Анна накрыла ночной горшок влажной тканью и подняла. Кивнув Ксиманду, она покинула комнату. На секунду я затаила дыхание, испугавшись, что содержимое горшка полетит брату в лицо. Но Анна молча прошла мимо своего короля. Озар поклонился и вышел вслед за женой. Закрывая дверь, он бросил на меня взгляд напоследок, давая знать, что наш разговор ещё не окончен.
Ксиманд положил сундучок на столик возле двери.
— Это принесли люди военачальника. В инструкции сказано, что ты должна помыться, намазаться маслами и надушиться духами. Волосы должны быть распущены. Наденешь принесённое платье и ничего более. Когда вызовут в тронный зал, сразу подойдёшь к трону, встанешь на колени перед военачальником и вытянешь запястья для цепей.
Я промолчала: не дам Ксиманду лишнего повода для радости.
— У меня для тебя ещё кое-что есть. — Он протянул маленький пузырёк с тёмной жидкостью. Я взяла его и посмотрела на брата с немым вопросом в глазах. — Это аконит.
Один из самых смертоносных из известных ядов. Убивает в считанные секунды.
Голос едва вырвался из моего горла:
— Что я должна с этим делать?
— То, что нужно. — Ксиманд убрал руки за спину. — У меня не было выбора, Ксилара. Мои генералы говорят мне, что мы не могли ему противостоять. Делая это, я сохраняю государство.
— И трон.
Внезапно на меня накатила усталость, смертельнейшая усталость. Я села на стул и рассмотрела пузырёк. Такой маленький и такой опасный.
— Я предоставляю тебе спасение, даю время принять решение.
Пусть почувствует мою горечь.
— Я тебе безмерно благодарна, не сомневайся.
Он напрягся.
— Наилучшее время — после церемонии, но прежде, чем он сможет… — Его голос умолк, и я закрыла глаза. — Я знаю, ты сделаешь то, что лучше для наших людей.
Теперь в его тоне звучали горечь и что-то ещё более тёмное. Я смотрела на него, а на кончике языка так и вертелся вопрос, за что он меня ненавидит.
Сомневаюсь, что я получу честный ответ.
Он выдержал мой взгляд лишь одну секунду, а затем повернулся и покинул комнату, прикрыв за собой дверь.
Я вертела пузырёк в руке, и коричневая жидкость текла вниз и вверх. Я смотрела на него и крутила, крутила, крутила…
Всю свою жизнь я хотела лишь исцелять. Снимать причинённую людям боль. Собственную школу, место, чтобы учиться, изучать, преподавать… и исцелять. Теперь же…
Я сглотнула, так как к горлу снова подкатила желчь. Я встала и начала мерить шагами свою небольшую комнату. Я снова и снова вспоминала сцену в кабинете Ксиманда, пытаясь найти иной путь, альтернатива тому, что он пообещал нашему врагу. Слова Ксиманда продолжали звучать в моей голове. «Я и мои дворяне должны поклясться ему в верности. Королевство останется под моим управлениям, размер потребованной дани и десятины в пределах разумного. Все заключённые и раненые, если они будут, подлежат обмену. Но он потребовал дар».
«…потребовал дар…»
«…потребовал дар…»
Я что-то упускаю…
«Все заключённые и раненные, если они будут, подлежат обмену».
Всемогущая Богиня, «если они будут»!
Я вскочила, бросив пузырёк на кровать. Ксиманд не намерен обмениваться пленными. Он повинуется букве договора, но не духу. Я с трудом сглотнула и посмотрела в окно на восходящее солнце. Может быть, уже слишком поздно.
Я вскочила и побежала без всякой мысли. Вылетела из комнаты, добежала до винтовой чёрной лестницы и бросилась вниз с такой скоростью, что мои ноги едва касались ступеней. Пролетела через кухонную дверь и, слава Богине, Озар с Анной оказались на месте. Они подняли головы и уставились на меня, как будто на полоумную.
Я объясняла чрезвычайно спеша и торопясь, почти что скороговоркой.
— Успокойся, Лара, успокойся. — Озар нахмурился. — Ксиманд так бы не поступил. Он слишком боится того демона…
Анна вытерла лицо и, преисполненная мрачности, произнесла:
— Возьмёт и поступит. Потешит своё самолюбие. Что мы можем сделать?
— Думаю, я смогу безопасно провести их к воротам замка, но дальше?..
Я задрожала от мысли о бойне и как это отразится на заключении мира.
Озар потёр подбородок.
— Позволь мне позаботиться об этом. Иди к палаткам, Лара. Возможно, мы неправы, но в любом случае проверь.
Я кивнула и, забежав в кладовую, схватила сумку. Без дальнейшего размышления вылетела из кухни и бросилась к садовой дорожке, бежав что есть мочи, молясь, чтобы я оказалась не права.
Я остановилась у зарослей шиповника, скрывших меня от первого стражника, и попыталась отдышаться. Нет смысла себя выдавать. Сбросила сумку с плеча, наклонилась вперёд, держа руки на коленях, и сконцентрировалась на дыхании.
Взяв себя в руки, я подняла сумку и начала спускаться к тропе в обычном темпе. Я должна успеть, должна…
Первый часовой выглядел невозмутимым и приветливо помахал, когда я прошла мимо. Я помахала в ответ и пошла вперёд. Один медленный шаг за другим. Показался второй часовой. Я махнула рукой и не прибавила шагу.
Охранник был мне знаком, но я не смогла вспомнить его имя.
— Вы сегодня рано, — кивнул он мне.
Я кивнула в ответ и улыбнулась, не доверяя своему голосу. Стражник отодвинул откидную створку. Я вздохнула и вошла внутрь. Всё было по-прежнему. Я медленно выдохнула и зашаталась от охватившего меня облегчения. Большинство заключённых все ещё спало. Тем не менее, судя по запаху каваджа и парой горящих жаровен, кто-то уже развил бурную деятельность. Возможно, я ошиблась. Возможно.
Я нашла глазами Симуса и Жодена и направилась к ним. Свет не доходил до той части палатки, где они лежали, и там сгустились тени.
Жоден первым поднял глаза, и казалось, был удивлён видеть меня. Он встал с коленей и вытянул руку, словно отгоняя. Я прошла мимо него и опустилась у постели Симуса, который вскрикнул столь резко, что я сразу же рванула с него одеяла. Я в испуге посмотрела по сторонам и проследовала за пристальным взглядом Симуса к стене палатки. В самой глубине темноты я обнаружила нечто важное.
В тени скрывался мужчина.
Я замерла. Жоден встал за моей спиной, загораживая обзор охране. Симус изо всех сил пытался сесть, и я помогла ему почти бессознательно: мой взгляд никак не мог оторваться от тех голубых глаз, мерцающих в тени за нами.
Кир.
Жоден говорил тихо, и мне потребовалась минута, чтобы понять его речь.
— …пожалуйста. Не выдавай его, Лара. Прошу.
— Не буду, — шёпотом ответила я. Я посмотрела в те голубые глаза, такие яркие в темноте. — Это безрассудный план спасения?
Белые зубы сверкали в тенях.
Я оторвала от них взгляд и сконцентрировалась на ноге Симуса. Руки дрожали, пока я разворачивала повязку, чтобы осмотреть рану. Сначала Ксиманд угрожает заключению мира, теперь этот дурак. На меня накатила волна гнева, и я от ярости сжала губы. Меня единственную заботит мир?
