И кивком головы указал на воеводу.
-И с маслом в башке напряг.
-Тронулись, командир? – Поторопил, потерявший всякое терпение, Войтик. – А то и в самом деле набегут волхвы, вой подымут. А мне и Пивня за глаза хватает. Или снова проголодаюсь.
Радогор шагнул вперед.
-Удерживать не стану. Но Щира возьми. Хоть и далеко ему до твоих воевод, но лишним не будет. Я бы и дружину тебе свою дал, да город оборонить не кем.
-Ин ладно! Уступил Стас. – Быть по сему. Пусть идет, если домой не запросится. Ну, а если, что не так было, прости. Гости мы беспокойные.
Вышел на крыльцо и не терпеливо махнул ругой.
Гридень бегом подвел коня и подал в руки повод.
Взметнул тело над резными перильцами. Лошадь пошатнулась, захрапела и замерла, подергивая кожей, почувствовав властную руку.
-Щир? – Улыбнулся краем губ.
Гридень осторожно попятился от крыльца, с опаской поглядывая на два ряда острых белых зубов.
-Зря я тебя не зарубил. – Пожалел Стас. – Мучиться бы не пришлось.
Войтик громко расхохотался, откинувшись в седле, понравившейся шутке и подмигнул побледневшему вою.
-Не боись. Командир прикалывается. Сразу не зарубил, теперь уж не зарубит. Он у нас добрый. Временами. И пошутить любит.
Волчий, протяжный вой заставил отступить подальше тесную кучку гридней.
Из-за посада отозвался Лобастый.
Вскинул коня на дыбы. Обернулся и бросил через плечо.
-Ты, Радогор, по сторонам поглядывай. И повнимательнее. И сыну укажи. Беда из-под ног выскочить может. А стену прямо сейчас начинай восстанавливать. Того, что я оставил, тебе хватит. Караулы усилить. Не все такие покладистые, как я. Могут и заупрямиться. Дружину в полную боевую готовность! С мечом вставать, с мечом ложиться.
Голос твердый, начальственный. Привык повелевать.
Князь поежился.
-Во все стороны разбросай конные разъезды. Но знай… беду надо ждать с заката. Из гор. И не поминай лихом. Бог даст, свидимся. А нет, Щира пришлю с вестью.
Жеребчик растянул тело в длинном прыжке и на широком галопе вылетел из детинца, простучал копытами по посаду, оставив в тяжком раздумье князя и его воевод, и скрылся. Словно и не было.
-Демон…
-Пуста земля…- Повторил Войтик слова Радогора.
Взгляд у разведчика грустный и тоскливый.
-Пока от веси до веси доскачешь, конь падет.
Сбит с толку Войтик. Застряла, заблудилась мысль, пытаясь пробиться через мрак веков и дебри неизвестности.
-Не парься, братан. Все равно не догонишь. А до психушки здесь еще не додумались. – Лениво успокаивает его Толян.
-Понимаешь, Толян, будто хаживал я уже этими местами, и будто нет. Словно во сне. Или спьяну. Вижу все, а узнать не могу. От реки до Славгорода не одну неделю зад о седло мять надо было, а тут вот оно. И лес… и гора виднеется.
-Тебе это надо?
-Не знаю…
-Не знаешь, так и не думай. Если не получается. Оставь это грязное дело командиру и получай удовольствие.
Рад бы Войтик последовать совету друга, но гложет, не отпускает подлая мысль.
-Не Славгород это был! – Убежденно пробасил он. – И не было там на моей памяти такого князя. Я бы знал. Морок все это. И лобуда.
-А перепелки, которых ты, как в топку целый тазик сбросал, тоже морок? – Ехидно спросил Толян. – И барашек, от которого ты даже костей собакам не оставил?
Войтик уже забыл и о перепелках и барашке, и поэтому доводы Толяна не показались убедительными и достойными внимания.
-Воробьи! – Презрительно хмыкнул он и презрительно сплюнул сквозь зубы. - И ягненок не в счет.
Ворочает глазами по сторонам, страдальчески хмурит брови. Но как объяснить ему, что затянула их Забытая дорога в их самое начало. Когда и князья еще князьями не были.
-Войтик, города появлялись и исчезали без следа. В пожарах и войнам. И снова появлялись. Порой на новом месте.- Неохотно проворчал Стас. – За много верст от прежнего, сохраняя, как память, название или родовое имя. Да что города? Княжества, не чета им пропадали, да так, что и помнить их забывали. Может и со Славгородом и Соколенем тоже будет. Но в одном ты прав. Это не тот город, в котором ты бывал.
Еле заметная, тропа плутала между вековыми деревьями непролазного леса. Стас натянул поводья и остановил коня. Указал рукой на матерый дуб с вырубленным зверским ликом.
-Для кого Род поставлен?
Образ почернел от дождей, ветров и солнца. Смотрит вопрошающе и строго.
-А ты говоришь, пуста земля…
-На путях и поныне ставят его, чтобы хранил конного и пешего от бед и невзгод. – Отмахнулся Войтик.
Между деревьями показались желтые внимательные глаза старого волка. Показались и пропали.
-У нас сторож лучше.
Поддел пятками конские бока и, обгоняя Стаса и эльфа, ускакал вперед, рискуя разбить себе голову о толстенный сук.
Щир во все глаза следил за ними, но помалкивал.
Вынырнули из полумрака леса на опушку.
В полуверсте от них поднимался густой дым.
-Снова весь горит. – Щир зло сверкнул глазами и заскрежетал зубами. – Уже третья. А еще и двух дней не прошли.
За дымом мечутся человеческие фигурки. Доносится лошадиное, приглушенное расстоянием лошадиное ржание.
-Стрелы! – Коротко распорядился Стас.
Разогнали коней, прячась за дымом, в бешеный галоп и ударили стрелами. Но бросок заметили. Из-за дыма выскочили два десятка всадников. Навстречу им полетели ножи. Еще бросок и в мечи.
-Парокопытные! – Взревел Толян.
Отсветы багрового пламени горели на лезвиях мечей.
Гном скатился с седла и крушил своим топором с земли.
Пока Щир отводил душу в богатырском поединке, прошли по дуге, оставляя после себя трупы и, вернулись обратно. Эльф, отдав дань мечу, остановил коня в двух десятках шагов от схватки и методично растягивал свой лук, бросая стрелу за стрелой. Стас, по примеру гнома, оставил своего коня, и мелькал размытой тенью меж огней догорающего селения. Толян и Войтик шли привычно, парой, и устоять против их четырех мечей было не возможно.
И все же несколько, одетых в звериные шкуры, человек сумели вырваться из этой дикой и молниеносной схватки и быстро скакали к лесу. Но далеко уйти не успели, сбитые стрелами эльфа.
Не криков, не стонов. Только мечутся перепуганные кони, да Щир все еще охаживает своим мечом противника.
-Братан, у тебя времени много? Убей, не мучай пацана. – На лице Толяна появилась широкая добродушная улыбка.
Рад бы Щир последовать умному совету, но не получается. Противник увертлив и силен. Понял, что не избежать смерти и хоть одну душу да пытается унести с собой.
