— Кто ты? — в голосе его, помимо страха промелькнула и мольба. Ему действительно хотелось узнать ответ на свой вопрос. Наивный. Как могу я поведать то, чего сам не ведаю. Иначе ходил бы я безымянным?
— Я же сказал, — повторил я. — Твой страхххх…
Хладнокровие возвращалось к нему. Он увереннее стиснул арбалет, превозмогая дрожь.
— Я не ведаю страха!
Я рассмеялся наглым ледяным голосом:
— Потому я и неведом…
— Ты лжешь! — неуверенно выкрикнул он, вновь оборачиваясь на голос.
— Выходит… я лжжжец? — удивился я.
— Ты… я не знаю, кто ты…
— Но если лжжжец говорит ложжжь, то он недалек от исссстины…
Глаза его подозрительно бегали. В них глубокой тревогой отражался далекий лунный свет. Он затравленно озирался, направляя арбалет на каждый шорох.
— Ты порождение тьмы…
— Это очччевидно…, - глубокомысленно шипел я, — ибо вокруг тьма…
«Призрак» сглотнул, вздрогнул от собственных мыслей и спросил:
— Ты… ты слуга Дьявола?
— О… я никому не служжжжу…
— Ты… ты Дьявол?
— Зови, как хочешшшшь…
— Так… Дьявол?
— У Дьявола есть слуги, — напомнил я его же слова, — мне же никто не служжжит…
— Так кто же ты…?
— Это неважжжжно… — усмехнулся я. — Понимаешшшь? Неважжжжно…
— Но… я не пойму…
— И не сссстарайся…
— Но… чего тогда тебе надо? — умоляюще застонал он. — Зачем ты меня мучаешь?
— Я? О, я не мучччаю… я просто общщщщаюссссь…
— Да кто же ты?! — человек вращался на месте, уже не зная, с какой стороны меня ждать.
— Тот, кто общщщаетссся с тобой…
— Я понял, — порывисто закивал он. — А… можно поточнее?
— Поточччнеее? Ты хочччешшшь точнее?
Он лишь кивнул.
— Тогда ссссам назови меня…
— Откуда… откуда мне знать?
— Не зззнаю…
— Но… как я могу назвать тебя, если не знаю — кто ты?
— Этого никто не зззнает… но всссе же назззывают…
— Выходит, ты не Дьявол! — с затаенным облегчением выдохнул он.
— Можжжно и Недьявол…
— А… но это ж не имя…?
— Не имя…
— А имя есть?
— Зачччем мне имя… Главное — не имя. Главное — тот, кто ззза ним…
— И кто за ним? — страх его постепенно исчезал. Глаза принялись хватко осматривать ночные заросли.
— Тебе решшшать, кто ззза ним…
— Но если нет имени, значит… и нет никого?
— Но кто-то жжж есссть? — не унимался я.
— Кто-то есть, — под нос повторил он. — Кто-то определенно есть.
— Точччно…
— Причем, кто-то с виду страшный, а в душе, кажется, веселый.
— Точччно…
— Но мне не важно, как тебя звать. Мне важно — угрожаешь ли ты мне?
— Точччно…
— Точно? Что — точно? Ты мне угрожаешь, или нет?
— Ха-ха-ха, — лес вновь наполнился раскатами моего хохота. — Угрожжжаю? Я никогда не угрожжжаю. Я лишшшь смеюсссь…
— Но почему ты смеешься?
— Потому что мне смешшшно…
— И чего смешного? — голос его запах обидой.
— Смешшшно, когда вы боитесссь сссобственной тени…
— Выходит, ты — моя тень? — не мог поверить он.
— Нет… не твоя… — продолжался мой хохот. — Я никому не принадлежжжу.
— Странно. Зачем тогда говоришь так?
— Потому что это так…
Он затряс головой, пытаясь скинуть наваждение. Но я продолжал негромко смеяться, прячась повсюду. Так длилось некоторое время.
Но вскоре мне надоел этот спектакль, и я принял известный облик. Человек сощурился, увидав черное пятно, выступившее на фоне ночи. И снова вознес арбалет. В нем он видел свое единственное спасение. Его страхи снова ожили. Ведь теперь, помимо ушей, пришлось поверить еще и глазам.
— Стой! Не подходи! Я выстрелю!
— Я стою, — спокойно произнес я обычным голосом. — Но я могу подойти, причем ты не выстрелишь.
— Я… я выстрелю! — уверял он, скорее себя, чем меня.
— Стреляй, — небрежно посоветовал я. — Ты прекрасно понимаешь — то бесполезно.
В глазах его вспыхнул лихорадочный огонь.
— Это колдовство! Я знаю! Это колдовство!
— Зови, как хочешь, — беспечно пожал я плечами. — Колдовство, так колдовство. Я, правда, называю его иначе.
— Иначе… как?
— Желания.
— Желания…?
— Да.
— Но… ничего не пойму, — арбалет на миг дрогнул. — Какие желания?
— Мои, — с вежливым поклоном признался я.
— Что…?! Твои…?!
— Да, мои воплощенные желания.
— Что…?! — не мог сообразить он.
— Все, чего мы хотим — есть наши желания, — спокойно пояснил я.
— Ну да, и дураку ясно, — мотнул он головой.
— Все, чего мы добились — наши воплощенные желания.
На миг он задумался. Арбалет, правда, не опустил.
— Ну… ну да… это ты к чему?
Я упивался его вздрагиваниями, его сбивчивым стуком сердца, его мечущимися желаниями. А еще убийца. Но он все же человек. В первую очередь он человек, и лишь потом убийца.
— Колдовством ли, магией ли, невежественные люди склонны называть все воплощенное, однако, выходящее за грань их понимания. Или за круг света их познания. Однако, проявляющееся в этом кругу. Мое появление здесь может показаться колдовством. Но это всего лишь желание. Причем твое.
— М…мое?! — поперхнулся он. — К…как мое?!
— Успокойся, — посоветовал я, — возьми себя в руки. А еще лучше — опусти арбалет.
— Конечно! — он сжал оружие сильнее, напрягся. Палец так и норовил надавить на крючок.
— Конечно! — безоговорочно подтвердил я. — Надеюсь, ты прекрасно осознаешь всю свою беспомощность. Для твоего же блага — убери арбалет.
— Чтобы ты меня убил?!
— Я мог тебя убить давно. Могу убить сейчас, — уверенно перечислял я. — А также ты можешь сам себя убить своим же арбалетом. Руки вон как дрожат.
Человек послушно опустил оружие. Вернее, не он, а его руки. От него пахло легким стыдом. Я довольно склонил голову.
— Вот и хорошо. А теперь, если хочешь, давай поговорим. Ты ведь хочешь поговорить?
— Э…
— Да, понимаю — ты готовился вздремнуть немного, чтобы с рассветом продолжить путь, но не переживай. У тебя еще будет время поспать.
— Зачем мне говорить с тобой? Ты — порождение лесного мрака. Ты — черный колдун. Наверняка желаешь усыпить мою бдительность, а после убить…
— Ха-ха-ха, — вновь затрясся я от страха. — Ты так хочешь умереть?
— Н…нет… — потряс он длинной копной.
— Тогда чего все твердишь да твердишь про смерть? Даже барон и тот был уверен, что не погибнет…
— Ты знал барона? — вмиг насторожился «призрак». Руки снова потянули арбалет, но он остановил их.
