторжение в Люсел-Лор и хочет, чтобы моя страна ему помогала. Тарн узнал об этих планах и теперь нуждается в моей помощи, чтобы остановить императора. Он полагает, что, если я выскажусь против войны, Аркус ко мне прислушается.
– Потому что теперь ты – король.
– Ты об этом знаешь?
– Так мне сказал Люсилер.
– Что еще он тебе сказал?
– Что у тебя есть жена. – Дьяна всмотрелась в лицо Ричиуса и поспешно добавила: – Я все знаю, Ричиус. Это не страшно.
– Страшно, – возразил он. – Извини, Дьяна. Мне очень жаль. Я не хотел жениться. Я не мог тебя забыть, но…
Она привстала и приложила палец к его губам.
– Перестань, – велела она, – я не сержусь.
– Вот и хорошо. Потому что теперь я намерен сдержать данное тебе слово. Я увезу тебя отсюда, так или иначе. Я дал Тарну срок до завтра, чтобы он мог принять решение. Он знает, что, если оставит тебя здесь, миру между нами придет конец.
