Переплёт и страницы выглядели новёхонькими, что наводило на мысль: "Книгой пользовались считанные разы, если вообще пользовались". Видать, настоящие Хозяева огня (маги огненной стихии, достигшие высших знаний в управлении огнём. Звание Хозяина огня выдаёт орден после соответствующей аттестации) не часто посещали библиотечные стены.
Подскочил радостный эльф.
— Глянь, чего нашёл!
— "Живой лес"? Не рановато за высшую магию взялся? Сначала големов бы научился стряпать, потом к энтам переходил бы, — скептически сморщился Эрик.
— Я оглавление полистал, тут всё есть об оживлении, вплоть до нюансов при захвате разума лесных обитателей и переселения в созданное тело. Вот только конкретики маловато, в основном общие сведения, но это мне и нужно для начала. Последовательность — ключ к достижению успеха. Учись, Хозяин огня, а то, ишь, замахнулся.
— Промежуточной литературы не знаю, зато это — настоящий учебник, а у тебя — роман.
— Время покажет, кто был прав, — Фил уже водил глазами по первым строкам введения.
— Вызов принят, — с шуточной серьёзностью Эрик протянул руку для закрепления пари.
У регистрационного стола выстроилась очередь длинною в жизнь.
— Как на рынке, — вздохнул эльф, — а мы хотели быстрее.
— Пошли, где‑нибудь втиснемся.
— Ага! Да нас вынесут отсюда вперёд ногами после этого!
— Не вынесут. Маги — народ скромный. Стерпят.
— Это плохая идея…
— Пошил, говорю.
Эрик направился к изголовью очереди и, со словами: "Мы занимали", влез перед высоким лысоватым дяденькой, стоявшим от начала вторым. Пару мгновений ничего не происходило, наверное, дядя пытался осознать, что в величайшей из библиотек, вместилище мудрости и уважения, перед ним кто‑то втиснулся в очередь. Страшная информация устаканилась в неподготовленном сознании, и дяденька подал голос по направлению к Эрику.
— Молодой человек, как вы относитесь к наглецам? — старый маг зашёл издалека.
— К наглецам я отношусь с рожденья, — ответил Эрик и сам удивился складности.
Оскорблённый маг задумался.
Тем временем, стоявший первым мужчина освободился. Регистратор принял книги ребят для записи. Сначала узнал, как зовут эльфа, и где учится и передал ему в руки книгу, предупредив, что самое позднее — через месяц её надо вернуть. Потом ту же процедуру прошёл Эрик, но книгу регистратор отдавать не торопился.
— Молодой человек, вы выбрали книгу из запретного архива, её нельзя выносить из здания. Можете почитать в читальном зале.
— Что ещё за архив такой? — Эрик возмутился хлеще мужика, гневно дышавшего в затылок.
— Некоторые книги из‑за своей ценности или по содержанию опасной для общества информации не должны выходить за пределы библиотеки во избежание неприятных последствий.
— Но ведь здесь её читать можно.
— Здесь можно. Здесь у вас её никто не отнимет, а на улице она может попасть в плохие руки. К тому же, находясь на ступени старшего адепта, — регистратор покосился на нашивку, — вы вряд ли сможете понять содержание этого труда.
— Это уже другой вопрос. Отвечаю за сохранность книги собственной головой. Выписывайте.
— В случае беды, мы не станем выставлять вашу голову в книжный ряд. Нам нужна именно книга. Извините.
— Нет, постойте!
— Нельзя ли побыстрее, — кто‑то прокряхтел сзади.
Сдаваться Эрик не собирался.
— Подождите! А Хозяину огня дадите?
— Хозяину огня дам. Вам — нет.
— Дайте.
— Нет.
— Я Хозяин огня!
— Вашу грамоту, — регистратор с серьёзным видом протянул руку, хотя прекрасно знал, что Хозяев огня с нашивками старших адептов не бывает.
— В будущем — Хозяин огня. Мне же надо готовиться по какому‑то материалу.
— Могу посоветовать пару вещей.
— Мне нужна эта книга. Давайте оставлю вам залог. Десять серебряных. Двадцать. Ладно, золотой пойдёт?
— Если только ваш перстень. Но через месяц обратного обмена не будет.
Эрик посмотрел на Глена, перевёл взгляд на регистратора.
— У вас королевские замашки. Придётся мне пожаловаться главному смотрителю. Дай вам перстень, вы оставите службу и купите себе дом где‑нибудь в глуши. И ищи вас потом, свищи.
— Взятку просит… — шепнул Фил так, чтобы услышали ближайшие маги в очереди.
Толпа зароптала.
— Возьмите, — как ни в чем не бывало, протянул книгу регистратор, его непроницаемое лицо, будто не заметило разговора. — Следующий! Не задерживайте очередь!
— Деревня! Только в деревнях растут такие наглецы как ты, — Фил никак не мог поверить в случившееся: какому‑то мальчишке отдали на руки запретную книгу.
— Согласен. Не каждому повезло родиться в деревне и заполучить пригодный для нормального существования набор качеств. Но ты не расстраивайся, со временем можно будет их развить. Могу помочь, — парни шли по запруженной прохожими улице, узкой и извилистой. Череда свободных от занятий дней располагала к неспешным прогулкам по летнему городу, и уж тем более, если все запланированные на день дела выполнены. Но каждой прогулке приходить конец, когда ноги начинают ныть от усталости.
— Где бы нам присесть?
— Где угодно, только не в доме эля! — Филу очень не хотелось повторения недавних событий у "Дряхлой леди".
— Предлагаю найти лавочку.
— Вот это мне по душе. Устроим чтения на открытом воздухе. Для меня это новая практика изучения материала.
Уселись на лавочку прямо в тени раскидистого дуба. Невдалеке в песочнице играли детишки; пара старичков, гном и эльф, возились с клумбой, а толстый кот, совсем не опасаясь ног злых прохожих, грелся на солнышке в двух шагах от юношей. Уютный дворик, как нельзя лучше, подходил для отдыха.
— Эрик, тебе казалось когда‑нибудь, что ты одинок в этом мире? — эльф прислонился к спинке лавочки, и его понесло по философской реке.
— Бывало, — Эрик крутил в руках книгу. Это не та самая книга, что он нашёл в библиотеке Арона, но такой же красный переплёт и рисунок на обложке невольно вернули парня на пять лет назад, в дни, когда он только пришёл в город ветров. Деревенский увалень, доверчивый и горячий. Может быть, эльф неспроста задал вопрос… — Чувство одиночества душило меня в первые дни в Новых Ветрах. Было тяжело приспособиться к существованию без родителей и друзей, без всего, на чём держалась жизнь раньше. Мне повезло, что Ниггед, Марк и Арон приняли меня как родного.
— Ты меня не совсем понял. Я говорю о чувстве одиночества в моменты, когда тебя окружают близкие, дорогие сердцу: друзья, семья, привычный для тебя мир. Смотришь на знакомое до боли лицо, взгляд ложится как‑то по — другому, становится более пристальным, все морщинки, впадинки, всё то, на что раньше не обращал внимания, проявляется и перед тобой предстаёт совсем другое лицо, уже не такое родное. И вроде бы понимаешь, что оно всегда таким было, но не можешь смириться с этим, ибо на миг или два родное лицо становится чужим. После этого приходит понимание, что и тот, кому лицо принадлежит, тоже чужой. Так получилось. Великая игра судьбы, непонятная жалкому разуму, но тот, кого считаешь родным, оказался рядом лишь волею судьбы, он мог быть таким же любящим и для другого. Не меня. Столько раз это испытывал, но до сих пор не подобрал слов для описания, — Фил грустно улыбнулся.
