— И чем же я заслужил такое внимание и помощь со стороны столь важной персоны?
— Нравишься ты мне. Ну и приятно подложить маленькую свинью твоему Господину, — захихикал Бес, — ну, что? Поговорим?
Григорио задумался. На одну чашу весов положена его вера и любовь к Богу, на другую — призрачная возможность счастья.
Любовь к женщине перевесила. Что это? Слабость духа? Слабость веры? Очень сложный вопрос. Пусть он останется без ответа. Григорио сделал свой выбор.
— Выкладывай! — произнес он.
Бес потёр руки и сказал, — Сначала немного лирики. Мы все тем или иным образом, вольно или невольно участвуем в старом споре света и тьмы. И неважно, какую сторону ты займёшь, важно, что ты от этого получишь. Подумай, на какой стороне ты получишь больше? Или то, что хочешь получить? — Бес говорил тихим вкрадчивым голосом, словно хотел загипнотизировать Григорио, — Принципы? Какие принципы? В такое смутное время иметь моральные принципы глупо и дорого. Ты хочешь вернуть свою любовь? Да? Тогда делай то, что тебе говорят.
— Продолжай, — вздохнул Григорио.
— Тебе нужен артефакт, который поворачивает время вспять, чтобы вмешаться в судьбу и спасти свою возлюбленную, — продолжал бес, — есть такой, только его найти надо.
— Но у меня совсем нет магических способностей, — огорчился Григоро.
— И не надо! Генералу не обязательно уметь стрелять, главное, чтобы это умели его солдаты, — сказал Бес.
— Слишком иносказательно, — сказал Григорио и спросил, — подписывать, что-нибудь надо?
Экий ты нетерпеливый! Не сейчас! — ответил Бес и продолжал, — Есть один древний колдун, который уже очень долго живет. Догадываешься, почему? Есть у него один артефакт, он то нам и нужен. Он управляет временем. Ты вернёшь свою возлюбленную, а я получу то, что мне нужно. Я тебе помогу. Я знаю где он находится. Немного желания, смелости и артефакт наш!
* * *
В таверне нас встретил улыбчивый старичок, которого звали дядюшка Вокатус, разместил всех на постой, и даже Филимону нашлось стойло и ведро пива.
Мы сидели за столом с прекрасным местным вином и обсуждали ближайшие планы.
— Негоже принцессе болтаться по лесу, хоть и с такими няньками, как вы. Надо отправить её к родителям, во дворец, — сказал Хортус.
— Но мы этим и занимались! Мы, как раз направлялись в столицу, когда нашли Викторию. Ведь конкурс проводиться в столице? — сказал я и услышал в ответ, что конкурс отменили. Мысли заметались в моей голове. Его отменили? Как отменили? Куда же нам теперь? Вдруг какие-то слова волшебника все же дошли до моего сознания. Что? Можно с Хортусом? Ему не помешает наша помощь? Приключения продолжаются? Не знаю, как остальные, а я был счастлив. Может он еще и в ученики меня возьмет? Когда я, наконец, очнулся от своих мыслей, то услышал слова Хортуса:
— Можно переместить её и одного сопровождающего в ближайшую к столице деревню. А от деревни до столицы рукой подать, но дорогу лучше всё-таки знать. Поэтому сопровождающим должен быть местным.
— А почему нельзя сразу во дворец? — с интересом спросил я.
— В связи с безопасностью, перемещения внутри: за дворцовой стеной, невозможны, — пояснил волшебник.
— Так, значит надо переместить её и вернуться обратно? Тогда это можем сделать только мы с Вами. Вернее Вы, мне нельзя. Представьте состояние родителей, которые видят своё родное дитятко в сопровождении постороннего дядьки и даже не из их мира, — высказал я своё мнение, — тем более, что я не знаю дороги.
— Для выполнения этой миссии вполне подойдёт Стелла. Не обязательно владеть техникой перемещения. Есть другая возможность быстро передвигаться, — сказал Хортус.
— Сапоги-скороходы? — предположил я.
— Хм, я о них не думал. Хотя, если бы они у нас были…, - задумчиво почесал подбородок волшебник и продолжил, — Неподалёку есть некая штука. Кто и когда её создал сейчас, наверно, уже никто не скажет. Когда-то они стояли по всему миру, и любой мог перемещаться, куда хотел. Теперь их очень мало и они спрятаны от непосвященных, — рассказал Хортус.
— А! Т — кабина! — я был в восторге, — Нуль — транспортировка! Здесь! Вот это да!
— Ты, чего так раздухарился? Скоро я тебе такую покажу, если ты, конечно, приведений, зомби и вурдалаков не боишься, — заулыбался Хортус, — Премилые создания.
— А, чем вам приведения не угодили? — раздался голос, откуда — то сверху.
Мы вздрогнули от неожиданности и медленно подняли головы. Под потолком висело бесплотное создание. «Приведение!» — догадался я, а вслух произнёс, — Здравствуйте, гм, господин призрак. Может, присоединитесь к нам? Вина? Оно прекрасно. Я не большой знаток, но очень хочется угостить Вас.
Приведение спустилось, село за стол и произнесло:
— Сразу видно сударь, что вы не знаток не только вина, но и эфира. К моему огромному сожалению после моей насильственной смерти (в этой таверне, кстати) я не могу не то, что напиться, даже продегустировать вино не могу, хотя мне этого очень хочется. Как я завидую вам, существам из плоти и крови, как мне хотелось бы вновь испытать это состояние блаженства, эйфории и раскрепощения. Когда по телу разливается тепло от выпитого алкоголя, и душа радуется дружеской беседе в хорошей компании.
— Для такого благородного господина, как Вы, мы, что-нибудь обязательно придумаем, — сказал я, вопросительно глядя на Хортуса, — я слышал, что некоторые волшебники настолько могущественны, что умудряются протащить в эфир материальные предметы, которые в эфире меняют свою структуру, но не свою сущность. Правда, Хортус?
По мере произнесения мной моей тирады, лицо Хортуса зеленело (наверно от злости), бледнело (наверно, от возмущения) и вытягивалось (наверно от удивления). Сейчас, что — то будет. Однако Хортус улыбнулся сквозь зубы, взял кувшин вина, поставил его на стол и замер, уставившись на него. Сначала ничего не происходило, но потом кувшин начал бледнеть, нет, не то слово! Прозрачневеть! Точнее не скажешь! Когда кувшин и призрак стали одинаковой «консистенции», напиток для призрака был готов.
— Прошу! Можете дегустировать. Извините, бокала нет, так, что придётся пить из кувшина, — удовлетворённо произнес Хортус.
Призрак протянул свою призрачную руку к призрачному кувшину и опрокинул его в свой призрачный рот. Мы, как завороженные сидели и смотрели на сие действо. Наконец приведение поставило кувшин на стол.
— Какой восторг. Вы даже не представляете себе, что для меня только, что сделали. Ведь я при жизни очень любил выпить, за, что собственно и был лишён этой самой жизни в этой самой таверне в пьяной драке. И теперь я — сэр Джон хочу, что-нибудь для вас сделать.
