— Останусь, — решился Эн-Ферро. — А у тебя сладенького ничего нет?
Сладенькое у меня было.
— Ого! А зачем тебе столько шоколада, ты же его не любишь?
— Не люблю, но иногда бывает хо… А откуда ты знаешь, что я не люблю шоколад?
Кард невозмутимо развернул плитку.
— Я много чего о тебе знаю, Галчонок.
Ага. Чудный воскресный денек, скучающая, в меру романтичная девица, входит он. А как это было на самом деле?
— Скажем так, в нашу первую встречу ты разгуливала в кружевном сарафанчике, демонстрируя в улыбке все свои четыре зуба.
Ясно. И после этого я еще хочу, чтобы он относился ко мне, как к взрослой?
— И встреча та была очень недолгой, — продолжил он с ухмылкой, — так как в какой-то момент под тобой образовалась лужица, и тетя вынуждена была вести тебя домой.
Без комментариев.
— А… Как…
В расход пошла вторая плитка.
— Я не знаю, что именно сказал тебе Рошан, — голос у Эн-Ферро стал серьезным, — но так уж вышло, что после смерти твоего отца только мы двое знали о тебе. Кир никому больше не доверял. Наверное, это огромная честь, что Хранитель моего Мира, счел меня достойным того, чтобы…
Он умолк и вцепился зубами в шоколад.
— Рошан сказал, вы с отцом были друзьями.
— Рошан? — тихо переспросил кард, отворачиваясь. — Сам бы я, наверно, так не сказал.
— Почему? Это что, не так?
— Так, так, — вяло заверил он. — Просто считать себя другом Хранителя — это то же, наверное, что считать себя другом бога. Слишком уж они… Не знаю, как и сказать. Все равно как, например, пятилетний пацан станет звать себя другом академика. Добрый дяденька, конечно, может искренне привязаться к малышу, станет с ним играть, накупит конфет, наделает бумажных корабликов, только вот после снова вернется к серьезной работе, а мальчишка побежит в свою песочницу.
— Хвастать перед другой ребятней, что играл в "паровозик" с доктором наук.
— Или сохранит это как свой величайший секрет.
Я в упор взглянула в его глаза. Скорее уж второе.
— Как вы с ним познакомились?
— А как знакомятся Идущий и Хранитель? На переходе, конечно же. Хотя я и раньше его видел. Свайла — легальный Мир, как Эльмар или Изагр. Там все знают и о Вратах, и о драконах. Кир общался с народом, особенно с кардами, часто читал лекции в нашем университете.
— В магическом?
— В политехническом! — рассмеялся Лайс. — Я по специальности инженер-конструктор.
Еще одна новость. Как там говорил шеф? У господина Эн-Ферро много достоинств? Да он полон сюрпризов, как мешок Деда Мороза!
— Не удивляйся, у нас, у кардов, магия никогда не была основной профессией — скорее удобным дополнением. К тому же магов на Свайле не так много, так что в решении основных жизненных вопросов наш народ полагается больше на науку и технику, а не на волшбу. Вот и я подумал и решил, что хочу строить оборудование для орбитальных станций. Но это уже лирическое отступление. В общем, учился я в университете, а твой отец читал у нас лекции, рассказывал, где и как в Сопределии развиваются космические программы, кто чего достиг. Интереснейшие были лекции! Понимаешь, Галчонок, освоение космоса — это реальный шанс для тех, кто не обладает даром Идущего, попасть в сопредельные Миры, из вне, так сказать, не прибегая к помощи Врат. Хотя есть, конечно, теория множества Вселенных, согласно которой подобные Миры существуют в разных системах пространственно-временных координат, но Хранители официально эту теорию не подтверждали, как впрочем, и не опровергали. Поэтому, большинство наших ученых все-таки строили далеко идущие планы развить в Сопределии сеть межзвездных путей сообщения. Естественно, на первых этапах, только с технически развитыми Мирами. Такими как Вилиль или та же Земля. Очень надеялись, что Хранители решатся на небольшое нарушение собственных правил и укажут в каком направлении вести поиск ближайшего обитаемого Мира, но до начала этого поиска следовало еще создать…
— Лайс, — прервала я вдохновенный монолог. — Мы же не о космических программах сейчас говорим.
— Прости, увлекся. В общем…
— Учился ты в университете, а отец читал там лекции.
— Да.
— Лайсарин Эн-Ферро! — этот хвостатый маг-наемник с дипломом инженера-конструктора начинал меня нервировать. — Я хочу узнать о своем отце что-нибудь помимо того, что он был университетским лектором! И узнать это еще при жизни!
— Не кричи на меня, — строго сказал кард. — Я и пытаюсь рассказать тебе о нем. Может быть, излишне детализирую, но общие сведения тебя, думаю, тоже не устроят. Или будет достаточно, если я скажу, что он был великим драконом и мировым парнем?
— Ладно, извини. Продолжай прямо с того места, как читал он лекции.
— Нет, — улыбнулся кард, — об этом больше не стану, у тебя уже на слово "лекции" бурная негативная реакция и нервный тик, а тебе еще в школу поступать! Я тебе расскажу про свой первый переход и знакомство с Киром. Ты же знаешь, как Врата зовут Идущих?
Я пожала плечами. Видимо, так же как Открывающих. В какой-то момент просто чувствуешь непреодолимое желание зайти, к примеру, в главный региональный офис некого туристического агентства и тебе абсолютно побоку, что на часах полночь, на улице дождь, а ты стоишь на центральном проспекте города в халате и тапочках.
— Я тогда только университет закончил, к тому же буквально через неделю защитил очередную магистерскую степень в Храме. Решил отметить, как положено.
Видимо, затяжная пауза должна была мне о чем-то сказать. Но не сказала.
— А как у вас положено?
— Да так же как и у вас. С толпой друзей, алкоголем и девочками. Арендовали участок пляжа, скупили половину торгового центра. Сидим, отдыхаем. И вот в середине проникновенного тоста "за нашего друга Лайса, который…" чувствую, что мне надо идти. Куда, зачем — непонятно. Надо, и все! А учитывая то, что тост этот был далеко не первым, идти я уже могу с бо-ольшим трудом. Но все же встаю и иду. Ребята даже не поняли сразу, решили — отлучился по естественным, так сказать, надобностям. А я как был — босиком и в шортах — приперся в Художественный центр. Представь себе, огромный такой домина из стекла и биопластика, сто двадцать залов заняты произведениями искусства различных эпох, а в центре этого лабиринта маленькая комнатка. И мне в эту комнатку нужно, хоть режь! Охранник на входе, естественно, не пускает. Идите, говорит, юноша, проспитесь, оденьтесь, а утром милости просим. Внушительный такой громила, из наших орков. А я пьяный, злой и к тому же — маг. Слепил пульсар, заряд вложил немереный, хорошо хоть не попал, а то б точно убил. Зато пол стены снес. Охранник орет, сигнализация воет, а я — в пробоину и бегом по коридорам. И знаешь, целенаправленно так, как на маячок. Подбегаю к дверям этой самой комнатки, стою и думаю: еще одну дыру проделать или все-таки постучать. Пока думал, дверь открылась, на пороге — мужик, знакомый вроде, но откуда, хоть убей, не помню. Пришел, спрашивает. Пришел, отвечаю. Ну, заходи, говорит, раз пришел, куда тебе? А я по сторонам озираюсь — ни окон, ни дверей, в углу сенсорная панель и два кресла, столик, чашка келса (это напиток наш, вроде чая) стоит. И тут вижу: в центре комнаты что-то есть, даже не вижу, а ощущаю, всем телом, каждым нервом. Туда, — говорю. А он мне: а что там, знаешь? И я на одном дыхании, как герой эпической баллады с самым дебильно-пафосным выражением выдаю: там — моя судьба! Как он хохотал, Галчонок, если бы ты слышала!
